Сергей Рокотов - Тропинка в никуда Страница 7

- М-можно, - промычал Борис. - Отчего бы и нет?

- Совершенно правильно, - вдруг рассмеялась Ядвига. - Отчего бы нам не попить чайку в столь славной компании? Скоро к нам присоединится ещё один человек. Надеюсь, он вам тоже понравится. Ты что-то там на кухне жарил, Матвейка? И, по-моему, у тебя как всегда подгорело...

- Ничего, есть можно, - улыбался карлик Матвейка, а затем вышел из комнаты и вскоре принес на железном подносе тарелку с оладьями и чайник.

- Ну вот, и угощение готово, - сказала Ядвига. - Садись, Матвейка, потчуй наших дорогих гостей!

Матвейка вытащил из серванта тарелки и поставил их перед гостями. Вид его вообще был довольно забавен, вот только в сочетании с этим затерянным в лесах домом и вообще, с какой-то странной аурой, царящей в этом доме, его облик вызывал некие иные эмоции. Он был одет в толстый черный свитер и такие же черные шаровары, на ногах были валенки. А энергия так и била из него ключом.

- Берите оладки, - предложила Ядвига, разливая чай по огромным чашкам. - Матвейка сам готовил...

Оксана и Борис положили себе по два оладушка. Попробовали и чуть не поперхнулись, до того они были отвратительны на вкус. Было такое ощущение, что они пожарены на рыбьем жире. Но реакция карлика на их реакцию была и вовсе неадекватна. Он вдруг багрово покраснел, широкая улыбка мигом сошла с лица, на его огромном лбу вздулась толстая жила, а маленькие, но очевидно очень сильные кулачонки сжались в гневе.

- Не нравится? - прошипел он. - Угощением брезгуете? - И, привстав с места, сделал на своих коротких ножках какое-то угрожающее движение по направлению к молодым людям. Что бы он стал делать дальше, трудно сказать, но Ядвига, сидящая между ним и Оксаной, остановила его.

- Тихо, тихо, - как-то зловеще прошипела она. - Не нравится, так не нравится. Я сама тебе говорила, что у тебя пригорело... Экой ты обидчивый, Матвейка... Так не годится... На вкус и цвет товарищей нет...

Матвейка продолжал стоять около Оксаны весь напружинившись, тяжело дыша от бешенства и суча свои маленькие крепкие кулачонки. Трудно сказать, что было бы дальше, но тут на сцену вышел, а точнее, выкатился ещё один персонаж...

... Послышался какой-то странный звук, словно по дому ехали колеса. Так оно и оказалось. В комнату въехала инвалидная коляска, в которой сидел совершенно лысый старик очень крупного и могучего сложения. Первым звуком, изданным им, был хриплый кашель. Кашлял он долго, мучительно, весь покраснел, круглые глаза под огромными надбровными дугами с жиденькими белесыми бровками буквально выходили из орбит от этого тяжелого кашля.

Ядвига подошла к нему и бережно обняла его за могучие плечи.

- Что с тобой, папа? Что с тобой? - спросила она.

Старик в свою очередь хотел что-то спросить, указывая пальцем на Оксану и Бориса, но от кашля не мог ничего произнести. Наконец, из его рта извергнулась омерзительная мокрота и плюхнулась на пол прямо около стула, на котором сидела Оксана. Она невольно дернулась и прижалась к Борису.

- Что-то мне не нравятся эти люди, - произнес Матвейка. - И мы, я вижу, им тоже не нравимся.

- А почему, собственно говоря, мы им должны нравиться? - усмехнулась Ядвига. - Они люди молодые, цивилизованные, веселые, не то, что мы - лесные отшельники и затворники. Им с нами скучно, угощение наше им неприятно. Ну и что с того? Все это вполне объяснимо. Сейчас они отдохнут, мы перевяжем гостье ушибленную ногу и они поедут восвояси... По своим молодым делам. Что им до нас? Что нам до них?

- Ты кто?! - вдруг сквозь свой хриплый кашель сумел произнести лысый старик, указывая пальцем на Бориса. - Я ведь тебя знаю! Знаю тебя!!! громко прокричал он и направил свою коляску к Борису.

- Откуда, папа, ты его можешь знать? - остановила его Ядвига. - Иное дело, он кого-то тебе напоминает...

- Я ещё не выжил из ума, как вы все тут полагаете... И прекрасно узнал его! И сейчас поговорю с ним по душам, с этой сволочугой позорной... Ты думаешь, если я старик, и у меня парализованы ноги, то не смогу навешать тебе, ферту эдакому, хороших физдюлей? Да мы сейчас тебя так обработаем, что ты своих не узнаешь...

При этих словах оживился и карлик. На его лице снова появилась широкая улыбка, только теперь его огромные глаза светились не глупой радостью, а злобной, предвкушением разборки, которую обещал гостю отец.

- Прекратить! - закричала Ядвига. - Вы что себе позволяете? Откуда ты, папа, можешь знать этого человека? Это лыжники, прохожие. Они заблудились, девушка подвернула ногу, я хотела им помочь, перевязать её, напоить чаем и довести до станции. А ты говоришь черт знает что...

- Мало ли что ты хотела! Я пока тут хозяин! Я! И не потерплю! Я этого ферта в бараний рог согну! Будет знать, как с нами связываться!

- Пошли отсюда, Ксюша, - привстал с места Борис. - Нечего нам тут делать...

- Ах вот оно что! - крикнул старик. - Нечего ему тут, видите ли, делать! Как изнасиловать мою дочь, обрюхатить её, это он мог, а теперь взял себе молодую, кралечку этакую... - При этих словах он блудливым взором окинул насмерть перепуганную Оксану. - Кралечку взял, а за неё отвечать не хочешь? Не выйдет, молодой человек. Я тебе в этом очень даже здорово помешаю...

И снова направил свою колесницу в сторону Бориса.

- Да что вы такое говорите? - пробормотал Борис. Ему тоже стало очень страшно. Ему казалось, что они попали в какой-то притон умалишенных уродов.

- Ты, молодой человек, полагаешь, что я сошел с ума? - вдруг улыбнулся желтыми, ещё вполне крепкими зубами старик. - И очень при этом ошибаешься. Я сейчас тебе такое скажу, от чего тебе станет очень даже не по себе...

- Да что вы мне такое можете сказать? - бледный как полотно спросил Борис.

- Хочешь, фамилию твою назову? - задорно глядел ему в глаза лысый могучий старик. - Ну? А ошибусь, извинюсь...

- Ну? - пробормотал Борис.

Карлик и Ядвига насторожились. Оксана и Борис тоже.

- Померанцев твоя фамилия? Угадал?! - хриплым голосом гаркнул старик и снова жутко закашлялся. Несмотря на кашель, он торжествующим взглядом буравил оторопевшего Бориса. - Ну?... - хрипел старик. - А?... Угадал или нет?!

- Почти, - пролепетал насмерть перепуганный Борис. Все происходящее казалось нелепым кошмарным сном. Но ведь старик действительно назвал фамилию покойного отца Бориса.

Ядвига встала у стены, скрестив руки на груди и ненавидящим взглядом глядела на Бориса. Карлик же притопывал не месте и сучил крепкие кулачки. Его радовали новые впечатления.

- То-то..., - сплюнув харкотину на пол, пробормотал старик. - А ты думаешь, тут сумасшедшие... Ты Андрей Померанцев, вот ты кто такой... Хорошо сохранился, паскудина... Не то, что моя бедная Ядвига...

- Я не Андрей Померанцев, - прошептал Борис. - Я Борис Вербицкий.

- Да, папа, - усмехнулась Ядвига. - Ты и впрямь выжил из ума. Да и то - восемьдесят три годика это не шутка. Ты помнишь одно и забываешь другое... Я тебе говорила, что Андрюша Померанцев погиб в авиакатастрофе ещё семь с лишним лет назад. А ты все спрашиваешь и спрашиваешь про него. Экой ты, - досадливо махнула рукой она. - Это вовсе не Андрюша Померанцев, это юноша, случайно похожий на него. Так что не придирайся к человеку, а съешь-ка лучше блинка, приготовленного Матвейкой и выпей своего лечебного настоя. А то натворишь ещё дел. Поаккуратней с ним, молодые люди, дед, хоть и стар, но весьма-таки страшен во гневе. А ручища у него словно молот. Год назад он чуть не убил меня за какой-то пустяк, я не успела даже увернуться... Неделю без сознания лежала, спасибо Матвейке - отпоил меня целебными травами... Так что, не связывайтесь с ним. Сейчас я накормлю его и дам лекарства - он станет поспокойнее...

Старик съел приготовленную Матвейкой оладушку и запил глотком крепкого отвара.

- Хороши оладки! - похвалил он. - Спасибо, сынок, за угощение...

- Ешь еще, - потчевал Матвейка.

Старика уговаривать не пришлось. Он сожрал все оладушки, оставив одну, самую горелую для Матвейки. Пил пахучий отвар и постоянно отрыгивал съеденным. Потом снова хрипло закашлялся и сплюнул прямо на пол.

- Хорошо поел, спасибо, детки, - благодарил он, хлюпая отваром... Ладно, поеду посплю...

Глаза его стали слипаться, однако, перед тем, как удалиться из комнаты, он погрозил пальцем Борису.

- Врешь все, собака, все врешь, - прошипел он. - Но я ещё до тебя доберусь... Узнаешь у меня, поскребыш, почем фунт лиха...

И коляска покатилась в открытую дверь...

- Вот они, какие дела, - загадочно улыбнулась Ядвига, глядя на Бориса. - Ладно, его дело стариковское. А теперь я перевяжу вам ногу, девушка.

- Не надо, - жалобным голосом вскрикнула Оксана, встала с места и попыталась сделать несколько шагов, но нога её подкосилась, и она упала на пол. Борис бросился к ней.

- Ну... Говорила же. Кладите её сюда, - указала она на кушетку в соседней комнате. Борис взял Оксану на руки и понес на кушетку.

- Снимите с неё брюки, - приказала Ядвига.

- Не надо, - простонала Оксана. - Не надо при них...