Чингиз Абдуллаев - Очевидная метаморфоза Страница 5

Одним словом, Денис Иванович жил обычной жизнью неудавшегося художника, перебираясь случайными заработками и рассчитывая поправить свои дела в будущем. Он даже не мог предположить, что судьба уже приготовила его к испытанию…

В этот день он проснулся, как обычно, рано, в седьмом часу утра. За окнами было еще темно. Он был «жаворонком», а Рита была «совой», и это несколько скрашивало их жизнь. Он засыпал в десять и просыпался в шесть, а она засыпала в четыре и просыпалась в полдень. Спешить все равно было некуда. Деньги из Тулы все еще не пришли, а сегодня нужно было делать очередные покупки. Он поднялся, с отвращением посмотрев на громко храпевшую рядом Риту. «Наверно, этот храп у нее из-за лишнего веса», — недовольно подумал он. Денис Иванович прошел в ванную комнату. Зубная паста давно закончилась, и он чистил зубы мыльной водой. Он с отвращением посмотрел на себя в зеркало. Рыжеватые свалявшиеся волосы, явно наметившаяся лысина, крупный нос, мешки под глазами. Он даже не выглядел на свои сорок шесть. Из зеркала на него смотрел мужчина, которому можно было дать не только пятьдесят, но и все шестьдесят лет. Он выключил свет и вышел из ванной. Сегодня можно было обойтись без бритья, он брился только два дня назад, а вообще он решил, что можно бриться раз в три дня. В темноте он задел ногой швабру, и она с грохотом упала на пол.

— Проснулся наконец, — сказала сквозь зубы Рита, повернувшись на другой бок.

— Мне кто-нибудь вчера звонил? — спросил он вместо приветствия. Они уже давно не говорили друг другу ненужных слов.

— Павел звонил, — сообщила она, не открывая глаз. — Я сказала, что ты уже спишь. Позвони ему.

— Подождет, — отмахнулся Денис Иванович. Павел Муженин был тем самым художником, который одолжил ему пятьдесят долларов еще месяц назад. «Наверно, потребует возвратить долг, — огорченно подумал Булочкин, — нужно будет попросить, чтобы подождал». Когда переведут деньги из Тулы, хотя нет, оттуда переведут только четыре тысячи, и он не сможет отдать почти половину Павлу. Нужно, чтобы Павел подождал еще немного. А сколько немного? «Нет, получу деньги из Тулы и сразу уеду в Нижний Новгород. Иначе не смогу заработать и вернуть долги».

Он прошел на кухню. В холодильнике опять ничего не было.

— Где яйца? — крикнул Булочкин. — Вчера было два яйца. Где они?

Она не ответила. Он вернулся в спальню и толкнул жену в бок.

— Нету, — недовольно сказала Рита, открыв один глаз.

— Как это нету? — заволновался Денис Иванович. — Где яйца?

— Я приготовила себе вчера яичницу из одного.

— А второе? — крикнул он, выходя из спальни. Собственно, ему уже было все равно, но следовало покричать, хотя бы по инерции.

— Я сожгла яичницу и приготовила себе снова, — проворчала Рита. — Мне как раз позвонила Нюся. Отстань, Булочкин, дай мне поспать.

— Ну и дура, — приглушенно сказал Денис Иванович. Непонятно было, к кому это относится, к Рите или к Нюсе. Хотя, наверно, относилось к обеим.

Больше всего на свете Дениса Ивановича раздражало, что она называет его по фамилии. Почему-то Рита никогда не называла его по имени. Он прошел на кухню и посмотрел в хлебницу. Там лежала надкусанная черствая булочка.

«Ну и черт с ней», — подумал Денис Иванович и, налив себе горячей воды, взял ложку кофе. Кофе был местный и подозрительно вонял, но на другой напиток у них не было денег.

Выпив свой суррогатный кофе и съев надкусанную булочку, он поднялся из-за стола. Настроение было паршивое. Он даже не знал, чем ему сегодня заниматься. Нужно все-таки позвонить Павлу. Он посмотрел на часы. Семь часов утра. Павел, наверно, еще спит. Ну и черт с ним. Пусть не спит. Если звонит сам в двенадцать часов ночи, прекрасно зная, что Денис Иванович засыпает в десять. Все равно неудобно.

— Нужно купить хлеба и картошки, — вспомнил Денис Иванович.

Он не любил ходить по городу днем, когда можно было встретить кого-то из знакомых. Гораздо лучше ходить за хлебом ранним утром, когда никого из знакомых художников не встретишь на улице. Большинство творческих людей обычно бывают «совами». И в его положении гораздо лучше выходить за хлебом ранним утром, когда все знакомые видят сны. Булочкин вздохнул и отправился одеваться. Погода была уже достаточно теплой, но март еще не закончился, и, значит, можно было надеть свою дубленку. Он натянул дубленку прямо на домашнюю замызганную водолазку. Затем взял ключи и вышел из дома. Так начался этот день его жизни. Но он еще не знал, что день этот — очень необычный.

Глава 3

Было еще темно, когда он вышел во двор. Его внимание привлек автомобиль милиции, стоявший у третьего подъезда. Денис Иванович увидел дворничиху, которая поднималась раньше всех, чтобы убрать двор. Во двор выходили подъезды сразу трех домов, и она всегда жаловалась Денису Ивановичу, что получает за этот двор, как за уборку одного дома, тогда как ей должны поднять оплату в три раза.

— Что случилось? — спросил Булочкин, обращаясь к Екатерине Васильевне.

— Вчера здесь человек разбился, — охотно объяснила она, — бегал по двору, залез на пожарную лестницу и упал с третьего этажа. Ну его, раненого, и увезли в больницу. И милиции было столько, понаехали отовсюду. Все квартиры вчера обыскали. Какой-то большой начальник приехал и приказал все квартиры посмотреть. Весь день искали, всех жильцов беспокоили. Вы разве вчера не слышали?

— Я работал и не прислушивался, — ответил Денис Иванович. Он уже хотел пройти дальше, когда она сказала:

— Весь день деньги искали. Говорят, мужчина какой-то бриллиант бросил, вот его и искали.

— Какой бриллиант! — махнул рукой Булочкин. Что ему, делать нечего — с бриллиантом бегать?

— Бегал, — убежденно сказала Екатерина Васильевна, — вот они этот бриллиант и искали. Всех жильцов предупредили, что, значит, сумку ищут. Но ничего не нашли.

— Глупости какие, — вздохнул Денис Иванович, — совсем нечем заниматься нашей милиции. Лучше бы за порядком следили. По улицам ходить невозможно, всюду шпана, бандиты. Сколько воров везде! А они какой-то бриллиант ищут у психа. И почему в сумке?

— Он его туда спрятал, — убежденно сказала дворничиха. — Только я думаю, что они ничего не найдут.

— Почему не найдут? — усмехнулся Булочкин.

— Сами милиционеры и забрали. — Она оглянулась на машину, в которой дремали двое сотрудников. — Вот они и унесли сумку с бриллиантом. А людей понапрасну беспокоят.

— Может быть. — Он повернулся и пошел в сторону магазина. Потом обернулся и посмотрел на подъезд. Неужели действительно кто-то потерял там бриллиант? Откуда он был у неизвестного? И зачем ему прятать его в сумку? Хотя какая ему разница, ему надо купить хлеба — только и всего.

Денис Иванович любил читать детективы. В последнее время ему не приходилось покупать новые книги, но раньше он любил читать различные захватывающие сюжеты. «Кто найдет бриллиант, наверно, получит двадцать пять процентов от его стоимости, — подумал он. — Где-то я читал, что награда нашедшему составляет двадцать пять процентов. О чем я говорю? Какие там проценты, кто мне их даст? Ну а вдруг дадут? Может, все-таки вернуться? Нет. Не нужно думать о глупостях». Он повернулся и пошел в сторону хлебного магазина, который находился на другой улице, за углом. Магазин открывался в семь часов утра, и Денис Иванович всегда появлялся там раньше других. Несколько женщин стояли в очереди. Подъехал автофургон с хлебом, и его как раз выгружали. Купив полбуханки черного хлеба и две булочки, Денис Иванович вышел из магазина. На улице неожиданно начался дождь. Нужно быстро добежать до дома, иначе его «нарисованная дубленка» просто поплывет. Он поднял пластиковый пакет над головой, собираясь добежать до своего дома, когда неожиданно услышал за спиной чей-то голос:

— Денис!

Булочкин обернулся. Рядом с новеньким «Ниссаном» стоял его давний знакомый Вячеслав Орехов.

— Слава! — Он бросился к другу, обнимая его.

— Где ты пропадаешь? — спросил Орехов. — Мы с тобой не виделись уже столько лет. Я звонил тебе по старым номерам, но мне сказали, что ты давно съехал. И на даче я тебя не нашел. Ты давно продал дачу?

— Несколько лет назад, — объяснил Денис Иванович.

— А почему в таком виде? — удивился Орехов. — Небритый, заросший какой-то. Ты работаешь над большой картиной? У тебя здесь мастерская?

— Да, — сказал Денис Иванович, — здесь недалеко.

— Где ты живешь? — спросил Орехов. — Куда ты переехал? Я и в Союзе художников спрашивал, и в галерее у Саши Фельдмана. Никто не знает, куда ты исчез.

— Работаю, — попытался улыбнуться Денис Иванович, но улыбка получилась жалкая.

— Надя, — позвал кого-то из машины Орехов, — посмотри, это Денис Булочкин, я тебе про него рассказывал. У тебя есть его картина.

Из машины выглянула женщина лет тридцати пяти, с короткими светлыми волосами. Она сидела на заднем сиденье. На ней была короткая замшевая куртка фиолетового цвета, темные брюки, полусапожки. Она взглянула на Дениса Ивановича. В отличие от его друга она все сразу поняла. Женщины могут видеть гораздо лучше мужчин. Они обладают более объемным зрением, обращая внимание на различные детали. Знакомая Орехова заметила многое. И помятую, стертую обувь, и грязную старую дубленку, на которой были видны закрашенные пятна, и его мятые брюки.