Крис Юэн - Похождения в Париже Страница 5

Девушка-англичанка подошла последней. Новую книгу она покупать не стала, но попросила, чтобы я расписался на всех книгах о Фолксе из ее стопки. Я расписался под ее пристальным взглядом и, когда наконец закрыл обложку последнего романа, пожелал девушке доброй ночи. Я уже готовился навернуть колпачок на перьевую ручку, думая о предстоящем разговоре с Пейдж, когда к столу с уверенной улыбкой направился молодой мускулистый мужчина. Он взял экземпляр «Амстердама» и положил передо мной.

— Вы хотите получить автограф?

— Да, разумеется, — по-английски он говорил с сильным французским акцентом.

— И что мне написать?

Молодой человек вновь улыбнулся:

— Если вас не затруднит — «Моему протеже».

ГЛАВА 4

Мой протеже уселся за стойкой рядом со мной. Я много курил (как принято во Франции) и пил густое красное вино из очень большого стакана. Один стакан я уже осушил, но все еще не понимал, чего же он от меня хочет.

— Если я правильно тебя понял (на «ты» мы уже успели перейти), ты хочешь, чтобы я помог тебе влезть в твою собственную квартиру?

— Да. — Бруно пристально смотрел на меня.

— Если ты хочешь обезопасить свое жилье, то на этот счет есть специальные фирмы. Ты просто связываешься с ними, вы договариваетесь об удобном времени, и они присылают человека, который приходит с папкой под мышкой и кучей цветных буклетов.

— Мне это не нужно.

— Если ты не доверяешь этим людям, с чего тебе верить человеку, который написал книгу о взломщике? Получается очень уж странно.

Бруно надул губы и пожал плечами. В Париже это делать умеют. Должно быть, этому он обучался с рождения, вместе с другими французскими детьми. Бармен тоже, вероятно, был не последним учеником по части пожимания плечами. Он делал это на олимпийском уровне и при этом наливал абсент рыжеволосой даме средних лет, которая сидела у дальнего от меня конца стойки. У меня сложилось ощущение, что рыжеволосая была здешним завсегдатаем. Бармен поставил бутылку на полку, вытер руку о накрахмаленный фартук. Денег рыжеволосая платить не стала.

Я еще раз затянулся. Правда, курил я не «Голуаз» (я ценил свое горло), но зато гораздо больше, чем обычно. И дело было не в общей атмосфере бара. Определенную лепту внесли и мои нервы: очень уж с необычной ко мне обратились просьбой.

— Это действительно твоя квартира? — сощурившись, спросил я Бруно.

— Разумеется.

— Видишь ли, у меня складывается впечатление, что ты стараешься уговорить меня влезть в квартиру, которая тебе не принадлежит.

— Смотри, я тебе покажу.

Он рылся в рюкзаке, пока не нашел смятый листок бумаги. Развернул, разгладил на стойке, протянул мне.

Я всмотрелся в документ. Французский я знал так себе, но и моих знаний хватило, чтобы понять, что это письмо направлено из французского банка мсье Бруно Дунстану, проживающему в Париже на улице Бирагю.

— Бруно Дунстан — это ты?

— Да. — Бруно протянул мне кредитную карточку, которую достал из бумажника, с этими же именем и фамилией.

Я глотнул вина, проглотил, потом допил все, что оставалось в стакане. Дал знак бармену наполнить стакан и вернул письмо Бруно.

— Насчет протеже… ты хотел сделать мне приятное или говорил серьезно?

— Серьезно, — ответил он без тени улыбки.

— Тогда почему бы не попросить меня проникнуть в чужую квартиру? Мы могли бы на этом заработать.

Бруно покачал головой, рассеянно почесал бицепс. Его мышцы взбугрились, словно кто-то, не снимая колпачка, надавил на глухой торец тюбика зубной пасты, отчего середина раздулась.

Бармен открыл бутылку недорогого красного вина, которое я пил, плеснул чуть-чуть в мой стакан. Я кивнул ему и вновь повернулся к Бруно.

— Ты мне не доверяешь?

— Возможно. А вдруг ты и вправду всего лишь писатель?

У меня отвисла челюсть.

— Я должен показать тебе мои рекомендательные письма?

Бруно махнул рукой, показывая, что речь не об этом.

— Дело, скорее, во мне. Мне хочется стать вором. — Последнее слово он прошептал, хотя подслушать нас не могли. Бармен отошел, а музыка гремела. — Но я боюсь, у меня не получится. А может, я посмотрю, как это делается, и пойму, что справлюсь.

Я поднял руку к лицу. Прикрыл глаза. Посмотрел на него сквозь растопыренные пальцы.

— Взлом собственной квартиры ничего не прояснит. Нервы играют такую же роль, как и мастерство.

Он вновь продемонстрировал мне, как здорово умеет пожимать плечами.

— Но меня не арестуют, так? Это же моя квартира.

— Пожалуй. Такой, значит, у тебя план, ты хочешь, чтобы я организовал тебе учебный цикл. Сначала показал, как влезть в твою квартиру, потом — в чью-то еще?

Он насупился.

— Это будет зависеть от тебя.

— Позволь сказать, это не так-то легко, как ты, возможно, думаешь. Чтобы открывать замки, нужна практика. Замки ведь такие разные. Нет, конечно, все они сделаны по определенным принципам, но есть нюансы.

— Я все равно хочу попытаться.

Я взял полный стакан, поднес ко рту, одновременно глянув над плечом Бруно в угол, где Пейдж сидела со своими коллегами по книжному магазину. Грязные тарелки и пустые бутылки громоздились по центру стола. Один из мужчин с тонкой сигаркой в зубах, по виду итальянец, с блестящими, курчавыми волосами и высоким, квадратным лбом, вел себя с Пейдж очень уж фамильярно. Он обнимал девушку за плечо, прижимал к себе. Если честно, Пейдж не возражала. Ее щечки раскраснелись от выпитого вина, она то и дело заходилась в хохоте после шуток итальянца.

Майк, манчестерец с косичками, сидел напротив них и разливал вино, за которое я заплатил. Он был в том же, что и в магазине, грязном красном свитере, и я заметил, что засаленные рукава терлись о края стаканов, когда он наливал вино. Рядом с ним сидел мужчина с козлиной бородкой, конец которой оттягивался вниз вплетенной в нее стеклянной бусиной; голову его украшала пестрая кипа. Компанию им составляла серьезного вида молодая женщина с роскошными черными волосами, пурпурной помадой на губах и восемью пусетами в каждом ухе.

— Почему ты хочешь стать вором? — спросил я Бруно, по-прежнему глядя на интересующий меня столик, а особенно на то, как пальцы итальянца трогают шею Пейдж.

— Для меня это вызов. — Бруно уставился в стойку бара. — Это же нелегко — ты сам так сказал. Может, я хочу приобрести такой жизненный опыт. Любой может разбить окно, так? Но не так уж много людей могут найти другой путь.

— Значит, это некий интеллектуальный эксперимент?

— Для меня… думаю, что да. — Он выпрямился на стуле.

— Что ж, а для меня — только деньги. Поэтому скажи мне, как ты оцениваешь мои услуги?

Мои слова, похоже, подействовали на Бруно как ушат холодной воды, но он быстро оправился, сунул руку в карман джинсов, достал смятые купюры. Я схватил его за запястье, опустил руку ниже стойки, бросив тревожный взгляд на бармена. Но тот, к счастью, обслуживал клиента далеко от нас.

— Хочешь, чтобы меня приняли за торговца наркотиками? Деньги держи в кармане. Сколько?

— Пятьсот евро.

У меня широко раскрылись глаза.

— Ты думаешь, этого достаточно?

— Это все, что у меня есть. Я могу раздобыть еще чуть-чуть, но…

Я посмотрел на Бруно, покачал головой, затянулся сигаретой. Выпустил дым к потолку. В этот самый момент Пейдж громко расхохоталась, всем телом прижимаясь к итальянцу.

Я решил игнорировать их растущую близость и сосредоточиться на предложении Бруно. В деньгах я сейчас совершенно не нуждался, но не мог отрицать, что идея меня заинтересовала. В свое время я повидал достаточно мошенников и понимал, что могу вытрясти из него на пару сотен больше, но, с другой стороны, не так уж часто мне представлялся шанс продемонстрировать свое мастерство. Обычно я больше думал о том, чтобы никто не увидел, как я открываю замок. Но Бруно предлагал покрасоваться перед зрителем, да еще платил за это деньги. Такой суммы вполне хватало, чтобы покрыть понесенные мною этим вечером расходы. Опять же, приключение это никому не могло причинить вреда, скорее, тянуло на удовольствие.

Вот и Пейдж вечер определенно доставлял удовольствие. Она продолжала смеяться, прижимаясь к итальянцу и заглядывая ему в глаза. Оба уже точно знали, чем закончатся для них эти посиделки. Я допил вино.

— Пошли отсюда, — бросил я Бруно. — Для одного вечера я выпил предостаточно.

Вдвоем мы покинули бар, пересекли площадь Сен-Мишель, а потом Бруно повел меня по набережной вдоль Сены, в направлении острова Сен-Луи. Собор Парижской Богоматери возвышался над рекой, его заднюю сторону подсветили яркие прожектора проплывавшего мимо речного трамвайчика. Мимо проезжали автомобили и мопеды, шум двигателей перекрывал привычный городской гул. Я несколько раз глубоко вдохнул, чтобы прочистить голову, как будто выхлопные газы могли нейтрализовать винную интоксикацию.