Валерия Вербинина - Леди и одинокий стрелок Страница 49

– Господи, Эмилио, что ты задумал? – в перерывах между взрывами смеха проговорил он. – Зачем тебе это понадобилось?

– У нас были гости, – сухо сказала Амалия, окончательно сбросив с себя платье.

– Да? И ты что, захотел ввести их в заблуждение?

Амалия собралась было ответить подходящим к случаю выражением, но тут ее взгляд привлек клочок бумажки, зацепившийся за одну из шпор Билли.

– У тебя на шпоре бумажка, – сказала она сердито, скатывая платье.

Билли наклонился и отцепил клочок от шпоры. Неожиданно его лицо стало серьезным.

– Слушай, а это ведь обрывок письма! Наверное, он валялся в шкафу.

– Письма? – быстро переспросила Амалия и выхватила у него клочок.

Перед глазами запрыгали строчки:

«…гая Мэри… думаю о тебе… шил написать… мо. Надеюсь… радует. Сама знаешь… шли из рук вон…. в С-А чуть не… Но… я люблю тебя… пишу тебе… что мне, кажется… езло. Если встречу… ка, есть шанс… сяч долларов, не… май, что я хвас… раз все совершен… я получу эти… и еду за тобой и… этой дыры. Очень… вится, что ты… нежные глазки… лыми днями для… ублюдков. Всегда… Перси».

Это была правая часть листа, разорванного посередине, и у Амалии почему-то возникло чувство, что они намного продвинулись вперед.

– Билли, – проговорила она, – ищи вторую часть! И конверт!

– Ага, – кивнул Билли и нырнул в шкаф.

Амалия оглядела всю комнату, залезла даже под кровать, обыскала, ежась от отвращения, одежду убитой. Но ни она, ни Билли не обнаружили второй части письма, а конверт как в воду канул.

– Наверное, именно это они и искали, – неуверенно предположил Билли.

– И нашли, – сквозь зубы промолвила Амалия. – Ладно. Делать нам тут больше нечего, пошли отсюда.

Она задула лампу, и в это время во входную дверь вновь забарабанили.

– Что за… – выругался Билли.

Амалия вытащила револьвер, взяла под мышку платье Мэри и тихонько спустилась по лестнице вниз. Билли бесшумно крался за ней.

– Миссис Смит! Откройте немедленно!

Амалия тронула Билли за плечо и указала на закуток под лестницей. Мэллоун кивнул и исчез в нем.

– Иду, иду! – крикнула Амалия, прячась за выступом стены.

Дверь сопротивлялась недолго. Первым вылетел засов, и створка тотчас распахнулась. В дом ввалились четверо: насмерть перепуганная миссис Бишоп и трое головорезов, из которых один был одноглазым.

– Эй, ты! – заорал тут же он. – Ты где, тетка?

Ответом ему был стройный залп из двух стволов 45-го калибра. Билли стрелял из-под лестницы, Амалия – из-за выступа стены. Миссис Бишоп пронзительно завизжала, подняв руки к ушам. У ног ее валялись три трупа.

Однако Амалия не успела предотвратить катастрофу. Билли выскочил из засады и тотчас же напоролся на свою мучительницу. Он даже попятился от неожиданности, но сразу оправился. Узнав Билли Пулю, миссис Бишоп завопила еще громче.

– Эй, Эмилио, – закричал бандит, перекрывая ее вопли, – я знаю эту суку, она меня еще в тюрьме утомила! Может, пришить и ее для компании?

– Я как-то не люблю стрелять в женщин, – призналась Амалия, которую распирало от смеха, хотя ситуация была совсем не веселой.

– Я тоже! – искренне сказал Билли. – Но ради такого случая готов сделать исключение.

– Лучше поцелуй ее на прощание, – посоветовала Амалия, – и уходим отсюда. Выстрелы наверняка перебудили всех соседей.

– Нет! Не надо! – пронзительно прокричала миссис Бишоп, но Билли все-таки приблизился к ней и залепил ей смачный поцелуй, после которого почтенная дама-благотворительница в обмороке осела на пол.

Хохоча во все горло, Билли выскочил на улицу вслед за Амалией. Они отвязали своих коней и, нахлестывая их, помчались прочь.

– А теперь куда? – спросил Билли.

– А теперь – в Арчер!

16

Конечно, если бы это зависело от Амалии, они бы в мгновение ока перенеслись в Арчер, но приходилось считаться с суровой реальностью. Им надо было пить, есть, кормить и поить лошадей, не говоря уже об обыкновенном сне. Кроме того, они старались избегать городов, так как за голову Билли была объявлена нешуточная награда. Но когда съестные припасы закончились, а вокруг не было ни единого человека, у которого они бы могли купить еды, им все-таки пришлось завернуть в один из городков, попавшихся им на пути.

На главной площади царило небывалое оживление, и Амалия сразу же заметила то, что являлось его причиной, – несколько крытых белым полотном фургонов выстроились полукругом, и зазывала надрывал глотку, предлагая нехитрые развлечения.

– Дамы и господа! Только сегодня и только один день! Знаменитый передвижной цирк «Soleil» (он произносил это слово как «сулье»)[30] к вашим услугам! Может быть, вы хотите узнать свою судьбу или поглядеть на настоящую русалку? Также у нас есть фокусник, непревзойденный мастер своего дела, и шпагого… шпаглогла… шпагоглотатель! – справился он с третьего раза с окаянным словом, которое словно прилипло у него к небу и упорно не желало вылезать изо рта. – Заходите, не стесняйтесь! Маленькие дети платят половину цены билета.

Зеваки, стоявшие довольно жидкой толпой, переглядывались и чесали в затылках. Наконец двое решились и нырнули в фургон с русалкой. Другие двое ухмыльнулись и, повернувшись, вразвалку зашагали к ближайшему салуну, благо он располагался всего в нескольких метрах.

– Смотри, цирк! – с горящими глазами сказал Билли. – Давай заглянем туда!

– Билли! – сурово одернула его Амалия. – Нам не стоит лишний раз светиться. Пойдем лучше купим еды в дорогу и накормим лошадей.

– Я никогда не видел шпагоглотателя, – объявил Билли. – Как ты думаешь, сначала лучше пойти к нему или наведаться к предсказателю?

Амалия возвела очи к небу и тяжело вздохнула. Теперь она поняла, кого именно имел в виду распорядитель, говоря о маленьких детях.

– Билли, – сказала она, – мы не пойдем смотреть на глотателя дрянных железок. И судьбу пытать тоже не будем. Ясно?

Пока они препирались, из ближайшей повозки выглянула физиономия довольно гадкой старушенции, увешанная бородавками, как медалями. Это была расплывшаяся особа в грязном синем ситцевом платье. Для пущей важности она заплела свои черные лохмы в косу и обвила ее множеством монеток на шнурках.

– Заходите, заходите, господа хорошие! – проскрежетала она. – Всего доллар, и старая матушка Зара расскажет вам все, что случилось и случится с вами.

– Спасибо, как-нибудь в другой раз, – сказала Амалия тактично, увлекая Билли за локоть прочь.

Старуха засмеялась и погрозила пальцем.

– Э… От судьбы не убежишь, она не матушка Зара. Ну, дети, заходите! Я же знаю, вам до смерти хочется узнать, что вас ждет.

Билли жалобно поглядел на Амалию, но она только еще крепче ухватила его за локоть.

– Нет уж, братец Гарри, давай-ка как-нибудь в другой раз.

– Экий ты, право! – проворчала карга. – У твоего брата, слава богу, и у самого голова есть. Ну же, красавчик, не бойся, матушка Зара такого тебе нагадает!

Амалия подмигнула Билли. Если великая предсказательница даже не знала, что они не являются братьями, то ей явно не стоит доверять ни свое будущее, ни серебряный доллар.

– Спасибо, – нерешительно промолвил Билли, – мы это… и в самом деле как-нибудь в другой раз… – Он кашлянул. – Извините.

Он и Амалия двинулись к салуну, но последнее слово осталось за старой каргой. Увидев, как уплывают посетители, а вместе с ними – и вожделенные денежки, она набрала воздуху в грудь и закричала:

– А, чтоб тебя, паршивец белобрысый! Истинно говорю тебе: будешь ты в этом месяце в гробу валяться! Да-да, в гробу! – Она плюнула на землю и исчезла в своей повозке.

Билли Пуля, суеверный, как и многие ирландцы, посерел лицом при этих ужасных словах. Но Амалия не дала ему опомниться и почти силой затолкала в открытую дверь салуна.

– Ты слышал? – жалобно спросил Билли, как только они оказались внутри. – Вот черт!

– Спокойно, братец, – сказала Амалия. – Она же просто так, со зла сказала.

Билли тяжело опустился за стол, снял шляпу и рассеянно провел рукой по выгоревшим вихрам. Амалия видела, что он встревожен до чрезвычайности.

– Проклятая баба! Вот проклятая баба! – повторял он в сердцах.

Амалия похлопала его по плечу.

– Выпей и забудь.

– Тебе легко говорить! – рассердился Билли. – Тебе ведь она ничего не сказала! А я прошлой ночью кровью кашлял… И кстати, ты сам заявил, что у меня чахотка. Ну вот, можешь радоваться, так оно и есть! – Он опустил на стол крепко сжатые мальчишеские кулаки. – Господи, как я не хочу умирать! Если бы ты только знал! И жизни-то мне осталось всего до конца января! А потом меня зароют, и никто не станет обо мне вспоминать. Кому нужен такой, как я? Подыхай, как собака, всем наплевать! Нет, все только рады будут! И никого, совсем никого…

Он говорил, захлебываясь и глотая окончания слов. Амалия видела, что он полон жалости к себе, а в таком состоянии человек не склонен слушать какие бы то ни было разумные доводы. Ей тоже было жаль его, но она не знала, как проявить эту жалость, ненароком не обидев молодого человека.