Инна Бачинская - Девушка сбитого летчика Страница 6

– Сериалы я почти не смотрю, не успеваю. Только новости.

– Ясно. Я тоже не смотрю. Трудная у нас работа, Савелий. За тебя!

Они выпили. Бармен Митрич принес блюдо бутербродов и бутылку коньяка имениннику от себя лично. Они снова выпили, причем Митрич присоединился – они были его любимыми клиентами.

Потом Федор сказал:

– Я бы поработал по ключам. Возможно, не отмычка…

– Работаем, господин философ, сами не дураки. Ключей не теряли, хищения не было, второй комплект на месте. Также проверили мастера из телеателье, его вызывали за две недели до убийства. Подозрений он не вызвал, тем более старики были не одни – дочка забежала проведать. Говорит, мастер был все время на виду. А кто еще приходил… поди знай! Все никак не научится народ не открывать дверь! Жулье стало хитрое – то под видом социальной службы, то льготные продукты для ветеранов, то давление померить. А народ ведется, привык верить по старой памяти. Можно не только слепок снять, а и всю обстановку вынести… Стрелять мало!

– И покопался бы в документах, – добавил Федор.

– Покопались уже. Паспорта, квитанции, пенсионные удостоверения, старые письма, открытки к праздникам. Дневников они не вели, был компьютер, переписали на всякий случай, с кем общался по электронной почте. Еще какие будут распоряжения, господин философ?

Глава 5

Анечка

Зовут меня Анна Ломакина, работаю я иллюстратором в издательстве «Арт нуво», хотя закончила архитектурный факультет нашего инженерно-строительного института. Ни великого художника, ни успешного архитектора из меня, к сожалению, не вышло. Или к счастью. Иногда я думаю самокритично, что Амалия была права. Она мечтала о карьере переводчицы для меня – заграница, культурный уровень, интересные поездки и встречи… большая любовь в итоге. Но сомневалась. Оказалось, не зря. Для успеха нужны характер, сила воли, целеустремленность… и еще целый ряд… всего. У Амалии этого было в избытке, но иногда мне приходит в голову крамольная мысль: ведь из нее тоже ничего путного не получилось! Одинокая старая дева. Говорят, она всю жизнь любила моего отца. Мои единственные родственницы, тетки отца, Аичка и Лелечка, знают об этом якобы романе досконально, и тетя Ая, кажется, до сих пор жалеет, что отец женился на маме. Я по привычке называю их тетя Ая и тетя Леля, хотя они мне скорее бабушки, а я их внучатая племянница. Уф, сложно это все! Лелечка по секрету рассказала мне, что папа в молодости шарахался от Амалии, как от чумы, хотя она была умница, отличница и друг детства. Но характер, характер! Характерец! Верховный главнокомандующий с манией величия.

– Я ее тоже побаивалась, – призналась Лелечка. – Ее все боялись. Она была замужем, но об этом… никому! Это тайна. Целых полгода. А потом он сбежал. Сказал, за пиццей, а она ему запрещала – пицца вредна для здоровья, она очень следила за здоровьем, и он не вернулся, даже вещи не забрал. И Амалия вычеркнула его из своей жизни. Аичка ее очень любила… Знаешь, Анечка, – добавила она шепотом, – Аичка и Амалия… они… ну, прямо как родные сестры!

…Я помню, как мы сидели за столом – был какой-то праздник или чей-то день рождения: мои родители, Амалия, которая тогда уже жила с нами, тети Ая и Леля – Ая в красном платье, Лелечка – толстая; еще там была очень красивая женщина по имени Эвелина, которую я считала принцессой. Был еще мальчик, чуть постарше меня, которого я почти не помню…

Мои родители погибли в авиакатастрофе по дороге в Таиланд четырнадцать лет назад. Они летели на международную конференцию хирургов-трансплантологов, организованную Фондом Кристиана Барнарда[5]. Я долго не могла поверить, что их нет. То, что я испытывала, было скорее растерянностью, чем горем. Так и осталась у меня уверенность, что они существуют где-то в параллельной реальности, и не последним доводом было то, что нигде нет их могил. Наличие могил было бы непреложным доказательством их гибели, а так… была надежда.

Я была замужем, недолго, правда. Мой муж был тренером по вольной борьбе – красивым мускулистым молодым человеком с танцующей походкой, избалованным победами, лаврами и поклонницами.

Баська терпеть его не могла и называла приматом. Я обижалась, но не могла не признать, что известная доля истины в словах Баськи была. Мой муж из печатного слова признавал только объявления в газетах и спортивные журналы. После трех лет брака мы спокойно расстались, он даже не претендовал на жилплощадь, хотя Баська предупреждала, что оттяпает половину как пить дать. Правда, с другой стороны, он ушел не на улицу, а к женщине с трехкомнатной квартирой. Мы, можно сказать, остались друзьями, пересекаемся иногда, забегаем в какую-нибудь кафешку – я пью кофе, он – травяной чай.

– Слушай, а чего это мы разбежались? – однажды спросил он.

Я пожала плечами…

Баська тоже одна. Сочиняет сценарии о любви, об олигархах с добрым сердцем и бедных девушках, которым в конце концов повезло, – тем и кормится. Иногда мы сочиняем на пару. На столе стоит бутылка вина, два бокала, и мы творим, помирая со смеху. Самые прекрасные минуты моей жизни. Да и Баськиной тоже.

– Так, – говорит Баська деловито, положив руки на клавиатуру. – Сосредочились. Главный герой – сильный мужик, жесткий…

– Красивый, – подсказываю я.

– Необязательно, для них это не главное. Они берут другим: головой и деньгами.

– Ладно, – говорю я покладисто. – Тогда пиши: маленький, плюгавый, одноглазый, но сильный и жесткий! Сказочно богатый и с головой.

– Совсем очумела? Я серьезно! Соберись!

– Ладно. Тогда красив… э-э-э… по-мужски: в шрамах, крупный, с сильным разворотом плеч, с длинными ногами спринтера, в прошлом – хоккеист. Олигарх – однозначно. Они все олигархи, других нам не надо. Жена умерла от рака. – Я смотрю в потолок в поисках вдохновения.

– Ага. И ребенок! Девочка. А на фиг шрамы?

– Для романтики. Когда-то он защитил девушку от хулиганов, разогнал или даже замочил половину, но они, убегая, успели ранить его ножом. А его девчонка – невоспитанная уродина, издевается над прислугой, садовником и гувернантками!

– Анюта, было уже вроде, – сомневается Баська.

– Было, было… ну и что? Все уже было. Один он, что ли, такой?

– Ну, ладно, допустим. И героиня… как бы это… не очень красивая?

– Не очень? Не то слово! Форменная уродина! Ужасно одета, не намазана, не причесана, с грубыми руками, несчастная, учит сестру в институте, на себя – ноль внимания, носит старую кофту своей бабушки. Нанимается в горничные к олигарху. И все ее унижают – особенно сам олигарх и его дочка. Эта девчонка – вообще изверг.

– Ага! – Проворные Баськины пальцы так и летают.

– Он ей грубит, швыряет тарелки, задерживает зарплату, а она только плачет, нос красный, голос насморочный.

– Перебор вроде, – задумывается Баська.

– Нормально. Надо сгустить краски, а потом… Может, он вообще хочет пробудить в ней самоуважение, растолкать, ну, там, чтобы она проявила чувство собственного достоинства, понимаешь? А то она такая жалкая и несчастная… и чтобы бросила в него тарелкой или хотя бы выругалась. А на самом деле он хороший.

– Ты так думаешь? – сомневается Баська.

– Я так не думаю, – твердо говорю я. – Но есть законы жанра! Пер аспера ад астра! Через тернии к звездам, или из Золушки в принцессы. Точка.

– А как он в конце концов обратит на нее внимание? – перебивает она.

Я соображаю. Потом выкрикиваю:

– Знаю! По ночам она подрабатывает в ночном клубе стриптизершей!

– Чего?!

– А чего? Нормально. Тут можно шикарные сцены – везде позолота, публика в вечерних туалетах, и стриптизерша… с фигурой! В одних трусиках, золотых, с бахромой. Стрингах. И он в нее влюбляется. Но не узнает.

– А дочка как? – Баська, похоже, заинтересовалась.

– Дочка? Ну, допустим… допустим… она увидела, как горничная репетирует в своей комнате, и пришла в восторг, и поняла, что тоже хочет стать стриптизершей. Тут они и подружатся и начнут репетировать вместе. – (Баська фыркает). – И вообще, она тоже хорошая, но папа не обращает на нее внимания, все время занят, и она, чтобы привлечь его внимание…

– Ага, – скептически хмыкает Баська, – чтобы привлечь его внимание, достает обслугу и гувернанток?

– Ну… да! А что? Скажешь, нет правды жизни?

– И папа-олигарх нарадоваться не может, что дочка вдруг стала делать уроки и не грубит и вообще стала похожа на человека, да?

– Ну! А потом оказывается, что девушка, на которую когда-то напали хулиганы, это на самом деле горничная-стриптизерша, но они друг друга не узнаю́т!

– Не узнаю́т, как же! Совести у тебя нет, – бросает Баська. – Ну, да ладно, не «Война и мир»! Погнали!

И так далее и тому подобное. Творчество, однако!

…Папа Владик улетел на крыльях любви, оставив мне Веню с парчовой торбой и музыкальным инструментом.

Веня деловито вытряхивает деньги из торбы на журнальный столик, смотрит на меня.