Энн Грэнджер - Тени убийства Страница 56

— Значит, — сказал Минкин, когда они выезжали из Бамфорда, — Ян Оукли подменил банки. Поставил в буфет отравленную, а хорошую спрятал за буфетом, когда его спугнули. Потом Флоренс Оукли по подсказке Кенни поменяла их обратно. Правильно?

Они направлялись к усадьбе Форуэйз. Алан повернул туда, не сговариваясь с Минкином, и до нынешнего момента тот сидел рядом молча.

— Забавно, — продолжал Минкин. — Я бы скорее подумал на старшую. Деятельная женщина, понимаете.

— Флоренс не могла точно знать, что находится в банках. Но, видно, настолько уже преисполнилась подозрений, что сочла нужным их поменять. Это не убийство. Я бы сказал, трагическая ошибка.

— Когда докажем, что она это сделала, тогда и решим, убийство или не убийство, — мрачно заключил Минкин. — Ну, допустим, она поменяла банки. Вечером они с сестрой ели пасту без всяких последствий. Потом Ян вытащил банку, которую считал безвредной, поставил в буфет, предварительно намазав на хлеб. Закусил, отравился. Пока все верно, — кивнул Минкин. — Однако, когда полиция проверила банку из буфета, в ней ничего плохого не оказалось. А если бы другая банка стояла за шкафом, мы ее обнаружили бы.

— Могли и проглядеть, — заметил Маркби. — Криминалисты тоже не безгрешны. Насколько нам известно, она до сих пор там стоит.

— Да нет, я не о том, — объяснил Минкин. — Слушайте, если мы правы, дело было так. Ян поставил отравленную банку в буфет, а хорошую за шкаф. Кенни заметил и доложил Флоренс. Она переставила хорошую в буфет, а плохую за шкаф. Сестры ели нормальную пасту, все правильно. Позже, когда они легли спать, Ян шмыгнул на кухню. Взял из буфета хорошую банку, которую считал отравленной, сунул за шкаф. Так? Отравленную, которую считал хорошей, сунул в буфет. Решил сделать себе сэндвич и отравился. Почему же наутро отравленной банки в буфете не оказалось?

— Потому что, — рассудил Маркби, — Дамарис или Флоренс предположила, что могло случиться, и снова поменяла банки… или, по крайней мере, поставила для нас в буфет хорошую, а плохую выбросила. Неизвестно, сообщила ли Флоренс сестре о предупреждении Кенни. Если нет, то сама догадалась, что Ян отравился чем-то, что предназначалось для них с сестрой. Но поскольку это произошло потому, что она переставила банки, запаниковала. Побоялась, что ее обвинят в умышленном убийстве. Вернула на место хорошую банку, а что сделала с плохой, не знаю.

— Вы понимаете, — спросил Минкин, — что для доказательства ее надо найти?

Проехали «Перья», и показался дом. Маркби свернул в ворота, зачем-то притормозил, возможно охваченный давними воспоминаниями.

— Я часто бывал здесь в детстве, — тихо сказал он.

— Я буду разговаривать, когда войдем, — спокойно предложил Минкин. — Если хотите, один пойду. Вам не хочется задавать старушкам неудобные вопросы. Понимаю. В конце концов, для этого я здесь.

— Нет, я с вами, — ответил Алан. — При мне им будет спокойнее. Просто вспоминаю, как впервые увидел дом еще совсем мальчишкой. Он мне показался картинкой из книжки, особенно с этой вот башенкой. Я думал, там живет великан людоед, и был недалек от истины. Старый мистер Оукли был сильной личностью, домашним тираном.

Он задумчиво разглядывал дом, залитый медовым вечерним светом. Лучше всего старинный особняк выглядит именно в такой час. Несчастливую историю скрашивает исходящее от него тепло. Даже горгульи на водостоках приобретают игривый вид. К добру или к худу, Форуэйз сто пятьдесят лет был местной достопримечательностью. Грустно думать, что дни его сочтены.

И тут произошло нечто необыкновенное. С чистого неба грянул гром. За оглушительным ударом выкатился ревущий, грохочущий шар, словно на волю вырвалось огромное чудовище. Машина содрогнулась, будто в нее врезался невидимый сжатый кулак. Восточное крыло дома задрожало, покачнулось, разбухло. Одна сторона исчезла в туче пыли и дыма под грохот падающих камней. Туча ширилась, охватывая все здание, пока оно совсем не скрылось из вида. Башня взлетела гигантской ракетой, разваливаясь на куски, прорубилась сквозь деревья, с жутким стуком и треском посыпалась на старые конюшни, подняв еще больше дыма и пыли, клубами устремившихся в небо. Вырвались алые языки пламени, слились в единый гигантский дьявольский хоровод, где смешались красные, желтые, серые, белые пятна.

— Взорвалось, черт возьми!.. — охнул Минкин.

Маркби уже вызывал помощь.

Часть третья

СЕМЕЙНЫЕ ТАЙНЫ

Я рассказать могу такое, что любое словоИзранит душу…

Глава 25

— Инспекторы газовой компании и пожарной службы положительно уверены, что взрыв произошел от газа, постепенно накопившегося в результате утечки, — сказал Алан Маркби. — Всем известно, сколько там было газовых приборов: камины в каждой комнате, бойлер в ванной, колонка на кухне. С Ноева потопа ничего не менялось. Возможно, дело в старой плите, хотя бойлер тоже на ладан дышал. Практически все, что угодно, могло спровоцировать.

— А сестры? — с тревогой спросила Пэм Пейнтер.

Они сидели во внутреннем дворике Пейнтеров, с неким трепетом ожидая результатов кулинарных усилий Джеффа с помощью новой жаровни для барбекю. Среди собравшихся были супруги Пейнтеры и Джулиет, Маркби с Мередит и Даг Минкин, который на следующий день уезжал в Лондон. Хейес уже отчалил. Были приглашены доктор и миссис Фуллер, которые с сожалением отказались в связи с уже назначенным мероприятием. Добрый патологоанатом должен был присутствовать на исполнении квинтета Шуберта «Форель», в котором участвовали все члены клана Фуллеров, включая жену за фортепьяно и талантливого племянника с контрабасом.

— К счастью, Дамарис была в саду, — сообщил Алан. — Сильный шок, синяки — взрыв свалил ее с ног, — в остальном ничего, никаких повреждений и переломов. Она у Джеймса Холланда, на попечении миссис Хармер, его экономки.

— Бедная Дамарис, — вздохнула Мередит. — Когда я болела гриппом, Джеймс присылал ко мне миссис Хармер. Не скажу, будто она не умеет ухаживать за больными, но от ее представления о здоровой диете буквально воротит с души.

— По словам Джеймса, — заметила Джулиет, — миссис Хармер сейчас на седьмом небе, получив возможность ухаживать за Дамарис. Бедный Джеймс в полном пренебрежении. Ей некогда им заниматься.

Казалось, Пэм на миг отвлеклась, увидев в сложившейся ситуации любопытные перспективы, однако с сожалением отложила планы насчет Джулиет и викария на будущее.

— А Флоренс? Говорят, она тяжело пострадала.

— Ее завалило обломками, — сказал Даг Минкин. — Живой откопали, только дело плохо.

Глухие проклятия возле жаровни привлекли всеобщее внимание. От барбекю шел довольно густой дым. Шеф-повар, в потрясающем своим великолепием алом фартуке, вооруженный подобием средневекового оружия, наносил фехтовальные уколы противнику в виде колбас и рубленой свинины.

— Мы раньше никогда барбекю не готовили, — шепнула Пэм, — но, когда сюда переехали, Джефф вбил в голову, будто патио прямо для этого создано.

— Уже скоро! — оптимистично крикнул шеф-повар, проводив в небо очередной клуб черного дыма.

— Причем обычно он не готовит, — объяснила Пэм. — Вообще не заходит на кухню. А с этой новой игрушкой…

— Вы ее навещали, Даг? — спросил Алан, возвращаясь к предыдущей теме. — Мередит собирается завтра в больницу.

— С Джулиет, — добавила Мередит. — Если Флоренс способна принимать посетителей… а, как я понимаю, способна. — И пронзительно взглянула на Минкина.

— Ее нельзя допрашивать в таком состоянии! — в ужасе вскрикнула Джулиет. — Джефф! — раздраженно обратилась она к брату. — Ради бога, мы все уже прокоптились!

— Я ее не допрашивал, — невозмутимо ответил Минкин, отмахнувшись от струйки дыма. Сегодня он сменил официальный костюм на хлопчатобумажные брюки с синей тельняшкой, обтянувшей его могучие плечи, отчего стал похож скорее на профессионального боксера, чем на детектива. — Она меня сама попросила о встрече, поэтому я и пошел. С головой у нее все в порядке, соображает, как огурец… ну, для своего состояния. Надо помнить, что у нее сломаны ребра и лодыжка. Хотя сломанные кости одно, а сломанная душа — другое. Если желаете знать мое мнение… — Минкин помолчал, подыскивая слова, — дни ее сочтены, если вы понимаете, что я имею в виду.

— Ох, нет! — вскрикнула Пэм. — Конечно, она в шоке, в депрессии… Ее надо взбодрить. Мередит, когда завтра с Джулиет пойдете…

— У нее сил нет, — перебил Минкин. — Ни физических, ни душевных.

— Вы сказали, что с головой у нее все в порядке, — напомнила Джулиет.

— Правильно. Но она не может осмыслить будущее, каким бы оно ни было. Слишком много проблем. Поэтому решила связать все концы и покончить дело.