Сергей Рокотов - Тропинка в никуда Страница 6

- Тут тоже какой-то провал... Тоже в каком-то южном, тогда голова была как в тумане... Потом я пробрался на теплоход, спрятался там в трюме... Было такое ощущение, что надо оттуда бежать. Страшно очень было... Мне казалось, что меня преследуют... А в Новороссийске меня обнаружили и вышвырнули с теплохода... Вот с Новороссийска все и началось... Моя, так сказать, новая жизнь...

- Значит, у вас было две жизни, одну вы не помните, вторая была голодная и ужасная. Третью начать не имеете желания? - пристально поглядела на него своими черными глазами Вера.

- А какой она будет?

- Нормальной будет. Жить будете здесь, у меня. Кормить вас буду, обстирывать, обглаживать... Еще что хотите? - засмеялась Вера. - Любить буду. Вы хороший человек, мне кажется. Глаза у вас добрые и очень красивые...

Добрые и красивые глаза бомжа слегка увлажнились. Он своей заскорузлой ладонью дотронулся до плеча Веры.

- А так бывает? - тихо спросил он.

- Не бывает, так будет, - уверенно ответила Вера. - Все в наших руках. Называть вас буду Сашей, раз вы уж так отрекомендовались. А там видно будет, глядишь, и вспомните что-нибудь из вашей прежней жизни...

... И вот прошел год с тех пор, как Саша поселился у Веры Лим. Человеком он и впрямь оказался очень добрым и покладистым. И она за это время очень привязалась к нему...

Она не уставала удивляться ему. От него постоянно исходило некое излучение добра и тепла. А в наше жестокое время это очень ценно. Когда Вера усталая вечером приходила с работы домой, все было прибрано, был приготовлен вкусный ужин. Саша был совершенно не похож на её бывших мужей, самоуверенных, постоянно говорящих неправду, шустрящих, суетящихся, с бегающими глазками. Саша смотрел прямо, открыто...

- Слушай, а интересно, в прежних своих жизнях ты тоже был таким же? спросила она его как-то за ужином?

- Не знаю, - засмеялся он. Теперь улыбка его была ещё более обаятельной - ему вставили красивые белые зубы. - Не помню. Но порой мне кажется, что нет. Мне кажется, что я был совсем другим в своей первой жизни. А во второй, которую я помню, я был никаким. Мне постоянно хотелось есть, хотелось согреться, вымыться... Я боролся за свое выживание.

- Но ты не ожесточился душой, ты не стал злым.

- Я не ожесточился, напротив, я размяк. Мне постоянно хочется плакать. Это не дело для мужчины... Это нехорошо.

- Кто знает, что хорошо, что нет. В наше время мы иногда теряем ориентиры добра и зла и вообще не имеем точки опоры. Оставайся добрым, Саша, а сильной буду я. За двоих.

... Когда они ездили в исторический центр города или в пригороды, с ним происходило что-то странное. Его начинало трясти, а на глазах появлялись слезы. Так было около Медного всадника, около Зимнего дворца, на набережной Невы... Видимо, он что-то вспоминал из своей первой жизни... И Вера прекратила эти поездки, они не доставляли ему удовольствия, только страдание. А в спальном районе он чувствовал себя спокойно. Летом она купила машину, "семерку", и они стали выезжать на природу. Подальше от людей. Эти поездки ему нравились.

- Ты раньше не водил машину? - спросила Вера.

- Мне кажется, что водил, - ответил он. - Только больше не хочу. У тебя это получается так здорово...

Пару раз Вера уезжала в краткосрочные командировки за границу. И с тяжелым сердцем оставляла Сашу одного. Она каждый час звонила ему со своего мобильного телефона и спрашивала, как он там. Он бодрился, но она видела, что ему тяжело...

И вот сейчас, в декабре ей предстояла недельная командировка в Москву. И ей ужасно не хотелось оставлять его одного.

- Слушай, Саш, - сказала она, закуривая сигарету. - Послезавтра я должна поехать в Москву. Срочная командировка. Важное дело. Я не могу отказаться. Я и так два раза отказывалась. Начальство недовольно.

Саша помрачнел, опустил глаза.

- Конечно, езжай, если нужно, - тихо произнес он.

- Я... понимаешь. Я вот что хотела тебе предложить... Поедем со мной.

- Да? - привстал он. - А можно?

- Думаю, да.

- А как же я без документов?

- Вообще-то и этот вопрос надо утрясать. Мы что-нибудь придумаем после Нового Года. Муж моей подруги получил высокое назначение в Петербургском управлении Внутренних дел. И она обещала переговорить с ним. Тебе нужны полновесные документы, паспорт, фамилия, имя...

- Но какое? Я же ничего не помню...

- Возьмешь мою фамилию. Хотя нет, корейская фамилия тебе не подойдет. Да придумаем что-нибудь, Иванов, Петров, Сидоров... Имя Александр. Отчество любое. Какая разница? Все равно же, ты живешь уже третьей жизнью. Не вечно же так существовать... Но сейчас дело не в этом. Сейчас я должна уехать на неделю. Почти до самого Нового Года. И мне бы не хотелось оставлять тебя здесь одного. Я вот что хотела предложить. Поехали со мной. На "Красной Стреле." А в Москве остановимся у моей старой подруги, мы когда-то соседствовали в Ростове на Дону, ещё мамы наши дружили, а я буквально опекала Наташу, она ведь лет на восемь младше. Так что, где остановиться, есть. Там документов спрашивать не станут. Так что, поедешь?

- Что-то мне не хочется туда ехать, - глядя куда-то в сторону, произнес Саша. - Только... оставаться одному на целую неделю не хочется ещё больше...

Дело осложняло то, что в отсутствие Веры, он вынужден был сидеть дома, поскольку в настоящее время выходить куда-нибудь без документов было чревато... Покидал пределы квартиры он только в сопровождении Веры. А тут... заточение на целую неделю. Он не мог так долго оставаться один, ему становилось очень тоскливо.

Он подумал несколько минут и сказал, улыбнувшись и махнув рукой:

- Ладно, давай поедем... Была, не была!

3.

... - Хорошее место, правда? - спросила лыжница, пристально глядя своими зелеными глазами на Оксану и Бориса. - Спокойно, тихо... Я уверена, что вам тоже понравится...

Оксана и Борис инстинктивно прижались друг к другу. Чувство тревоги от чего-то непонятного и зловещего все нарастало и нарастало. Но у Бориса это чувство было сильнее, чем у Оксаны, потому что ему казалось, что он видел эту женщину раньше. Только где и при каких обстоятельствах он её видел, он никак не мог припомнить...

Лыжница открыла калитку, и они вошли в небольшой дворик. Навстречу им бросилась огромная немецкая овчарка.

- Фу, Смелый, фу, - осадила её хозяйка. - Свои... Фу! Снимайте ваши лыжи, оставьте их здесь у входа.

Оксана и Борис сняли лыжи, хозяйка тем временем открыла дверь.

- Боря, - прошептала еле слышно Оксана. - Почему-то мне не хочется входить туда. Может быть, не будем. Поедем отсюда. Не так уж у меня болит нога. Доберемся как-нибудь.

- Да что ты боишься, глупенькая? - отвечал Борис, хотя ему тоже было не по себе. - Отдохнем, тебе перевяжут ногу и поедем...

Оксана каким-то осуждающим затравленным взглядом поглядела на Бориса и опустила глаза.

- Прошу, - торжествующим голосом произнесла лыжница.

Борис и Оксана вошли в дом. Оказались в тесном предбаннике, а затем перед ними открылась и вторая дверь.

- Кто там? - раздался скрипучий мужской голос.

- Гости к нам, Матвейка, гости, - с радостью в голосе произнесла лыжница. - Да какие гости...

Дверь со скрипом захлопнулась, и молодые люди оказались в большой, но довольно темной комнате. Маленькие окна с толстыми решетками на них, дощатый пол, посередине комнаты большой квадратный стол... По одной стороне комнаты огромный громоздкий старый сервант, довольно низкий потолок с причудливой люстрой над головой... В комнате пахло чем-то застойным и несвежим, из другой комнаты несло чем-то жарящимся...

- Садитесь, - пригласила хозяйка, указывая гостям на громоздкие стулья с высокими спинками. Они переглянулись и сели.

- Ну..., - произнес скрипучий мужской голос, и заскрипели половицы...

- Боже мой, - с ужасом шепнула Оксана, увидев вошедшего... Инстинктивно прижалась к плечу Бориса.

Это был карлик с огромной неправильной формы головой с густой шевелюрой и большими черными глазами с нависшими над ними кустистыми бровями. Несмотря на его маленький рост, он весь был каким-то плотным, крепко сбитым. Вся его нелепая фигура источала большую физическую силу и неукротимую энергию. Он быстрыми шагами подошел к побледневшим от неожиданности молодым людям.

- Добро пожаловать, - произнес он, обнажая в широкой улыбке ослепительно белые крепкие зубы. После этого вопросительным взглядом поглядел на хозяйку, та ответила едва заметным жестом. Но Борис заметил этот странный, непонятно что выражающий жест.

- Это Матвей, мой брат, - представила странного человека хозяйка. - Я понимаю, его вид несколько необычен. Но он очень добрый и порядочный человек. А меня зовут Ядвига. А вас, наши юные гости? - каким-то задорным взглядом глядела она на Бориса и Оксану.

- Меня Борис, её Оксана, - произнес Борис за обоих. Оксана замкнулась в себе и молчала. Борис понимал, что ей от чего-то очень страшно.

- Вы, Оксана, как-то приуныли, - заметила Ядвига. - Чем-то вам у нас не нравится... Да, мы люди довольно необычные, от того-то и живем вдалеке от мира. Но гостям всегда рады и сумеем достойно их принять... Не откажетесь попить с нами чайку, я надеюсь?