Холодный счет - Владимир Григорьевич Колычев Страница 6

– И она в магазин заходила. – Крюков вспомнил о пакете с продуктами, который выронила Лиза.

– Ну, может, в продуктовый, – пожал плечами Долгов.

– А вы пиво в хозтоварах покупаете?

– Нет, но у нас тут от остановки два магазина, может, она в ближний зашла… Не заходили мы вместе, сначала она, потом уже я.

– С интервалом в несколько секунд. Лиза открыла дверь, вы втолкнули ее в квартиру…

Крюков сделал паузу. Долгов, конечно, мог наброситься на соседку, ударить, придушить, повалить, задрать юбку, изнасиловать. А потом еще косынкой душить… А, может, преступник задушил жертву в порыве страсти. Предплечьем. Тогда он реально маньяк.

– Да не было ничего такого! – заистерил «гусар».

– Зачем вы задушили Лизу? – Севастьян спрашивал негромко, но Милованов его услышал.

Следователь выходил из квартиры, снимая резиновые перчатки. Услышал вопрос, с профессиональным интересом глянул на Долгова и замер в ожидании ответа.

– Да не душил я Лизу!.. Я с Васькой болтал, когда ее убили…

– А когда ее убили?

– Ну когда… – замялся Долгов. От волнения у него задергалась щека.

– Откуда вы знаете, когда убили вашу соседку?

– Я не знаю… Я когда пришел, смотрю, дверь приоткрыта, заглянул, а там Лиза лежит уже мертвая.

– Почему сразу не сказали? Почему в полицию не позвонили?

– Так Лиза же меня поцарапала! В автобусе! Я подумал, что меня в убийстве обвинят.

– Правильно подумали, – кивнул Севастьян, глянув на Милованова.

Следователь был весь внимание, но в разговор пока не вмешивался.

– Да, но я не убивал!.. Мы с Васькой болтали… Васька про машину спрашивал, я купить хотел, а у него «Хендай» старый, в хорошем состоянии… Ну как в хорошем…

– Долго говорили?

– С полчаса… И говорили, и машину смотрели, там на самом деле не фонтан…

– Думаю, машина вам в ближайшее время не понадобится, – выразительно глянув на следователя, предположил Севастьян.

Дом видеокамерами не оборудован, точного времени, когда Лиза вернулась домой, никто пока не знает. И точное время смерти не назовет даже патологоанатом. Не меньше пяти часов прошло с момента гибели, погрешность составит минут сорок, а то и больше. Так что разговор протяженностью в полчаса погоды для Долгова не сделает.

– А поцарапала вас гражданка Канареева? – спросил Милованов.

Он смотрел на Долгова со своей фирменной иронией, но цепко, как будто на мясницкий крюк его насаживал.

– Ну так в автобусе же!

– Вам придется проехать в отделение, снимем отпечатки пальцев, проведем отбор биологического материала, обычная формальность, – скупо на эмоции проговорил следователь.

– Обычная формальность? – возмутился Долгов.

– Для вашего случая, – усмехнулся Севастьян.

«И рабочую одежду нужно будет на экспертизу взять», – мысленно добавил он.

– Для какого случая?! С этой шлюхой?!

– Давайте без оскорблений, – поморщился Севастьян.

– Это не оскорбление, это реальность!.. Ходила тут вся из себя, пока не изнасиловали…

– Кто изнасиловал, когда?

– Да никто и не насиловал! Сама дала!.. Не зря ее муж бросил!

– Когда это было? – Севастьян с угрозой смотрел на Долгова.

Если вдруг врет, пусть пеняет на себя. Но в то же время он обратил внимание на странности в поведении Лизы. Она ведь, по сути, выставила Севастьяна за порог, даже не пыталась навязать серьезные отношения.

– Лет семь-восемь назад…

– Посмотрим, – сухо сказал Милованов.

– А что вы посмотрите? Лизка заявления не писала!.. Понравилось ей! – зло и язвительно ухмыльнулся Долгов.

– Смотри, как бы тебе не понравилось! – не вытерпел Севастьян. – В камере!..

– Зачем в камеру? Не надо в камеру!.. Это же не я убивал!.. Мужик какой-то был!

– Какой мужик? – Крюков хлопнул себя по карману куртки, в котором у него находились наручники.

– Кепка большая такая, козырек низко так на глаза надвинут. Широкий такой козырек, на глаза. Пальто, воротник поднят, шарф… Я еще подумал, странный какой-то, холодно, солнца нет, а он в солнцезащитных очках…

Крюков шагнул к Долгову и крепко взял его за руку. Тот дернулся, но, оценив силу захвата, понял, что сопротивление бесполезно, будет только хуже. Так что лучше не фантазировать.

Зато Милованов отнесся к выдумке со всей серьезностью.

– Когда вы видели мужчину?

– Он примерно вашего роста, мужик этот… В плечах пошире. И еще пальто старое, не жалко выбросить.

– Когда вы его видели? – терпеливо повторил Крюков.

– Ну так я в дом, а этот из дома! Из подъезда мне навстречу выскочил… Нос у него длинный был! Вот, длинный такой нос!.. Как будто накладной!

– Во дает! – саркастическим тоном восхитился Крюков.

– Как будто или накладной?

– Не знаю… Очень даже натуральный нос… Натурально выглядел. Но как будто неживой.

– Мы обязательно поговорим с вами об этом, – кивнул Милованов и велел оформлять Долгова на казенный постой. Свежая царапина на шее от руки потерпевшей – улика более чем серьезная.

3

Вторник, 20 сентября

Шорох дождя, шелест колес, гудит мотор, фырчит выхлопная труба, беззвучно крутятся мигалки на крыше «уазика». Долгов закрыт в зарешеченном отсеке, минут через пятнадцать он будет в отделе.

Севастьян поднялся на третий этаж, следователь стоял у трупа, что-то записывая, криминалист снимал следы, работа двигалась неторопливо, но спешить некуда.

Севастьян тихонько окликнул следователя, тот в спокойном раздумье глянул на него, кивнул, вышел на лестничную площадку.

– Давай понятых, обыск, выемка. Постановление сейчас подпишу, – сказал он.

Время за полночь, с понятыми могут возникнуть проблемы, но Севастьяна беспокоило другое. Те же понятые могли опознать его, скажут, что видели, как он заходил в дом вместе с Лизой. Или выходил от нее.

– Илья Данилович, тут один интересный момент… – издалека начал он.

Милованов поторопил его спокойным, беспристрастным взглядом.

– В пятницу я познакомился с женщиной. В баре. Хорошо провел с ней время. На этом все… Думал, все. А сегодня вот история получила продолжение.

– С Канареевой познакомился?

Спрашивал Милованов без напряжения в голосе, но в Севастьяна взглядом вцепился.

– Такое вот совпадение.

– Где ты находился сегодня в районе восемнадцати часов?

– В отделе. Сначала Пасечник совещание проводил, потом Брызгалов, я присутствовал.

– Тогда и переживать нечего, – ничуть не расстроился Милованов.

– Да я и не расстраиваюсь, просто помню, что у Лизы платок шелковый был, косынка, красивый такой платок, она его вокруг шеи повязывала.

– А на трупе платка нет?

– Может, преступник унес. Задушил и унес.

– С одной стороны, правильно, а с другой – там ведь следов и без платка хватает… Наверное, – пожал плечами Милованов.

– Что значит «наверное»?

– Боюсь, что преступник в перчатках был. На все пальцы, в том числе и на тот, которым безобразничал. Но думаю, потовыделение сможем снять… Понятых давай!

Понятых Севастьян взял из соседней двенадцатой квартиры, заодно