Юлия Латынина - Промзона Страница 71

Алексей примерился и рубанул парня ребром ладони по сонной артерии, отключая его примерно на час. Охранник даже не переменил позы, только всхрапывать перестал. Разумеется, особнячок охранял не только этот мужик. Их должно было быть человек десять. Только с Цоем приехали шестеро, да еще два всегда сопровождали Олжымбаева, да еще парочка постоянно обреталась при вилле.

Целая небольшая армия.

Алексей учитывал это, когда выбирал оружие.

Алексей выдвинул ящик стола и нашел ключи от замка. Цепь он аккуратно спустил на дорогу и так и оставил лежать. Вряд ли кому-нибудь придет в голову проехать по этой дороге в четыре часа утра, но если он увидит спущенную цепь, он явно не станет тревожить охранника.

Алексей проехал еще двести метров и остановил машину. Асфальтовая дорога вела дальше вверх, петляла между корпусами, проходила мимо столовой и наконец упиралась в отдельно стоящий особнячок для начальства. Но Алексей по ней не поехал. Он знал, что к особнячку ведет крутая пешеходная тропинка. Тропинка шла лесом, вдали от всякого жилья, и спуск по ней занимал долю минуты.

Алексей открыл багажник «Нивы», поднатужился и вытащил оттуда длинную трубу, которую издали можно было принять за обыкновенный гранатомет. На самом деле это был-цротивотанковый ракетный комплекс «Метис». Старенький комплекс производства 70-х годов весил всего десять килограмм, но кумулятивный противотанковый снаряд «Метиса» был способен прожечь танковую броню в 900 мм и выжечь все внутри.

Снаряд у Алексея был только один. По его прикидкам, он был способен спалить особняк целиком за несколько мгновений, а если бы первая попытка по какой-то причине не удалась, то второй бы охрана уже не допустила. Кроме того, снаряд весил шесть килограмм, а тащить комплекс в гору было и так нелегко. В полевых условиях «Метис» обслуживал расчет из двух-трех человек.

Карабкаться на гору пришлось минут десять. Недавний дождь прекратился, и облака медленно сползали с неба, как занавес со сцены, оставляя в вышине маленькие сверкающие звезды. В воздухе ощутимо холодало, но земля была еще мокрая, и кроссовки Алексея оставляли на тропинке четкие ребристые следы.

Об этом Алексей заранее подумал и надел кроссовки на два размера больше.

Жалко, что следы укажут, о преступник был один. Но с этим ничего не поделаешь.

Склон холма был обращен на север, к Сибири и далекому Ледовитому океану, и поэтому лес был густой и влажный для здешних мест. Под деревьями уже лежал легкий ноздреватый снег, весь в прогалинах рыжих листьев.

Алексей сделал еще несколько шагов и вышел на опушку. Нести «Метис» оказалось даже легче, чем он думал. Крамер пожалел, что не прихватил второго снаряда. Особнячок был от него в пятидесяти метрах. Алексей отчетливо видел дворик, мощеный красной квадратной плиткой, несколько мощных джипов у подъезда и белый рифленый заборчик, — единственную преграду между ним и особнячком.

Впрочем, будь даже вместо этого забора крепкая каменная стена с телекамерами, это не имело бы значения.

Ночь стала как будто светлее, и с соседней сосны ухнула ночная совка.

Алексей сбросил «Метис» с плеча, установил его на треноге и лег на землю. В перекрестье оптического прицела показалось окно номера Цоя. Но это окно было ему не нужно. Крамер знал, что с другой стороны огромной спальни расположено точно такое же окно. Кумулятивный снаряд пролетит номер насквозь, если только стекла в нем не бронированные, — а этого Крамеру разузнать не удалось.

Чтобы снаряд взорвался, нужно было, чтоб он пробил что-то более основательное, нежели стекло. Например, крепкую крышу и частокол балок под ней.

Корпус строили еще при советской власти, и строительный проект заверяли аж в БТИ. Там Леша Крамер и раздобыл его неделю назад, представившись проверяющим из Москвы.

Крамер повел прицелом. В это мгновение соседний с Цоем балкон отворился, и на балконе показался потягивающийся охранник. Камера на крыше тут же повернулась к охраннику, провожая его стеклянным глазом. Где-то в недрах этого здания висела гроздь мониторов, отображавших площадку с мерседесами, вход и выезд с площадки. Камеры вряд ли снимали опушку, а если и снимали, то это не имело значения — через несколько секунд они превратятся в горелый хлам.

Охранник посмотрел на опушку. В темноте не было видно ни лежащего на земле Крамера, ни «метиса». Но охранник внезапно насторожился, подошел к балкону и перегнулся наружу Алексей нажал спусковой механизм, и спустя полторы секунды кумулятивный противотанковый снаряд пробил кровлю над спальней Цоя.

Как и было нарисовано на плане, раздобытом Крамером в БТИ, черепичную крышу подпирали толстые балки. Но крышустроили еще при советской власти, и строители схалтурили. Балки были расположены друг от друга не на расстоянии десять сантиметров, а на расстоянии по крайней мере тридцать сантиметров.

Кумулятивный снаряд, рассчитанный на броню до 900 мм, прошел между балками, задев одну из них хвостовым стабилизатором. Если бы снаряд вонзился в балку, чердак и верхний этаж выгорели бы изнутри за несколько секунд. Но препятствие, через которое прошел\снаряд, оказалось слишком легким.

Задев о балку, снаряд слегка изменил траекторию и с глухим стуком ушел в полуметровый слой керамзита, устилавший чердак.

Охранник спрыгнул с балкона во двор, прямо со второго этажа, выхватил в прыжке пистолет и принялся сажать пулю за пулей в направлении злоумышленника.

Но с места выстрела поднимался густой белый Дым, и пули не попали в Алексея.

Пяти секунд хватило Алексею, чтобы добежать до вершины холма. Оттуда он кинулся вниз по склону. Охранник побежал за ним, пытаясь стрелять на ходу Это был местный охранник, пожилой мент, тридцать лет прослуживший охранником в лагерях, а не человек из охраны Цоя. У него была никуда не годная дыхалка, и к тому времени, когда он, расстреляв все патроны, взбежал на вершину холма, Алексей был уже в самом низу.

Через две секунды на холм выскочили два охранника Цоя и дали очередь по автомобилю, на мгновение мелькнувшему между деревьями. Но расстояние было слишком большим.

— Пятый, пятый, — заорал охранник в рацию, — Бесполезно, — сказал местный мент, — он сейчас уйдет лесными дорогами.

Здесь их целая куча, контрабанду из Казахстана возят.

— Чем это он стрельнул, а? — спросил один из телохранителей Цоя, стоя на верху холма над распяленным на трех ножках «метисом», — болванкой, что ли?

— Не фига себе предупрежденьице… — мрачно согласился его коллега, мрачно обозревая противотанковый комплекс.

Константин Цой проснулся в четыре часа двадцать пять минут от резкого хлопка над головой. Реакция его была мгновенной: он слетел с постели, прижимая к себе спавшую тут же проститутку, прикрыл голову руками и замер. Несколько секунд в доме было тихо.

Потом заворочались возбужденные голоса, кто-то побежал вверх по лестнице, и снаружи до Цоя донеслись еле слышные хлопки выстрелов. Судя по всему, стреляли где-то в холмах.

Проститутка подняла голову. Она была сильно пьяна и вдобавок заснула не больше часа назад. Цой вообще не собирался оставлять ее на ночь.

— А? Что? — сказала девица.

Альбиносу меньше всего хотелось объясняться с проституткой. Это было все равно, что объясняться с канарейкой.

— На озере рыбу глушат, — сказал Альбинос, — спи.

— А-а, — сонно пробормотала девица, чмокнула губами и засопела. Альбинос поднял ее на руки, бросил обратно на кровать, и пошел в гостиную разыскивать штаны. В дверь уже ломился замначальника охраны, — именно он сопровождал Цоя в этой поездке.

— Кимович? Ты в порядке?

— В порядке, — ответил Альбинос. — Что случилось-то?

— Да болванкой саданули из гранатомета, — с досадой ответил охранник.

— Степан улетел?

— Давно.

На чердаке, куда Альбинос поднялся в сопровождении охранников, было тихв Сквозь проломленную в крыше дыру был виден кусочек сизого, набухшего влагой неба. Снаряд лежал, зарывшись в керамзит, и прямо под ногами Цоя валялась часть отколовшегося стабилизатора. То, что Цой поднялся на чердак, было грубейшим нарушением режима безопасности. Неразорвавшийся снаряд мог сдетонировать от любого удара или даже резкого перемещения, и тогда от всех присутствующих остались бы лишь головешки. Но так уж случилось, что Саша Борсков, профессионал, ас, недавний сотрудник ФСО, начальник охраны Цоя, — остался в Москве с невовремя подхваченной ангиной, а тот человек, который временно выполнял его обязанности, был в прошлом ментом и зверя крупнее «калаша» не видел.

— Унеси это в гараж, — сказал Цой.

— А вы, Константин Кимович? — спросил охранник.

— А я спать пошел. Что, я час буду спать?

Константин Цой мирно спал до одиннадцати утра, гда его разбудил звонок от полпреда Ревко.