Юлия Латынина - Промзона Страница 49

Денис помолчал.

— Вы совершенно серьезно думаете, — сказал он, — что вице-президент крупного холдинга не имеет других способов показать Горного киллеру, как нарисоваться с ним в ресторане?

— Почему нет? Это удобный способ.

— Хорошо. Предположим, я бы показал Горного киллеру. Киллер, по вашей логике, должен был бы проводить его до дверей особняка. А потом он должен был бы выслеживать Горного несколько дней. Уточняя все его перемещения и распорядок дня. Разве не так?

— Не так. Дело в том, что сегодня утром вы контролировали по телефону все перемещения Горного. Раненый охранник пришел в себя, и он показывает, что за несколько минут до покушения Горный говорил по телефону с каким-то Денисом и сказал, что он в универмаге. Точные слова Афанасия Андреевича были: «Я же сказал, я в универмаге!» То есть вы заранее знали, где он будет.

Денис помолчал.

— Если бы мы считали, что пуля в голове Горного разрешит все наши проблемы, мы бы вряд ли потратили на банкротство его завода четыреста тысяч долларов. Служба безопасности призвана решать проблемы комбината, а не создавать их. А любое убийство проблемы создает.

— Как, например, попытка убить Мансура. Она ведь создала вам кучу проблем, не правда ли?

Денис еле сдержался.

— Олег ненавидел Мансура, как чечен — кровника. Сначала найдите Олега и получите у него показания, что это я заказал ему Мансура, а потом предъявляйте мне обвинение.

— Самарин признался Мансуру в убийстве Панасоника.

— Я бы на месте Мансура сказал, что он признался в сотрудничестве с Бен Ладеном.

— У вас есть какие-нибудь версиии, кто мог убить Горного?

— Афанасий Горный был должен очень много денег. Мансуру. Губернатору.

Степану Бельскому. У него была куча обязательств перед самыми разными уголовниками. И он платил им из денег, которые он снимал с железной дороги.

Когда железнодорожные деньги кончились, у него возникли колоссальные проблемы.

Если Горный решился на то, чтобы устроить железнодорожный кризис, то, будьте уверенны, — такие вещи делаются не ради собственной прибыли. Такие вещи делаются ради собственной шкуры, если вы боитесь, что кредиторы отвернут вам голову.

— Вы угрожали Горному во время вашей встречи.

Денис подумал несколько секунд, тщательно формулируя ответ.

— От имени нашего холдинга и полпреда президента я предложил ему возглавить «Южсибпром». Он согласился. Его партнеры испугались, что согласившийся Горный очень много может рассказать. И вот результат.

— Ну что же, — сказал следователь Шевчук, — вот вам протокол, прочтите и распишитесь.

Денис нашел Ахрозова в ресторане с Настей. Раньше за Ахрозовым не водилось привычки посещать ресторан в дневные часы. На Насте были рваные джинсы и белая маечка с прорезями. Черные короткие волосы были, словно золотым ободком, украшены солнечным светом, лившимся из узкого окна. Настя бросилась ему на шею:

— Денис, тебя отпустили! — закричала она.

— Отпустили. И даже не взяли подписки о невыезде. Я вечером лечу в Москву, — хочешь со мной?

— Конечно, хочу!

Ахрозов нахмурился.

— А кто следователь? — спросил он.

— Следователя прислали по такому случаю из Черловска. Из следственного комитета МВД. Шевчук Дмитрий Борисович. Сука полная. Мне Самарин в свое время говорил, что он работает на группу «Сибирь».

— А кстати, — спросил Ахрозов, глядя в упор на Дениса, — это правда, что ты Самарину еще и заплатил за Мансура? Пятьдесят штук.

Рука его легла на плечи Насти.

— Настя, оставь нас на минутку, — попросил Денис.

— Почему? — сказала Настя с вызовом. — Мне здесь нравится. Ты же мне два раза это место обещал показать.

Денис вспыхнул.

— К вопросу о Самарине, — спросил Денис, — это правда, что ты у Самарина попросил его девушку, а когда Самарин тебе ее не дал, ты Самарина напоил, а девушку изнасиловал?

Разумеется, Денис не имел права говорить ничего подобного. Это была непроверенная информация. Это была информация, полученная от злейшего на тот момент врага комбината, — вдобавок покойного. От человека, который пытался оставить АМК без сырья. От человека, про которого было известно, что он дружен с ворами, с Бельским, с Цоем и вообще если и не является вором в законе, так потому, что сам не захотел коронации. В какой-нибудь другой раз Денис ни за что не стал бы выяснять отношения с гендирек-тором ГОКа иначе, чем в присутствии Вячеслава Извольского. Но вид Насти — тоненькой, хрупкой Насти, сидящей бок о бок с Ахрозовым в этом паскудном ресторане, — приводил его в бешенство.

Настя испуганно вздернула брови. Ахрозов молча поднялся и, развернувшись, влепил Денису кулаком в лицо.

Ахрозов был выше Дениса на полголовы и тяжелее его на пятнадцать килограммов. Денис подсознательно ожидал удара и потому успел отскочить в сторону, но не очень удачно, — чуть справа от него стоял телохранитель Ахрозова, и в этого-то телохранителя Денис и ткнулся.

— Держи его, Мишка, — скомандовал Ахрозов. Разумеется, Мишка никогда бы этого не сделал. И охранники Дениса, и охранники Сергея были слишком хорошо вымуштрованы, чтобы лезть в драку между хозяевами. Но Денис непроизвольно среагировал на слова Ахрозова, на мгновение отведя взгляд вправо, — и в ту же секунду кулак Ахрозова врезался ему в солнечное сплетение, отбросив его к стене.

Ахрозов еще успел ударить его ногой в живот и больно пнуть по коленной чашечке, прежде чем опомнившаяся Настя подлетела к директору, обхватила его руками за талию и завизжала на весь зал:

— Сережа! Денис! Да кто-нибудь!

Опомнившиеся охранники гроздьями висли на Ахрозове. Денис ползал у стенки, как придушенная мышь. Настя кинулась к нему.

— Денис, миленький! Ты не ушибся?

Денис с трудом поднялся на ноги.

— Так ты не ответил мне на вопрос, — сказал Денис.

— Ты все вранье обо мне собираешь? Ну что ж, если это твой уровень как зама по безопасности, то неудивительно, что мы в таком говне…

Ахрозов круто повернулся и пошел со своими охранниками прочь из ресторана.

Рейсовые самолеты из Павлогорска в Москву не летали. Извольский прислал за Денисом свой личный борт, и эта мелочь окончательно взбесила Ахрозова.

Сергей сидел в кабинете, выслушивая отчеты подчиненных и готовясь взорваться при любом удобном предлоге, когда его мобильник разразился печальным звоном: это звонил хозяин.

— Что ты там не поделил с Денисом? — спросил Извольский.

— Ничего, — ответил Ахрозов, — просто я с убийцами не работаю.

— Что значит — убийца?

— А то и значит, — вспылил директор, — он въехал по самую шею, да? Он выложил Афанасию все и предложил дружить домами, а когда Афанасий послал его на хрен, Денис понял, что деваться ему больше некуда. И он отдал распоряжение.

— И у тебя есть доказательства? — голос Извольского доносился необыкновенно отчетливо, словно они сидели друг напротив друга, а не один в Москве, а другой — в Сибири.

— Это очевидно. Он контролировал все перемещения Горного. Он за пять минут до стрельбы звонил ему, чтобы удостовериться, что тот в универмаге.

— Так, — сказал Извольский, — ну-ка быстро, зубную щетку в карман и на самолет. Я вас хочу видеть обоих.

Ахрозов взглянул на часы. Самолет должен был улететь минут через пятнадцать.

— Я не успею, — сказал Ахрозов.

— Задержи взлет.

— Я на одном самолете с Черягой не полечу.

— Так, — в голосе Извольского звенело с трудом контролируемое бешенство, — ты сейчас позвонишь и задержишь взлет. А через полчаса ты будешь в воздухе с Черягой. Мне ваша психбольница нужна завтра утром. В полном составе.

Настроение у Сергея Ахрозова было поганым еще задолго до того, как их самолет приземлился в Москве, но сразу после посадки оно испортилось окончательно, как портится заглохший движок пробегавшего двадцать лет «запорожца».

Во— первых, во время полета Настя ушла в тот салон, где сидел Черяга, и так как Ахрозову меньше всего хотелось видеть Черягу, то ему пришлось остаться и без Насти.

Во— вторых, в Москве слишком поздно узнали, что Ахрозов тоже прилетает, и на летном поле оказалась всего одна машина, заказанная для Черяги. Как выяснилось впоследствии, московский офис, узнав о приезде Ахрозова, искренне пытался пробить пропуск на поле еще для одной машины, но Москва -это вам не Ахтарск, там машины на поле пускали с таким скрипом, что секретарша физически не успела до отведенного срока.

В результате Черягу на летном поле ждал черный «мерс», а к Ахрозову подвалил желтенький микроавтобус, в котором обыкновенно развозят вип-пассажиров.

— Да садись в мою, — равнодушно сказал Черяга, и слово «моя» окончательно взбеленило Ахрозова. Он отвернулся от Дениса и полез вместе с какими-то попутными шавками в желтенький рафик.