Марина Серова - Моя очередь развлекаться Страница 5

Она как-то машинально кивнула и открыла было рот, чтобы задать вопрос типа: «Что вам от меня нужно?» — или сказать, что ей хочется побыть одной, но я опередил ее, нельзя было оставлять Татьяне ни секунды на раздумье.

— Вижу, у вас какое-то большое горе, при вашей красоте и молодости быть одной…

— Сорок дней назад погиб мой жених, — просто сказала она и отвернулась.

— Простите. — Я помолчал и слегка подвинул вазочку с засохшими цветами к краю стола. — Он был в Чечне?

— Нет, все получилось так ужасно… глупо… Он спортсмен… был… нырнул с крутого берега, а там оказались камни…

— Подождите, подождите… извините, как вас зовут?

— Татьяна.

— А я Дмитрий, — решил не менять имя, чтобы потом не путаться. — Его случайно звали не Алексей? Я тогда с ужасом прочитал в газете, что Лешка погиб.

— Лешка? Вы его знали?

— Конечно, я учился на одном курсе с Зубовым… Да я и на похоронах был… Вы, естественно, тогда меня не видели. Как здорово… ой, простите, все-таки это хорошо, что мы встретились. — Я замолчал (много болтаю) и выжидательно посмотрел на Татьяну.

— Да, — она задумчиво кусала кусочек лимона, — я ведь знаю практически всех его друзей, а вы…

— Я, собственно, не был с ним в особенно близких отношениях… Мы вместе начинали, когда он на втором курсе увлекся плаванием. Потом я бросил это, меня все больше увлекали экономические проблемы, а он вообще перевелся в институт физкультуры. Мы с ним уже лет шесть не виделись. И вот на тебе… Татьяна, а вы тогда были с ним? — Я махнул рукой официанту, когда он подошел, заказал водки и два апельсиновых сока.

— Нет, я еще спала на даче… Это случилось рано утром, он имел привычку вставать в шесть утра и бежал нырять с этого берега. Но откуда там взялись камни? Вода еще темная, только-только рассвет — он и не разглядел, когда вниз головой. — Она прикрыла ладошкой рот и смотрела на меня широко раскрытыми вопрошающими глазами.

Я махнул водку, глотнул сок…

— Наверное, было следствие?

— Да, меня тогда расспрашивали и пару раз вызывали… А что я могла им сказать? Все в округе знали, что нырять там можно, дно песчаное без валунов… Подводные камни были только метрах в пятидесяти от того места. Кому понадобилось их перетаскивать?..

— И что, не нашли никаких следов?

— Ну, ведь если кто-то их и перекатывал под водой — какие же там останутся следы? — Татьяна махнула рукой и добавила: — Тем более никто из соседей по дачам ни вечером, ни ночью и утром не заметил никого чужого и подозрительного. В общем тишь да гладь. А человек разбился. Дело прикрыли, мол, несчастный случай.

— Да, чего уж ждать от наших доблестных ментов, — вздохнул я и, помолчав, тихо продолжил: — У меня тоже пять лет назад… невеста…

— О Боже, что? — Татьяна подняла глаза и посмотрела на меня с неподдельной тревогой.

— Авиакатастрофа. Летела из Мурманска от родителей… Через неделю собирались в загс. — Я как бы автоматически повертел колечко на левой руке.

— Как я вас понимаю. — Она вздохнула и, наконец подняв, медленно выпила свою рюмку, закашлялась, промокнула рот салфеткой. — И что же вы все пять лет… больше ничего не было?

В зале зазвучала веселая музыка, публики явно прибавилось. Я покачал головой:

— Серьезного ничего. Так, случайные подружки, надо же как-то жить…

— Вы правы, и мне вот тоже пора приходить в чувство.

Пора, милая, это точно. Для этого я здесь и сижу.

— А вы, Татьяна, где-то учитесь?

— На журфаке в университете. Живу одна, с отцом… Он тоже тяжело переживает смерть Алексея, так ждал нашей свадьбы, внуков… Мама умерла два года назад…

— Такая штука — жизнь, — философским тоном заметил я и продолжил: — Все там будем! (И тут же сам устыдился этой вопиющей банальности.)

Но Татьяна уже смотрела на меня совсем не отчужденно, с какой-то теплотой. Решила, дуреха, что нас с ней многое объединяет. Это хорошо, так и надо.

— А вы, Дмитрий, что-то говорили об увлечении экономикой?

— Да, я получил специальность экономиста… Потом — курсы менеджмента. В общем, пошел в широкий бизнес. Вас это не пугает?

— Что же тут плохого? — удивилась она. — Я неплохо разбираюсь в людях, — профессия обязывает, — и вы мне кажетесь вполне порядочным человеком.

— Спасибо. А то многие видят в таких, как я, только «новых русских», этакое тупое мурло из анекдотов.

Она улыбнулась. Дальнейший наш разговор (пили кофе и ликер) был достаточно легкой болтовней о том о сем. Татьяна, казалось, забыла о времени, месте и поводе, по которому пришла сюда. Однако взглянув случайно на часики, ойкнула и заторопилась расплачиваться.

— Позвольте мне, — сказал я твердо и учтиво, — я так привык.

— О, значит, вы часто подсаживаетесь к незнакомым девушкам?

— Ну зачем вы так? — Я укоризненно покачал пальцем. — Тем более мы теперь не совсем чужие и незнакомые, правда?

— Да… — Она как бы с удивлением осознала, что за какой-то час-полтора достаточно сблизилась с этим неотразимым (как я о себе думал) мужчиной, который к тому же когда-то был приятелем ее Лешки…

Я сунул подошедшему официанту 50 баксов (краем глаза заметив, как Татьяна открыла рот) и, не дав своей новой знакомой ничего больше говорить и делать, мягко взял ее под локоть, и мы вышли на улицу. Накрапывал легкий дождь, но моя машина была неподалеку, и я спросил Татьяну, куда ее отвезти. Она секунду подумала (видимо, стоит ли продолжать знакомство и открывать место своего проживания) и сказала: «К вокзалу».

— Вы что, живете в пригороде, вам на поезд?

— Да нет, просто мой дом рядом.

Через пятнадцать минут мы были на месте. Всю дорогу она молчала, только, когда села в салон «Вольво», вздохнула: «Алексей так и не успел купить машину… Хотел „Мерседес“, у него после Олимпиады было много денег». Я промолчал. А когда она сказала: «Спасибо вам за участие, вы очень славный, до свидания» — и хотела выйти из машины, я нежно, но достаточно настойчиво взял ее за руку.

— Татьяна, не подумайте ничего такого, но мне хотелось бы еще увидеться и поговорить с вами. Мы оба одиноки — почему бы и нет?

Она достала из сумочки ручку и…(я слегка обалдел) на моей ладони написала номер своего телефона. Расширила ноздри, как-то странно глянула на меня и выпорхнула в околовокзальную темень.

Вот такой вот был вечерок. И немудрено, что, приехав домой, я на радостях «тяпнул» еще. Все, пора баиньки.

25 августа. Надо было выдержать три дня. Ни больше и ни меньше. Я не сомневался, что Татьяна заинтересовалась мною. Как минимум. Она сейчас на распутье. С одной стороны, еще достаточно свежи воспоминания, да и некий внутренний этикет обязывает так скоро не заводить новых знакомств с мужчиной, а тем более романов.

С другой стороны, ее женское естество, эта подлая бабская природа, где-то в глубине сознания наверняка шепчет: «Что ж ты, молодая и красивая, так и будешь всю жизнь убиваться? Да и Димка этот взволновал тебя, признайся!»

Плод дозревал, и от меня требовалось без спешки и суеты вежливо открыть рот и ждать, пока он туда… Ам!

И вот я набрал номер телефона и, внутренне уповая на то, что подойдет не ее папаша, стал ждать. Раз-два-три-четыре… На пятом гудке трубку подняли, и ее (слава Богу!) голос тихо произнес: «Да».

— Татьяна, извините за беспокойство, это Дмитрий.

— Здравствуйте. — После сухого «да» ее тон потеплел. — Вам так быстро захотелось со мной поговорить?

— Более того, я набрался смелости пригласить вас немного развеяться. Театр и «Лебединое озеро» вас не смутят?

— Я даже не знаю… у меня, сами понимаете, какое настроение… Хотя «Лебединое» это не развеселая дискотека и не американский боевик.

— Вы правы. Балет начнется через два часа. В половине шестого я могу ждать вас там, в скверике у фонтана?

— Откуда вы знаете, что сегодня я свободна? Меня пугает ваша решительность…

— Я чувствую, что вам пора выходить в люди. Ну, так согласны?

— Хорошо, я приду.

(Поздно вечером.) Только что вернулся со второго нашего свидания. Процесс налицо.

Она пришла вовремя, все в том же строгом черном костюме, правда, на ее прелестной шейке была нитка нарядных янтарных бус.

— Здравствуйте, Дмитрий, еще раз.

— Татьяна, извините за вопрос, сколько вам лет?

— Двадцать… А в чем дело?

— А мне тридцать один, и как старший по возрасту приказываю тебе перейти на «ты».

— Вы… ты и вправду решительный.

— Господи, ну мы уже соблюли с тобой все условности и формальности, можно теперь общаться просто как друзья?

— Похоже, действительно, снявши голову, по волосам не плачут. Раз уж я решилась продолжать наше неожиданное знакомство… А что вы… ты держишь руки за спиной?

Тут я преподнес ей изумительно красивую белую на длиннющем стебле розу. К ее черному наряду это очень шло. Она тряхнула своими чуть рыжеватыми локонами и заметила: