Анна и Сергей Литвиновы - Успеть изменить до рассвета Страница 8

Потом он отводит его от балкона и посреди кабинета, уставившись Алексею прямо в очи, говорит:

– Найди меня там, в твоем времени. Найди, и мы сумеем начать раньше – и сделать больше. Найди – и весь мир покорится нам – не сейчас, в тридцать третьем, а раньше, много раньше. Разве ты не хочешь считаться на земле богом или полубогом, иметь все, чего только ты не пожелаешь, и вершить дела всего мира? Ты один, сам по себе, Данилов, слаб – и ты слишком порядочен, слишком скован запретами своего никчемного воспитания. А я – я освобожу тебя от всяческих затхлых табу, и ты, усилив мою мощь своими умениями, станешь (вместе и рядом со мной, разумеется) настоящим и подлинным владыкой мира, властителем всего живого – а значит, всей Вселенной!

Данилов слушает его и понимает, что, несмотря на самые прельстительные речи, невзирая на самые широковещательные обещания, от Кордубцева исходит крайне тяжелое ощущение – одновременно страшное и гадливое, как если бы этот молодой красивый мужчина был омерзительной тварью, чужим с капающей изо рта ядовитой слюной. А предложение, что он изрекает, пусть оно и звучит прельстительно, но для Алексея настолько неприемлемо, словно предложение убить любимого человека, разделать его тело и съесть его печень.

И Данилов кричит во сне, дергается и, слава богу, просыпается.

Варвара

В тот же день

Как ни странно, Варе в тот день по службе тоже потребовалось заниматься снами. Слава богу, чужими.

С какой вдруг стати?

Не так давно ей пришлось расследовать разбойное нападение на лучшего футболиста России, центрфорварда сборной и столичного «Гладиатора» Игоря Сырцова. Однажды ночью его сильнейшим образом избили на московской улице[4]. С тех пор прошла пара лет, а Сырцов так и не оправился. К концу следствия, слава богу, вышел из комы. После чего долго лечился в московском госпитале, потом в Германии. Восстановился, но на высшем уровне пока не заиграл. Пропустил чемпионат мира в Бразилии, французское первенство Европы. И до сих пор не набрал кондиции, выступал за вторую команду клуба, «Гладиатор-два», играл то в Хабаровске, то в Тюмени, то в Тамбове. Не в высшей, а во второй лиге. А когда возвращался в столицу, сидел взаперти на базе, соблюдал спортивный режим.

Варя за ним долго охотилась, намеревалась поговорить – да не по собственному желанию, полковник Марголин требовал поставить все точки над «i» в давнем деле. Но только сейчас, в конце ноября, когда первая половина сезона кончилась и игроки разъезжались на каникулы, футболист соизволил согласиться с ней побеседовать. И то ведь только потому, что мама игрока, Антонина, вмешалась. Помнила, как Варя сидела вместе с ней у распростертого тела сыночка, прикованного к койке. Как носилась по городам и весям, залезала в чужие души без мыла – расследовала его дело.

Встречу Сырцов назначил в лобби гостиницы «Маджестик» в самом центре Москвы. Чтобы не связываться с пробками и парковками, которые в последнее время стали совсем невыносимыми, Варя отправилась туда на метро.

Швейцар в цилиндре, похожий на молодого доцента, открыл перед Варей тяжелую дверь. Лобби пятизвездного отеля дышало спокойным пафосом. В первый момент Кононова даже заробела из-за неновых сапог, оттоптанных в метро, да и пальтишка своего – хоть и в Америке купленного, от «Ральфа Лорена», так ведь не «Берберри» же, не «Валентино». Но потом подумала: какого черта! Она сюда не на свидание пришла, а по работе. И если кому-то не нравится, как она выглядит, пусть идет лесом!

Вообще, Варю в последнее время (заметим в скобках) стали посещать мысли о собственной никчемности. Тут и неприятности по службе вместе с понижением в звании и должности сыграли свою роль. (Невзирая на то, что ни в чем Варя не раскаивалась. Считала, что абсолютно правильно в той истории с Алешей поступила.)

Вдобавок мысли о женском предназначении… Подружки по школе и университету практически все замужем, иные по второму разу. А даже те, что в разводе, – почти все наследниками обзавелись, кое-кто даже двумя. Да и трехдетные были! А они с Даниловым, даром что любовь, вопрос о будущих ребятишках даже друг с другом не обсуждают. Потому что и без того ясно, что стремно – и ему, и, тем более, ей: а вдруг будущая детка унаследует странные качества папаши? И хорошо еще, если они социально приемлемыми, как у Алеши, окажутся – лечить наложением рук, исчезнувшие предметы разыскивать. А если дочка или сыночек с асоциальными свойствами выйдет? Станет, как даниловская сестрица сводная, океанские теплоходы затапливать усилием мысли? Портьеры в гостинице поджигать?[5] Словом, получалось одновременно: и желается, и нужно, и нельзя, и опасно. Поневоле взвоешь от подобного когнитивного диссонанса!

Когнитивный диссонанс – этому выражению Варю филолог Алеша научил. Хорошее словосочетание, умное, хотя описывает то же, что и русская народная поговорка: «И хочется, и колется, и мамка не велит».

Вот такие мысли пролетели в голове Варвары в тот краткий миг, что она входила в вестибюль отеля «Маджестик».

Как ни странно, футболист Сырцов уже ждал ее. Невзирая на тяжелейшую недавнюю травму и ссылку во второй по значимости дивизион, выглядел он совершенно преуспевающим. Высоченный мускулистый красавец с голубыми глазами и легкой модной небритостью. Спортивный костюмчик со скромной эмблемой «Гладиатора» носит с таким видом, будто это «Барселона». Борсетка от, разумеется, «Луи Вьюитона» небрежно валялась на столе, запястье оттягивал золотой «Роллекс». Только вчера, буквально, парень бегал во дворе хрущобы в поселке Благодатный, да и сейчас звезд с неба не хватал, – а держится так, будто он бог или, по меньшей мере, полубог, звезда, равная Роналду.

– Выпьешь чего? – небрежно спросил он Варю. И добавил: – Я угощаю.

– Ты капучино пьешь? Закажи и мне тоже.

– Может, чего покрепче?

– Я на работе.

– А я в отпуске. С сегодняшнего дня.

– Поздравляю. Куда собираешься?

– Не знаю. Вася с Лешей зовут на Мальдивы, а Федя на Сейшелы намылился. Еще подумаю.

– Как мама? – поинтересовалась Варя вроде бы светски, но ей в самом деле было интересно. Так трогательно Антонина ухаживала за своим сыном, пока тот был в коме, с таким чувством рассказывала историю своей беременности, родов, первых лет его жизни!

– Да хорошо все с мамашей, сейчас подскочу к ней в Благодатный, бабла ей зашлю.

– Платят тебе вовремя? – спросила Варя. Она хоть и краем уха, но слышала о проблемах в российском футболе, особенно в низших дивизионах, где задержки зарплаты были обычным делом.

– Я же не в «Томи» какой-нибудь, – фыркнул футболист, – «Гладиатор» своим башляет.

Посчитав дебют их разговора разыгранным, Варя перешла к делу.

– Послушай, Игорек, ты мне рассказывал, что, когда был в коме, тебя очень яркие видения посещали. Можешь мне их пересказать?

– Видения! – усмехнулся футболист. – Да то не видения были! Не сон, не галлюцинация, понимаешь? Все как по правде было. Как будто я там в реале был!

– Как в кино?

– Да что там кино! Говорю тебе: как по правде! Будто я сам там находился, все видел и во всем участвовал! Не только наблюдал, слышал, но чувствовал, осязал, вдыхал! От реальности вообще ни разу не отличишь!

– Подробней расскажи, – попросила Варя, но тут припорхнули две девицы – по виду кто-то из обслуги, поварята или посудомойки, но в цивильной одежде. Только что сменились, наверное, и пробрались в холл для чистой публики. Попросили у Сырцова автограф и позволения сфоткаться вместе. Футболист милостиво позволил, но в душе, видно было, весь растекся радостью. Так-то его, похоже, забывать стали, во второй-то команде. Девицы, злобно поглядывая на Варю, немилосердно с игроком кокетничали и, когда снимались, прижимались к нему что есть силы цыплячьими своими грудками. Одна, заметила Кононова, подсунула футболисту листочек бумаги – наверняка со своим телефончиком. Девиц можно было понять: игроки – народ богатый, да и особо не пьющий в силу спортивного режима. Однако Варе трудно себя было представить на их месте в каком угодно возрасте. Смотрела она на них свысока, с умудренным скепсисом. Наприжимавшись к мастеру «ногомяча», девицы наконец угомонились и свалили.

– Так какой вопрос был? – переспросил Сырцов.

– Почему тебе то, что ты видел в коме, не казалось сном или болезненным бредом? – переформулировала Кононова.

– Потому что это ни разу не было ни бредом, ни сном! Ведь когда ты спишь, сплошь и рядом случается всякая чухня или лажа. Видишь ты, к примеру, как по московской улице идешь – а потом, бац, на морском берегу оказался. Или, допустим, на футбольное поле вышел, а там посредине – как будто ворота открываются, а внутри лифт. И перебрасывает тебя во сне с места на место, из одного времени в другое. А если болеешь? С высокой, там, температурой лежишь? И того чуднее видения посещают, кошмарики! Так вот, в тот раз, хоть я и в коме был, ничего подобного. Все строго логично. Если ты сел вместе с командой в автобус и тебе сказали: едем на базу – можешь быть уверен, что именно на спортивную базу мы и приедем, а не в подводную пещеру. А потом видишь, как ты на базе находишься: пошел ужинать, потом ложишься спать, а утром просыпаешься, завтракаешь, идешь тренироваться. И так – день за днем. День за днем, понимаешь? И час за часом. И безо всяких скачков или перерывов. И все четко последовательно. Если вчера было, к примеру, двадцать первое ноября тысяча девятьсот пятьдесят шестого года, то назавтра наступало именно двадцать второе. И именно ноября, и именно пятьдесят шестого, а не шестьдесят первого или две тысячи восьмого. Все текло непрерывно и безо всякой фантастики.