Инна Бачинская - Поджигательница звезд Страница 49

Нет ответов. Нет ключа. Как и нет уже человека, загадавшего ему загадку.

– Эй! – Алик помахал рукой перед его лицом. – Ты как? В порядке? Ужинать будешь?

Шибаев кивнул.

– У меня новая клиентка, – сообщил Алик, когда они сидели за столом. – Расторжение брака. Интересная женщина.

Шибаев сосредоточенно жевал и на слова адвоката никак не реагировал. Был он бледен, с черными кругами под глазами. Алик поднялся, обошел стол и озабоченно потрогал его лоб.

– Что-то ты мне не нравишься…

– Я в порядке, – отозвался Шибаев, уклоняясь от руки адвоката. – Слава приходил, посмотрел, сказал, заживает нормально.

– Ага. Он мне звонил. Отличный парень. Ты подумай, Ши-Бон, какая ирония! Ляля Савенко убита, а сын генерала жив и здравствует! И никто ничего! Родной сын, которого он не увидел. У меня до сих пор мороз по коже… Как он сказал тогда: «Это моя мама!» Смотрит на фотографию и говорит: «Это моя мама!» И лицо… такое лицо у него было! Жаль, ты не видел. Я хотел тебя разбудить, но Федор не дал. Вот так живешь и ничего не знаешь! И тут вдруг тебя по темечку тюк! И весь мир перевернется, все, во что ты верил, твое восприятие, ощущение себя, кто ты есть… все станет с ног на голову!

У Алика было философское настроение, которое нападало на него из-за угла, часто без видимой причины, и заставляло говорить много и путано. Нести всякий вздор, по определению Шибаева. Детектив, как правило, на вздор не реагировал и думал о своем. Вот и сейчас он сосредоточенно жевал, пропуская мимо ушей Аликовы излияния.

– У меня новая клиентка, – повторил адвокат обиженно. – Развод. Слышишь? Новая клиентка, говорю!

– Ну и?.. – изобразил интерес очнувшийся Шибаев. На конкретику он, как правило, реагировал.

– Угадай! – Алик сделал драматическую паузу и выпалил: – Кристина Юрьевна Яковлева!

Вуаля! Оркестр играет туш! Все радостно встают!

Он сверлил взглядом лицо Шибаева, на котором, к его разочарованию, ровным счетом ничего не отразилось.

– Знаешь, Ши-Бон, можешь мне не верить, но я знал! Я чувствовал, что она никуда не уедет! – Адвокат предпринял новую попытку расшевелить друга. – Можешь смеяться, но внутреннее чутье, опыт… все такое, я в этих делах поднатаскался, поверь мне. Если мужик сбежал, то это надолго. Финита. Амба. Ты же понимаешь, что муж там не один! Так что радуйся, она уже никуда не едет. Слышишь?

– Слышу.

– И что?

– Ничего.

– Тебе что, по фигу? – повысил голос Алик. – Красивая женщина, натуральная блондинка и, главное, умная. Говорит, я вас прекрасно помню по школе! Слышишь? Она меня прекрасно помнит!

– Отстань, а? – попросил Шибаев. Он отложил вилку и встал из-за стола. Лег на диван и закрыл глаза.

– Спокойной ночи! – ядовито сказал вконец разобиженный Алик, наливая себе водки…

В одиннадцать утра раздался звонок в дверь, и сонный Шибаев потащился открывать. От таблеток доктора Славы он все время спал, напоминая себе квелого депрессивного хомяка – был у них когда-то такой. Он не удосужился спросить, кто пришел, и удивленно уставился на незнакомую женщину, стоявшую на пороге. Женщина была большая, в бесформенной одежде, с длинными распущенными волосами, что придавало ей сходство с престарелой ундиной. Она тяжело дышала и хваталась за сердце.

– Господи, едва жива! У вас лифт не работает! – с трудом выговорила она, тем не менее с любопытством рассматривая детектива.

Шибаев кивнул и смотрел выжидающе.

– Мне нужен Александр Петрович Шибаев! Это вы?

Он снова кивнул.

– Здравствуйте, Александр Петрович! Ой, я вас именно таким себе и представляла! Ира сказала, настоящий ариец. Меня зовут Дарья Михайловна Койдан, я подруга Иры Рудницкой. – Она протянула ему руку, он пожал. Рука ее была горячей и влажной. – Вы со всеми встречались, а ко мне не пришли. И я решила сама… Можно? Тем более что… – Она не закончила фразу и махнула рукой.

Шибаев пробормотал что-то, похожее на не то «здравствуйте», не то «проходите», и посторонился, пропуская ее. Он был озадачен напором непрошеной гостьи и испытывал невнятное сожаление, которое можно выразить короткой фразой: «Черт, не стоило открывать!»

Женщина вошла, огляделась. Увидела Шпану на диване.

– Котик! Он что, болеет? Бедненький! – Она плюхнулась рядом со Шпаной, погладила его по голове. Кот, не жаловавший чужих, к удивлению детектива, замурлыкал.

Шибаев поместился на стуле напротив гостьи. Уставился выжидательно.

– Кухар погиб… я прямо сама не своя, – сказала Дарья Михайловна. – И Андрей Иванов погиб. И Ляля Савенко… это просто ужас! Вы, наверное, все уже знаете?

– Знаю. А вы разве не знали, что Людмила Савенко умерла?

– Понятия не имела! – Она всплеснула руками. – Честное слово! До сих пор в себя прийти не могу. Я была с ними в тот последний раз, но поссорилась с Денькой… Денисом Куртовым и уехала домой. Уехала и никого из них не видела до начала занятий, да еще и на картошку нас погнали. А потом Леночка Коваль сказала, что Ляля уехала в Америку и учиться с нами уже не будет. Я сразу поверила, только Пашу Кухара пожалела – он любил Лялю. А недавно Ира рассказала, что Лялю ищут грузинские родственники, частный детектив ищет, побывал в институте, говорил с Градовым. И я подумала, что нам нужно побеседовать. Я ведь тоже училась с Лялей.

– Понятно. – Шибаев не знал, о чем с ней говорить. – А вы хотите рассказать что-то? Или спросить?

– Да нет… – Даша замялась. – Просто поговорить. Вы ведь раскопали эту историю. Это все так ужасно! Как… чума на них всех! Одна я осталась, даже страшно…

Шибаев не понял, что она имеет в виду, но переспрашивать не стал. Он решил – чем меньше он будет говорить, тем скорее она уйдет.

– Меня следователь Петр Митрофанович Поярков… вы, наверное, с ним встретились, потому что он вас знает. Он меня уже три раза вызывал, все выспрашивает, дотошный такой, и смотрит, как будто не верит ни одному моему слову.

– Рудницкую он тоже вызывал? – спросил Шибаев.

Даша ахнула, уставилась на него круглыми испуганными глазами и прошептала:

– Вы что… Саша, ничего не знаете? Ничего?

– Что я должен знать?

– Иру убили!

– Убили? Рудницкую? – Шибаев наконец проснулся. – Кто?

– Дрюня Иванов. С нами учился, только на физвосе. Они ее боялись, Ирка же без тормозов.

– Откуда вы знаете?

– Мне Леночка рассказала! Пришла ко мне и все рассказала… Ой, дайте я хоть дух переведу! – Она сделала глубокий вдох, задержала дыхание. Замерла. Закрыла глаза. Лицо ее пошло красными пятнами.

Прошла минута, другая. Шибаев ждал. Даша вдруг с шумом выдохнула, и он вздрогнул.

– У меня всегда, когда я волнуюсь… сердце просто выскакивает! Вы извините! До сих пор в себя не пришла. Леночка сказала – исповедалась я перед тобой… – передо мной то есть – даже легче стало. Я так и знала, говорит, что добром это не кончится. Грех на мне. Все из-за меня. А Дрюня… Знаете, Саша, он шкодный был, отвязный, вечно лез в драку, и дурак. Правая рука Кухара. Обое рябое, как говорила моя бабушка. Ой! Водички можно?

Шибаев пошел на кухню и принес… пива. Воды в кране не оказалось. Профилактика!

Даша с наслаждением припала к чашке.

– Холодненькое! Спасибо! Да, так вот, Леночка видела, как он входил в дом. В тот вечер Ира позвала ее и Кухара, я и понятия не имею, что она задумала, меня она не позвала. Потом Кухар ушел и Леночка тоже ушла, а затем вернулась, хотела поговорить с Ирой. Подошла к дому и увидела, как Дрюня входит в подъезд. И тогда она ушла совсем. А я звонила-звонила Ире да и пошла посмотреть, думаю, может, она заболела. У нее вечно депрессии и… вино тоже… совсем с катушек слетела. И никого рядом, всех разогнала, одна я осталась. Такой характерец… не позавидуешь. Ну, пошла, у меня есть ключ. Открываю – батюшки-светы! Она на полу лежит! Я как заору! И ору, остановиться не могу. Соседи набежали, сразу толпа, а я слова сказать не могу. Ирка! Господи! Лежит в коридоре неживая, страшная, лицо синее… – Даша охнула и уткнулась носом в ладони.

Шибаев снова отправился на кухню за пивом. Захватил и для себя на сей раз.

– Знаете, она мне всегда нравилась, – сказала Даша, допив вторую чашку. Она опьянела, лицо стало багровым, глаза слегка закосили, но, как ни странно, она словно помолодела. Шибаев понял, что она говорит о Елене Коваль. – Такая скромная, тихая девочка…. Ляля была жестокой – это между нами, о мертвых… сами знаете. Ее никто не любил. Яркая, талантливая… Я у них только из-за Ирки бывала. А Леночка вдруг и говорит… это я убила Лялю, своими руками… морфином. Никто не знал, только Ира видела… И так она это сказала, я прямо опешила! Думаю, да что же это такое? Что она несет? Говорю, как же так, она ведь в Америке! А Лена говорит, Ляля никуда не уехала, это все придумал Кухар! Ляля умерла, они испугались, и он придумал похоронить ее тайком и объявить всем, что она уехала в Америку. Такой заговор придумали, у меня прямо в голове не укладывается. И за все эти годы Ира ни словечка мне, ни полсловечка!