Леонид Могилев - Созвездие мертвеца Страница 49

Я согрелся, и потому можно было снять шапку, да и телогрейку. Рядом с кострищем нашелся топорик. Сталь почерневшая и в зазубринах. Но следующая находка меня поразила, хотя что здесь еще могло быть, — кости человеческие и наган, а в барабане пять патронов. Я крутанул пальцем колесико, и барабан мягко пошел…

Кости были совершенно гладкие, без признаков одежды. Череп лежал на боку, уютно, как-то по-домашнему. Мог бы и предупредить Хорьков, скотина. Но тогда бы я и не полез сюда. Дело бы испортил. Да и хорошо ему здесь, покойнику. Люди иногда приходят. Тлеет огонек костра. Свеча горит. Можно узнать, что там наверху.

А наверху осень…

Вячеслав Ожогин

Алексей Хорьков прошел две тысячи верст, как нож сквозь масло. Не обошлось здесь без его языческих богов. Теперь операция вошла в заключительную фазу. Все держалось, в сущности, на тончайших живых нитках. Ну ладно, после изъятия из тайника документа соображать и принимать решения должен был профессионал. Дядя Ваня не простой учитель — прирожденный оперативник, потом, на нем уже есть кровь. И потом, он вел себя молодцом. Всю французскую полицию в свое время на уши поставил. А почему он решился отдать пакет в руки бомжа, и почему тот не сделал ноги с деньгами, не вскрыл упаковку, по крайней мере, не попытался? Байка про воспламеняющиеся бумажки — это страшилка. Можно было сделать пропитку, но не было времени и условий. Чистое доверие и чистое везение…

Теперь следовало посмотреть в «Вестнике городской администрации», какое достаточно крупное мероприятие состоится в ближайшие дни. Это, судя по всему, встреча с московским министром на открытии нового производства. Неважно, какого министра, какого производства и чьи инвестиции. Важно, насколько богатый фуршет.

Хорькова приодели.

— Есть у тебя, Алексей, мечта?

— Есть. Приподняться немного.

— А потом?

— А потом на Сихотэ-Алинь.

— Зачем туда?

— Красиво там. И от китайца надо страну оборонять. Вы здесь от германца, а там тоже мужики нужны.

— Можно помочь. Родственники есть там?

— Я друга похоронил в Мадино. Точнее, помянул. Меня его друзья там примут. Вот только бы подняться.

— Принято к сведению. А пока поехали с нами.

— Куда?

— В одно приличное место. На фуршет. Лосося любишь? А икру?

Пресс-конференция начиналась с опозданием. Аккредитационные карты нам изготовили накануне. Не отличить от настоящих. Издание вымышленное, но нечто подобное на слуху. «Бизнес-интерактив». Годится.

На встречном коктейле Хорьков выпил фужера два шампанского и покушал маслинок. Я воздержался. Главное событие, для журналюг, предстояло несколько позже. После ответа на вопросы собравшихся начальников. Столы были накрыты в соседнем помещении, но через неплотно закрытые двери просматривалось нечто впечатляющее.

С тем чтобы не помешали нашему непринужденному общению, наши люди скрытно оцепили здание на площади Труда. Охрана у министра была минимальной, и мы не собирались конфликтовать с ней. Несколько человек милицейских, ФСБ. Обычный расклад для такого ранга мероприятий. А вот и телевидение. Это хорошо.

Вот и наш представитель, в штатском. Он хорошо известен стране, но сейчас работает фактор нацеленности на другие персоналии. Все же косятся: он — не он.

Все произошло в шестнадцать часов тридцать минут. Наш начальник поднял руку в знак того, что хочет задать вопрос.

— Господа, — сказал он, — я хочу продемонстрировать присутствующим некий документ.

Повернулся на оси телевизионщик, щелкнули блицы, головы замерли. Что еще за документ?

— Это свидетельство о смерти бывшего президента. Свидетельство подлинное, вот акты экспертиз, заверенные уважаемыми людьми. На них интересные даты. Вот дактилоскопические карты и карты генетические покойного и того, кто сейчас считается пребывающим на отдыхе.

В зале повисла мертвая тишина, диктофоны работали, телевидение присутствовало. Здесь были представители всех средств массовой информации города, и даже кое-кто из Москвы. Хороший фуршет всегда собирает массу гостей.

— Все вы представляете значение сделанного мною заявления. — Он представился, назвал свое звание и должность. — Здесь присутствуют граждане, которые в скором времени дадут показания Генеральной прокуратуре, а сейчас они расскажут вам, при каких обстоятельствах и где получили этот документ. Даже если сейчас придет срочное известие о скоропостижной смерти указанного мной лица и его поспешно кремируют прямо во дворе дома, ничего уже не изменится. Он самозванец, как и все его ближнее окружение. Весь политический олимп и бомонд. Прошу учесть, что пресс-релизы сегодняшней встречи направлены во все ведущие средства массовой информации страны и мира.

— Иди, Леха. Твой час настал, — сказал я Вячеславу, и тот встал. Но прежде он увидел, как распахнулась дверь в зал, и появился учитель французского, Дядя Ваня, сопровождаемый надежной охраной.

Несколько ранее Дядю Ваню извлекали из колодца. Он принял наших людей за группу захвата и даже сделал два выстрела из нагана. Тот оказался в прекрасном рабочем состоянии. Наконец все разъяснилось, и парня повели наверх. Он сильно осунулся и простудился. Дважды, с интервалом в сутки, он путешествовал к колодцу и дважды слышал людские голоса. И он уходил назад. Крепкий мужик. В принципе, ему можно было вернуться потом домой, туда, где началась эта история, в свою квартиру, и выйти на старую работу. Но прежде, после работы со следователями, мы решили его порадовать, а заодно отогреть в теплых краях.

Аня Сойкина

Время медленно, но верно катилось к Новому году. Я все же подхватила и легкую дизентерию, и еще какое-то райское заболевание, и меня отвезли в район, в больничку. Палата отдельная, тараканчики охраняют со стороны двора и в коридоре. Варвара носит домашнюю еду, и сортир с настоящим сливным бачком. Мне здесь даже понравилось.

Потом началось какое-то движение. Приехал строгий доктор из другого города, европеец, кажется, немец. Как жизнь людей носит и таскает. Французского не знал, помял мне живот, попу, посмотрел горло, карту анализов, и мне стали вкалывать какие-то убойные уколы. Дело пошло на лад.

А потом однажды ясным, уже не жарким полднем в палату вошел этот жуткий человек.

— Ты откуда? — спросила я его.

— Из Москвы.

— И как там?

— Ты телевизор-то смотришь? Радио слушаешь?

— Нет, конечно. Обкакалась несколько, не до того. А Варвара мне новости давно не пересказывает.

— Тогда тебе многое предстоит узнать.

— Мы опять бежим? Ты как сюда пробрался?

— Мы больше не бежим. Мы возвращаемся.

— В Париж?

— Для начала в Москву. Потом домой. Ты в школе много пропустила.

— А в Париж?

— Можно на каникулах.

— Я ничего не понимаю, но забери меня из этой страны побыстрее.

— Я вчера день провел в их столице. Вполне приличный город. И пиво. И креветки здоровенные. Впрочем, тебе придется посидеть на диете. Здесь такое прелестное звездное небо. И одного созвездия уже не стало.

— Какого, если не секрет?

— Оно называлось, если мне не изменяет память, созвездие Мертвеца.

— А ты можешь сделать со мной кое-что прямо сейчас? — спросила я с надеждой на лучшее.

— Нужно спросить у лечащего врача. А так я не против.

Он вышел куда-то, потом вернулся, закрыл дверь изнутри, а потом все сделал, как и обещал. Не думаю, чтобы врач ему разрешил, но это было здорово. И теперь так будет всегда.