Шарль Эксбрайя - Мы еще увидимся, крошка Страница 7

— Эй, Джон! Погляди-ка на этого малыша, которого мамаша оторвала от своей юбки! Он, точно, влипнет в какую-нибудь передрягу!

И, как бы в подтверждение его слов, два подозрительных типа, из тех, что околачиваются на вокзалах в надежде свистнуть чемоданчик, подошли к шотландскому великану. Они подошли к нему вплотную, каждый из них взялся за ручку одного из чемоданов, и завели беседу, явно собираясь охмурить эту деревенщину. Армитейджу тошно было на это смотреть.

— Ну что, Вильям, так и будем смотреть или вмешаемся?

В ответ тот показал пальцем на полисмена, стоявшего за столбом и готового вмешаться в любую минуту. Но ему не пришлось этого делать, ибо верзила внезапно озлился. Он так громогласно выругался, что эхо его ругани долетело до такси в тот же самый момент, когда оба проходимца одновременно приземлились в двух-трех метрах от своей взбрыкнувшей жертвы. Оба молокососа, не перенеся такого удара по самолюбию, тут же набросились на шотландца. Полицейский уже возник из-за своего столба, но, как бы быстро он ни бежал, он все равно бы не успел вовремя. Нападающий повыше был принят правой рукой и замертво свалился, тогда как низенький, перехваченный за талию, был отшвырнут на своего дружка, не способного уже ни на что. Полисмен просто залюбовался и не мог не констатировать:

— Отличная работа, сэр.

Колосс пожал плечами:

— У нас в Томинтоуле таких коротышек не водится.

Продолжая наблюдать краешком глаза за обеими жертвами, полицейский осведомился:

— Вы будете подавать жалобу, сэр?

Шотландец изумился:

— Подавать жалобу? На кого?

— Ну вот на этих двоих.

Человек в шотландской юбочке расхохотался:

— Вы представляете, что будет в Томинтоуле, когда там узнают, что я подал жалобу на этих двух шмакодявок? Да меня заплюют до конца моих дней! Нет уж, это скорее им надо подавать жалобу на меня! Если бы мы были с вами сейчас в Томинтоуле, старина, я бы вас угостил виски у моего друга Энгюса. Но ведь мы не в Томинтоуле, правда?

— О да, сэр, мы не в Томинтоуле.

И с тяжелым вздохом, в котором послышалась вся тоска жителя Лондона, вынужденного довольствоваться пятью квадратными метрами зеленого газона перед своей дверью, олицетворявшими заветную мечту о природе, полисмен принялся поднимать на ноги обоих шалопаев, получивших заслуженный урок.

Зараженный спортивным азартом, как каждый истый британец, Джон Армитейдж уже больше не думал о своей Мейдж. Его привело в восторг мастерство шотландца, с которым он разделался с этими двумя.

— Что ты на это скажешь, Вильям?

— Прекрасный нападающий первой линии из британской команды по регби!

— Ну да, но только он из команды шотландцев…

— А жаль… Внимание, Джон, он идет к нам… Если он сядет к тебе, парень, я советую не устраивать номера со счетчиком. Он может спокойно разнести твою тачку на части и еще затолкать их в глотку!

Немного поколебавшись, шотландец подошел к такси Армитейджа.

— Хэллоу! Вы знаете квартал Сохо?

Дисон ждал чего угодно, но только не этого вопроса. В первую секунду он оторопел. Ну, приблизительно так же, как если бы у него спросили, знает ли он, кто носит корону Великобритании. Сначала он решил, что тот издевается над ним, и посмотрел на него недобрым взглядом. Еще не хватало, чтобы этот парень из Хайленда вообразил, что чистокровных лондонцев возят в такие заведения! Он усмехнулся:

— Да немного знаю… А что?

— Да мне рассказывали, что там можно поразвлечься… Друг мне рассказал, Хьюгс Макговен. Он был в Лондоне десять лет назад…

— Послушайте, сэр, вы садитесь или не садитесь? У меня счетчик не работает, пока я разговариваю, ясно? А мне надо на жизнь зарабатывать. Вам в Сохо? Пожалуйста, я отвезу вас в Сохо. Согласны?

— Согласен.

— Тогда давайте поставим чемоданы.

— Я бы предпочел оставить их рядом с собой.

— Такой недоверчивый, да? Усаживайтесь и поехали.

— Скажите, а сколько это будет стоить?

— В каком смысле?

— Ну, чтобы доехать до Сохо.

— А я откуда знаю. Посмотрите на счетчик, так и увидите вашу цену!

Вид колосса говорил о том, что его не очень убедили.

— А эта ваша техника хорошо работает?

— С чего бы ей плохо работать?

— Ну, я не знаю, я бы предпочел договориться о цене заранее. У нас в Томинтоуле всегда так делают.

Джон был не из очень терпеливых.

— Но мы не в Томинтоуле, черт подери! Мы в Лондоне, а в Лондоне такси оплачивают по счетчику, понятно?

— Если честно, это не по мне.

— Тогда топайте до Сохо пешком.

— С чего это у вас такой скверный характер? Вы что, все здесь такие?

От ярости Армитейдж готов был вцепиться зубами в свой руль. Но больше всего его допекало, что его коллега Вильям Валнос ржал во весь рот.

— Мы едем или не едем?

— Ладно, едем. И что вас так разбирает, вы что, торопитесь? Вот у нас в Томинтоуле…

— Да хватит вам поминать родные места, сэр! Я знать не знаю этот ваш Томинтоул и знать не хочу! Разрази его гром!

Втиснутый между двумя чемоданами — как кусок ветчины между двумя ломтями хлеба, — шотландец был в безопасности от любого удара и наконец уселся на сиденье, бурча под нос:

— Ума не приложу, что вы имеете против Томинтоула?

Армитейдж тронулся с места таким рывком, что его машина подпрыгнула. Он слышал, как Вильям Валнос крикнул ему вслед:

— Джон, дружище, ты что, вообразил, будто участвуешь в гонках в Ливерпуле со своей тачкой?

Армитейдж предпочел смолчать, ибо он не любил слышать вульгарные сравнения, равно как и опускаться до них. Мало-помалу у Джона отпустили нервы. Он признался себе, что зря вскипел по мелочам, которые того не стоили. И тут у него появились угрызения совести по поводу того, как он встретил этого милого парня, сидевшего в его машине. Вполне дружелюбно, как бы прося извинения за происшедшее, он осведомился:

— Все в порядке, сэр?

— Уф… Скажите, старина, неужели город такой здоровый, а?

И внезапно Джон подумал, что Мейдж затерялась где-то одна в этом огромном городе, среди миллионов его жителей, которых она собиралась пополнить, как минимум, одним. И на него снова нахлынула тревога, которой нужно было обязательно с кем-то поделиться, чтобы хоть немного воспрять духом.

— Не обращайте внимания, сэр, если я кажусь вам излишне нервным… понимаете… я жду ребенка, ну, то есть не я, конечно, а моя жена…

— Мои поздравления, старина!

— Благодарю… Уж очень тяжелый момент. Его надо пережить, это факт.

— Правда?

— А у вас нет детей, сэр?

— Ни жены, ни детей.

— В каком-то смысле это лучше, нет забот, а с другой стороны — скучновато, разве нет?

— Я никогда не грущу и не скучаю!

— Кроме шуток? И как у вас это получается?

— Если я вижу, что могу загрустить, я надираюсь, потом просплюсь, а как проснусь — порядок, я опять в хорошем настроении. А вы хотите девочку или мальчика?

— Мальчика! У нас уже есть три девчонки.

— Прекрасно! Успокойтесь — у вас будет мальчик!

— Почему вы так решили?

— У нас в Томинтоуле вам всякий скажет, что только Малькольм Макнамара умеет отгадывать. Мне стоит только посмотреть на брюхатую овцу, и я уже скажу, кого принесет она больше — овечек или барашков.

Армитейдж не ответил, потому что засомневался, не оскорбил ли этот тип его Мейдж, сравнивая ее с овцой. Он довольствовался тем, что вздохнул:

— Да услышит вас небо!

— Не волнуйтесь, старина, мы сейчас все устроим!

Джон не понял сразу смысла сказанного. Он это понял спустя несколько минут, когда проезжал по Нью-Оксфорд-стрит и чуть не попал в серьезную катастрофу. Он спокойно вел машину, внимательно следя за интенсивным уличным движением, какое бывает в конце дня. И вдруг у него за спиной, прямо над ухом, взвыла волынка, изрыгая гнусавые и пронзительные звуки, — исполнялась мелодия «Пройдите мимо, черные дни». Не соображая, что происходит, от неожиданности и ужаса Джон выпустил из рук баранку. Он едва успел в нее вцепиться, чтобы не врезаться в автобус, услышал ругань водителя, вывернул вправо, чуть не сбил велосипедиста, снова вывернул влево и проехался по касательной мимо трехколесного велосипеда. Его потрясающие вихляния встретил целый хор воплей, брани и проклятий. У Армитейджа глаза вылезли из орбит, пот с лица катился градом, и он был почти благодарен полисмену, который, естественно, не оценил этот спортивный спектакль и резким свистком заставил его остановиться. Тем временем невозмутимый шотландец продолжал вдохновенно дудеть на своей волынке, не обращая никакого внимания на выкрутасы таксиста.

Полисмен подошел, его вид не сулил ничего хорошего.

— Вы что? Сдвинулись? Или пьяны? В чем дело?

Джон обреченно ткнул пальцем, не оборачиваясь, через плечо, в сторону своего клиента.