Наталья Андреева - Фобия Страница 8

— Анатолия нигде не можем найти.

— Я понимаю, что Анатолия. А вы понимаете, что уже двенадцать часов? Ночь на дворе.

— Поздно уже, да? Но вы же сами сказали…

— Так что с шофером?

— Его мобильный телефон не отвечает. А дома говорят, что не приходил.

— Куда?

— Домой он не приходил.

— А что ваша подруга?

— Она здесь, со мной.

— И что говорит?

— Что довезла его до поворота. Анатолий пошел направо, ему до дома минут пятнадцать ходу, а Ника поехала искать Марка.

— И что, он так и не появился дома, ваш шофер?

— Нет, не появился.

— Куда же он делся?

— Мы не знаем.

— Так. Все это подозрительно.

— Что?

— История, говорю, подозрительная. А у вашего мужа с собой были деньги?

— Деньги?

— Ну может, он собрался сделать крупную покупку?

— Возможно. Он что-то про дачу говорил. И про поставщиков. То есть я ничего толком не знаю, но не отрицаю, что у него могла быть с собой крупная сумма денег.

— Порядка?

— Несколько тысяч долларов. Десять, двадцать, тридцать…

— Ничего себе! В наше время и за меньшее убивают!

— Что вы хотите сказать?

— А ничего не хочу. Надо ждать результатов вскрытия и искать этого Анатолия. Короче, теперь мне особенно интересно увидеть Марианну Николаевну. Вашу Нику. Она последняя видела шофера. А муж точно ничего не говорил вам про деньги?

— Мы с ним вообще никогда не говорили про деньги. То есть он, конечно, говорил, что испытывает определенные материальные трудности, но у меня денег никогда не просил.

— А у вашего дяди?

— Мы об этом никогда не говорили.

— Как так?

— Так.

— Как же вы решали денежные проблемы? Например, делали крупные покупки?

— Какие покупки?

— Ну, шубу себе или холодильник, например.

— Мне все покупал дядя. И в дом тоже все покупал дядя. Это просто кошмар какой-то!

— Что?

— Как же я буду теперь жить?!

— Да, вопрос. Вы спать не хотите?

— Что? Спать?!

— Да. Понимаю. Не до того. Как там ваша подруга?

— Ника? Пытается меня утешить.

— Ну пусть пытается. До завтра, Марина Сергеевна. А шофера мы будем искать.

Звонок.

— Да.

— Рина, ты в порядке?

— Нет.

— У тебя голос какой-то мертвый. Извини, что я сегодня не смогла уехать с тобой. Эта сцена в морге…

— Ничего.

— Мне завтра на работу…

— Понимаю.

— Я, конечно, сейчас должна быть с тобой.

— Не обязательно.

— Рина, тебе плохо?

— Да. Мне плохо.

— Я понимаю: зрелище было не из приятных. Ты и не взглянула толком. Этот вид и запах… Кошмар! Я врач, но и у меня… Рина?

— Он же так чудовищно обгорел! Его красивое лицо! Совершенно невозможно узнать! Но его вещи… Почему вещи целы, а Марк так обезображен, почему? Это кольцо с черным камнем, его золотая цепь…

— Это металл, Рина. А человек… Он из плоти… Что тебе в милиции сказали?

— Что Марк был пьян. Вскрытие установило, что пьян. Сильно пьян. Ха-ха!

— Почему ты смеешься?

— Он же сказал, что выпил совсем немного! И в этом соврал! Даже в мелочи. Что это? Неужели же для меня за всю нашу жизнь не нашлось ни единого слова правды? Как же это? Почему?

— Это все, что тебе сказали?

— Кажется, еще что-то про удар по голове. Мол, непонятно, получена травма до падения машины с моста или уже после. То есть до того, как он умер, или же…

— Как это непонятно? Что они имели в виду?

— Что его могли ударить по голове. Мол, рана, от которой он умер, находится на затылке, а у кресла есть, то есть был подголовник. В салоне нет ничего такого, что могло бы привести к подобного рода травме… Но он же не сказал мне, что едет в машине не один! Хотя… И это ложь. Ни слова правды. За всю жизнь ни слова. Да все они знают! Все! Просто не хотят мне говорить! А почему? Почему?!!

— Какая странная история…

— Ника?

— Да-да. Я тебя слушаю.

— Что у тебя с голосом?

— Ничего. Абсолютного ничего. Просто очень жаль Марка. Я, знаешь, тоже не железная. И Анатолия не нашли.

— Не нашли?

— Его мобильник не отвечает, а дома сказали, что так и не объявлялся. Странно.

— Может быть, они правы, говоря о деньгах? Марк вполне мог везти туда деньги.

— Туда?

— Ну ей. Может, она просила что-нибудь купить? Например, норковую шубку? Ей бы очень пошла норковая шубка. Алла. Красивое имя, правда?

— Рина! У Марка не было больших денег!

— Откуда ты знаешь? И что ты вообще про него знаешь? Может, он брал деньги у дяди?

— Твой дядя умер. Послушай, Рина, ты бы проверила свои драгоценности. Вдруг Марк…

— Как ты можешь!

— А что тут такого? Он имел любовницу, ему надо было на что-то ее содержать.

— Деньги, деньги, деньги… Все просто зациклились на этих деньгах! Не понимаю.

— Да, тебе не понять.

— Мало я страдала! Да, я не могу понять, что такое материальные проблемы, но другие проблемы ничуть не… Что вы все про меня знаете? Что?

— Я не хотела тебя обидеть. Извини. Как ты себя чувствуешь?

— С каждым днем все хуже. После того как позвонил Марк… Ну… тогда, в последний раз, из машины. Я вздрагиваю теперь от каждого звонка. Хотя, казалось бы, ничего ценного у меня уже не осталось. Ни семьи, ни любви. Только, пожалуй, дружба. Не бросай меня хоть ты, Ника!

— Я всегда буду с тобой.

— Спасибо тебе…

— Пустяки! У тебя как с сердцем? Все в порядке?

— Какое там в порядке! Таблетки без конца пью! И эти звонки…

— Может, отключишь телефон?

— Я… не могу.

— Почему?

— Не знаю. А вдруг что-нибудь важное?

— Что может быть важного?

— Не знаю, но… я не могу. Не могу объяснить, почему не в состоянии отключить телефон. Мне все время кажется, что она объявится.

— Кто она?

— Она.

— Рина, ты в порядке?

— Не знаю. Я должна с ней поговорить.

— Да забудь ты об этом! У нее сегодня один, завтра другой. О себе думай.

— Я осталась совсем одна.

— Понимаю.

— Ничего ты не понимаешь!

— …Я просто не знаю, чем тебя утешить.

— Ничем. Если не хочешь, не звони больше.

— Ну, как я могу тебя бросить?

— Не бросай. Послушай, у тебя, наверное, дела.

— Да.

— Так ты иди.

— Ты справишься?

— Попробую.

— Ну пока?

— Пока.

— Целую?

— Целую.

Звонок.

— Алло?

— …

— Алло?

— …

— Да говорите же, наконец!

— …

Короткие гудки.

Звонок.

— …

— Марина, девочка, это ты?

— А кто же еще?

— А почему молчишь?

— Это вы, Федор Миронович?

— Ну конечно! Почему ты мне не позвонила перед тем, как поехать к этому капитану Севастьянову?

— Зачем?

— Ну как ты не понимаешь!

— Не понимаю. Ничего не понимаю. Он все время задавал странные вопросы. А чаще всего спрашивал, зачем я звонила в детективное агентство?

— А зачем ты звонила?

— Я не могу сказать. Не хочу.

— Мариночка, ты хотя бы понимаешь, что происходит?

— Нет.

— Отныне ты должна говорить, что на все вопросы будешь отвечать только в присутствии своего личного адвоката. И без меня к Севастьянову не ходить. Поняла?

— Нет.

— Господи, девочка, тебя же подозревают в убийстве!

— Меня?! Но я все время была дома!

— А твой детектив? Он где был?

— Не знаю.

— Зачем ты ему звонила? Хорошо, хорошо, можешь не отвечать. Даже лучше, что я ничего не знаю. Глупо было говорить тебе про банковский счет на три миллиона, но мне даже в голову не могло прийти, что ты так распорядишься деньгами Виктора!

— Как распоряжусь?

— Зачем тебе надо было устраивать слежку за Марком? Конечно, твой детектив ничего не скажет, мужик тертый. Одно слово: профессионал. Хоть в этом повезло. Ты давала ему какое-то поручение?

— Да. Давала.

— Ну и забудь об этом. Они, конечно, выяснят, что деньги на счет агентства были переведены. Но ты говори, что это была плата за слежку за Марком. Только это.

— Так и было.

— Ты один раз переводила деньги?

— Два.

— Господи, девочка, неужели же нельзя было расплатиться наличными! Такие дела так не делаются, ты это хоть понимаешь?!

— Какие дела?

— Ничего, в крайнем случае мы добьемся судебно-психиатрической экспертизы. Ты ляжешь в хорошую клинику…

— Нет!

— Мариночка, они все узнают. Ты сделала великую глупость, надо было просто обратиться ко мне. Ты как ребенок.

— Ребенок… Я подумала, что эта девушка беременна…

— Что?

— Ничего.

— Ты все поняла?

— Да.

— Даешь показания только в присутствии своего личного адвоката, так?

— Да.

— Если что-нибудь случится, немедленно звони мне.