Фридрих Незнанский - Конец фильма Страница 5

«Не подходите к оружию, сколько можно просить!» — слышался голос Линькова.

Камера дернулась. И опять павильон заплясал, запрыгал. И опять пришлось смотреть на покадровом.

— Это Вадик, супер наш. Это Ксюша опять, бедная, замерзла в своем декольте, — начал снова перечислять Вакасян. — Это опять Лена. А чего она вообще-то здесь делает? Зачем приходила? — вдруг удивился он.

— Не знаю. — Морозов пожал плечами. — То ли к мужу, то ли к Варшавскому. У нее с Варшавским какие-то дела были.

Камеру вдруг положили набок, но забыли выключить. Была видна часть павильона с тем самым шкафом, в котором оружие. Теперь по комнате уже метался Кирилл, доказывая что-то то ли актеру, то ли режиссеру с продюсером, то ли самому себе. Деловито вжикая рулетками, передвигались ассистенты оператора, реквизиторы поправляли на столе пепельницы, костюмер на ходу что-то подшивал прямо на актере, помреж заполняла монтажные листы. Почему-то вдруг все заволокло дымом, потом дым рассеялся так же быстро, как и появился. Кирилл схватил пистолет и… прогремел выстрел.

— Давайте опять на покадровом. — Денис впился взглядом в экран.

Кирилл, теперь уже медленно, подошел к шкафу, поднес пистолет ко лбу, сказал что-то.

— Еще раз, — попросил Денис.

Медленно вынул пистолет, сказал, поднес ко лбу и…

— Что он сказал?

Пустили изображение еще раз, прибавили звук. Сквозь шум услышали: «Весело, понимаешь, ты уже все знаешь наперед, тебе уже все по фигу…»

— Еще раз, — попросил Грязнов.

Кирилл вынул пистолет, поднес ко лбу и…

— Ничего не понимаю. Он взял тот же пистолет, что и Виктор. Это что, фокус? Давайте с начала.

— С самого начала? — переспросил Морозов.

— Нет, с начала первого дубля.

Люди в убыстренном темпе побежали задом-наперед. Вскочил оживший Кирилл, сунул в шкаф пистолет, вприпрыжку заметались ассистенты оператора, пыхнуло дымом, Ксюша скинула толстовку…

И опять Виктор картинно метался по комнате, не находя себе места в душевных терзаниях, опять ломал карандаш… И опять вынул пистолет, приложил ко лбу…

Запиликал сотовый телефон. Грязнов с Вакасяном вздрогнули и принялись хлопать себя по карманам. Виктор на экране застыл в ожидании.

— Это мой, — Грязнов выудил трубку из кармана куртки. — Алло… Да, уже еду!

Он вскочил и бросился было к двери, но вернулся и нажал на кнопку пульта. Магнитофон выплюнул кассету.

— Это я заберу. — Денис затолкал ее в футляр.

— А что случилось? — словно забеспокоился Морозов.

— Линькова взяли. Вернее, не взяли — сам пришел. — Денис спрятал кассету в карман и выскочил из комнаты.

Левый глаз у Линькова заплыл так, что осталась только щелка. Треснувшая губа распухла, и он морщился от боли каждый раз, когда затягивался сигаретой.

— Не я это, честное слово, не я, гражданин следователь, — канючил он, шмыгая носом и размазывая по лицу сопли. — И патроны эти не мои.

Денис разглядывал физиономию парня с любопытством, смешанным с брезгливостью.

— Я и не заряжал его ничем, и перед съемками проверил. — Бычок плясал в трясущихся пальцах паренька.

— В сапоге твоем патроны нашли. — Следователь вынул из ящика стола прозрачный пакет с патронами и кинул на стол. — Вот эти. А пуля от одного из подобных в голове у Кирилла Медведева. Ну?

Линьков увидел патроны и вдруг разревелся чуть ли не в полный голос.

— С этих уже отпечатки сняли. — Следователь помахал перед его носом пакетом с патронами и кинул обратно в ящик. — Сейчас с остальных снимают. Если хоть на одном твой пальчик найдут…

— Нет там моих пальчиков, гражданин следователь! — перебил его Линьков. — Честное…

— Пионерское? Или комсомольское? — вставил Грязнов, заметив, что на рукаве куртки у этого Линькова грубыми стежками пришита эмблема РНЕ. — Или какое? Или, может, перекрестишься?

— Нет там моих пальцев! Я этого пакета даже в глаза не видел! Я даже не знаю, как он!..

— Кто это тебя так? — перебил следователь Линькова.

— Что?.. А-а, это Ильяс со своими хачиками. — Линьков осторожно потрогал разбитую губу.

— Сколько их было?

— Трое. Он и еще два…

— Ну рассказывай. Все по порядку рассказывай.

Денис достал диктофон, спросил у следователя:

— Вы не против, если я…

Тот кивнул.

— Записывайте, гражданин следователь, все записывайте, — затряс головой и Линьков.

— Тогда вперед. — Грязнов подмигнул Линькову.

— Зарабатываем баллы, — сказал следователь весело. — Расскажешь все и свобода нас встретит радостно у входа.

— Я давно уже знал, что он пушки точит. Не знал, вернее, а догадывался. — Линьков раздавил в пепельнице окурок и тут же закурил другую сигарету. — И эти его черножопые все время там крутились. А однажды я его застал даже, когда он пушку втюхивал одному.

Зазвонил телефон, следователь, коротко переговорив, метнулся к двери:

— Денис, ты сам, ладно? Потом дашь послушать. — И ушел. Линьков с Грязновым остались один на один.

— Продолжай.

— Этих черножопых вообще гнать из Москвы надо, все беды от них.

— Ты не отвлекайся, не отвлекайся, — Денис нажал на «паузу», — и вообще, я сразу хочу предупредить, что я интернационалист. Помнишь такое слово?

Линьков осекся.

— Так Гарипов что, вкладыши в цеху делал для газовых пистолетов?

— Ну да.

— Тебя не привлекал к этому рукодельству?

— Да стану я с этим черно…

— …Волосым.

— …черноволосым связываться. — Линьков дернул плечами.

— А почему вчера побежал?

— Ага, докажи вам, что я не верблюд! Этот пакет он сам ко мне в сапог сунул. Наверняка. А я в эти сапоги год, может, не заглядывал. Нужды не было.

— Врешь. — Грязнов улыбнулся. — Один штрафной балл. Ты за пушку схватился, как только мы его из твоего шкафчика вынули. Значит, знал, что там. А минуту назад сказал, что в глаза этот пакет не видел.

— Ну знал. — Линьков опустил глаза. — Больно мне надо за него мотать.

— Ну сразу почему не донес, как узнал про патроны, я даже не спрашиваю. — Денис покачал головой. — Ты ведь не стукач, правда?

— Не стукач.

— Ладно, дальше давай.

— А чего — дальше… До вечера по чердакам прятался, а как стемнело, залез на «Мосфильм», в цех.

— На «Мосфильм»? — удивился Грязнов. — Зачем?!

— Ну это… — Линьков покраснел. — Бабки я там заныкал. Хотел взять, думал, в Таганрог к деду уехать… А там Гарипов со своими…

— В Таганроге? С какими своими?

— Не. В цеху. С хачиками.

— Так это они тебя так? — Денис кивнул на заплывший глаз Линькова.

— Нет, блин, споткнулся! — зло хмыкнул Линьков. — Ясное дело, они. Я вхожу, а их там три человека, гавкают что-то не по-нашему. Как меня увидели, так сразу и накинулись. Еле отбился. Взрывпакет схватил со стола, чеку выдернул и…

— И что?

— Да хрен его знает. — Линьков пожал плечами. — Ильяс сразу под стол полез, они за ним, а я выскочил и убежал. Как выскочил, так там рвануло маленько.

Вернулся следователь.

Денис пересказал ему только что услышанное, тот схватил телефонную трубку и набрал номер:

— Алло. На квартиру к Гарипову, срочно! И давай бригаду, на «Мосфильм» поедем… Ну, значит, сам собирайся…

Дверь пиротехнического цеха распахнулась, и помещение рассек луч света. И только потом оно осветилось полностью.

— Да, похоже был тут взрыв. — Грязнов огляделся.

— Вова, дуй за экспертами, — приказал следователь. — Антон, проследи, чтобы не мешали.

— Сделаем. — Здоровенный оперативник загородил широкой спиной вход.

Пол был усеян осколками битого стекла, какими-то тряпками. Грязнов присел над небольшой лужицей, вытекшей из-под большого стола. Окунул палец, и тот оказался в крови.

— Похоже, что не врет, — задумчиво сказал Денис.

Следователь тоже сунул палец в лужицу, вытер платком и вынул из кармана сотовый телефон:

— Алло, это я. Узнай мне все по травмам на вчерашний день. Ориентировочно на… во сколько стемнело у нас вчера?.. вот и напиши после двадцати трех. Ищем Гарипова Ильяса или кого-нибудь, кто пострадал от взрыва… Да, это срочно… А я что могу поделать? Я людей тоже не делаю, но я их и не ем, между прочим…

На улице светило солнце. Грязнов закурил и присел на скамейку. Мимо то и дело проходили люди. И сразу можно было отличить тех, кто тут впервые, от тех, кто работает здесь долго. Пришедшие впервые с интересом и любопытством вглядывались в каждое лицо, надеясь узнать какого-нибудь знаменитого артиста. Старожилы же не замечали никого вокруг, передвигались исключительно трусцой, успевая при этом пить кофе из пластмассовых стаканчиков и громко разговаривать друг с другом.

Неожиданно Грязнов увидел вдалеке Успенскую, оператора из группы Вакасяна. Она быстрым шагом шла по дорожке, за ней еле поспевал высокий широкоплечий мужик, которого она лупила через каждые семь-восемь шагов. Останавливалась, разворачивалась и начинала лупить. Мужик прикрывался огромными ручищами, испуганно улыбался, как нашкодивший ребенок, и что-то пытался ей объяснить. Но она опять шла, вдруг разворачивалась и начинала лупить снова.