Рауль Мир-Хайдаров - Масть пиковая Страница 8

У Сенатора от волнения учащенно забилось сердце, и он решительно толкнул дубовую дверь с тонированным стеклом. В безоконной спальне с высоким потолком, на низкой жесткой тахте, у самой стены, поглаживая ворс роскошного афганского ковра, лежал Коста. Хорошо смазанная дверь на медных петлях открылась бесшумно, и Коста вроде не слышал или ловко притворился, что не заметил, как в комнату вошел человек. По крайней мере он не повернул головы, не прервал своего заня­тия, хотя почувствовал, как дохнуло ветерком из распахнутой двери, да и шаги, приглушенные пушистым паласом на полу, слышал, он вообще отличался поразительным слухом.

– Добрый вечер, – приветствовал прокурор, понимая, что первый ход уже проигран.

Коста лениво повернул голову, но более внимательный, чем прокурор, человек заметил бы, как моментально окинул он цепким взглядом вошедшего.

– Добрый, добрый, – ответил Коста без видимого волне­ния и интереса и вдруг неожиданно застонал.

– Что с вами? – кинулся к нему прокурор, желая помочь, но Коста вдруг затих, вроде смутился минутной слабости и по­просил поправить подушку.

Как только Сенатор склонился над ним, Коста левой рукой сгреб пиджак и рубашку у горла, а правой выхватил пистолет у прокурора из-за пояса и тут же приставил к его груди. Писто­лет он углядел сразу, как только тот переступил порог. Проку­рор, не ожидавший от пострадавшего такой прыти, опешил.

– Ты что, сумасшедший? – хрипел он сдавленным гор­лом. – Я же спас тебя от тюрьмы, от вышки, отпусти сейчас же. – Ощущая на груди холодную сталь пистолета, он боялся случайного выстрела.

– Не дергайся, – ответил Коста тихо, – ты сегодня уже видел, как я пристрелил одного, ты будешь вторым; одним прокурором больше, одним меньше, срок один.

Вошедший от неожиданной проницательности Коста об­мяк, не понимая, откуда он все знает.

– Я видел тебя там, в прокуратуре, ты прятался за колон­ной, – пояснил вдруг Коста свое ясновидение. – А теперь го­вори, где дипломат? – И прокурор ощутил, как дуло пистолета впилось в его тело, такой выстрелит не задумываясь, он это уже действительно видел.

– Дался тебе дипломат, благодари аллаха, что самого вы­рвали из тюрьмы, – по-настоящему возмутился Сенатор.

– Это у вас лишь бы ноги унести и сослаться на объектив­ные обстоятельства, мы так не работаем, для нас дело, доверие, репутация дороже жизни. Где дипломат?

– Толку от того, что ты узнаешь где, – не на шутку злился прокурор.

Коста так дернул его за ворот, что по комнате брызнули пуговицы, а рубашка лопнула на спине.

– Где дипломат?

– В прокуратуре, – прохрипел Акрамходжаев и бессильно повалился на тахту.

– Немедленно прикажи, чтобы принесли сюда телефон, или я точно тебя пристрелю. – И Коста приставил дуло к его виску. Пистолет у виска почему-то снял паралич воли и стра­ха, и прокурор сказал спокойно:

– Если даже и пристрелишь меня, телефон в доме не поя­вится, махалля на окраине города, строение новое, месяц как въехали, АТС тут еще не скоро построят. – Он не врал. Миршаб пошел звонить Беспалому в чайхану. Там находился единственный в квартале телефон-автомат.

Новость для Коста прозвучала столь неожиданно, что он растерялся, у него имелась в запасе одна козырная карта, и та оказалась бита, и он отпустил ворот и вернул Сенатору писто­лет.

– Ну, брат, ты и псих, – сказал прокурор мирно, поправ­ляя на груди рубашку.

Происшедшее не испортило ему настроения, наоборот, подтвердило мнение о важности дипломата и того, что он име­ет дело с серьезными людьми.

– Давайте будем знакомиться. – И он снова приблизился к тахте, но подавать руки Коста не стал. – Сухроб Ахмедович Акрамходжаев, прокурор…

– Меня зовут Коста, – ответил дружелюбно больной, – и, я думаю, вы обо мне наслышаны.

Искушенный прокурор пропустил намек-вопрос мимо ушей, понимая, что Коста хочет втянуть его в нужный для себя разговор, но человек на тахте считал варианты куда быстрее, чем его новый знакомый Акрамходжаев, и он тут же задал воп­рос в лоб:

– Почему вы решили спасти меня от справедливого воз­мездия, ведь я на ваших глазах, считай, при вашем попусти­тельстве, убил вашего коллегу, прокурора Азларханова, челове­ка весьма известного в крае?

Сенатор понял, что ему лучше всего отвечать с такой пря­мотой, с какой был задан вопрос, с подобными типами следо­вало играть в открытую, по крайней мере на первых порах, это притупит его бдительность.

– Нынче, в кого ни ткни, все недовольны своим положе­нием, я не исключение. Годы бегут, я уже не мальчик, и пост районного прокурора меня не устраивает, не вижу я и перспек­тив роста. Вам ли не знать кадровую политику в республике, Верховный держал под контролем каждое мало-мальски важ­ное кресло. Вы, наверное, удивитесь, что я сказал «держал», да, да, «держал». Открою для вас тайну, его уже нет, позавчера он неожиданно умер в инспекционной поездке в Нукусе.

– Вы ошибаетесь, прокурор, для меня это не тайна. Боль­ше того, вчера с некоторыми людьми я был там и поцеловал его на прощание в высокий лоб, извините, что перебил, продолжайте.

Сказанное Коста только вселило уверенность, что он на правильном пути, и тихо продолжил:

– Я, конечно, искал пути к Верховному, но он почему-то не подпускал меня. И вот сегодня, случайно оказавшись свидетелем сцены в прокуратуре, я подумал, если я смогу заполу­чить дипломат и вас, моя судьба, наверное, круто изменится.

– У вас есть шанс выкрасть дипломат? – невольно вырва­лось у Коста.

– Нет. Что мог, я уже сделал, – ответил прокурор безжалостно. Он не хотел пока, до времени, посвящать Коста в свои планы.

– Жаль, вы правильно рассчитали, окажись дипломат в ваших руках, ваша жизнь изменилась бы, точно, думаю, вы смогли бы получить то место, на которое стремитесь.

«Это я без тебя догадался», – мысленно ухмыльнулся про­курор.

– Но, откровенно говоря, вы крепко осложнили свою судьбу, ввязавшись в эту историю. Чтобы вы не считали меня неблагодарным, скажу честно, моя жизнь мало чего стоит, тем более сегодня, когда я упустил дипломат. Она обретет смысл, ценность, если удастся заполучить документы обратно или хо­тя бы уничтожить их.

– Если только взорвать прокуратуру, – зло пошутил собе­седник, но Коста шутки не принял.

– А что, прекрасная идея, но важно знать хотя бы этаж, крыло здания, комнату, а то рванем махину, а сейф останется целехоньким. Есть у нас в Ташкенте полтонны взрывчатки, ку­пили у геологов, и специалист найдется. – И Коста с надеждой посмотрел на прокурора.

– Выбросьте этот план из головы, прежде всего я не знаю, на каком этаже дипломат, во-вторых, здание занимает пол­квартала, и вашей взрывчатки не хватит даже для одного кры­ла, и не забудьте – у нас в распоряжении только ночь…

Но Коста уловил, что прокурор чего-то не так договарива­ет, то ли от страха, то ли еще по какой причине, и поэтому он угрожающе выпалил:

– Я не зря сказал, что, выкрав меня из больницы, вы ос­новательно осложнили себе жизнь. В дипломате документы на людей, претендующих на место Рашидова. И решайте сами, кем вы хотите их иметь: друзьями или врагами? Там компро­метирующие материалы на многих деловых людей, миллио­неров нашего края, и тех, кто не в ладах с законом и по сущест­ву правит уголовным миром в республике. – Коста сделал па­узу, вроде раздумывая, посвящать или не посвящать но все же рискнул туманным намеком. – Впрочем, правят они не только уголовным миром… Вот во что вы влипли по неосторожности, прокурор…

– Что же мне делать? – растерялся Акрамходжаев.

– У вас только один выход: я запишу вам телефон, для страховки даже два, по любому из них от моего имени потре­буете встречи с Артуром Александровичем. А сейчас главное: постарайтесь обдумать, кто в прокуратуре может знать, где на­ходится кейс, установите их адреса, телефоны. Вы сами сказа­ли, у нас в распоряжении только ночь… У Артура Александро­вича есть люди, они по вашим адресам дознаются, где наши бумаги, и непременно выкрадут их, чего бы это ни стоило. На­деюсь, вы понимаете теперь, что ваша жизнь тоже связана с этим чертовым кейсом?..

– Да, да, – задумчиво кивнул Сенатор, он мысленно счи­тал свои варианты.

– Пожалуйста, ручку, бумагу, – потребовал Коста, и про­курор машинально протянул ему свою записную книжку и «паркер». В этот момент раздался осторожный стук в дверь.

– Войдите, – сказал он, не оборачиваясь знал: это Миршаб.

Бесшумная дверь, блеснув тонированным стеклом, широ­ко распахнулась, и помощник вкатил тележку, заставленную закусками и напитками.

«Салим все делает кстати и вовремя», – благодарно поду­мал прокурор о своем однокашнике и, перехватив тележку, по­додвинул ее к тахте.

– Ого! – воскликнул Коста. – Миноги! Угри! Таким за­кускам позавидовал бы и сам Икрам Махмудович.

– Какой Икрам Махмудович? – пытаясь поймать на сло­ве, спросил прокурор.