Александр Афанасьев - Крах одной карьеры Страница 8

«Вот куда подвел, любезнейший, — Валерий хмуро усмехнулся про себя. — А… он, между прочим, прав! Победителя не судят!»

Утром Андрей пришел в управление около восьми. Росляков был уже на месте.

— Ну, выкладывай, — сказал он. — Дай только Геннадию Михайловичу позвоню.

Когда пришел Петров, Андрей стал рассказывать, что ему удалось выяснить за неделю. Помолчали.

— Значит, ты считаешь, что у этого парня был контакт с «журналистом»? — спросил Росляков.

— Считаю. Кроме того, Кушнир одну ночь не ночевал в гостинице.

— Но он мог и у приятеля остаться, — возразил Петров.

— Мог, — Андрей кивнул головой, — а если он у Травински остался?

— Вряд ли… Эта хитрая бестия на такое не пойдет. Если у него и был контакт с Кушниром, то на «нейтральной» территории, так сказать. Может, у секретарши его?

— Может, и так, — согласился Петров.

— Не нравится мне возня Травински, — Росляков поморщился. — Недаром он вокруг парня закрутился!.. Недаром.

— Может, побеседовать с Кушниром? — спросил Андрей.

— Можно-то можно, да как бы не спугнуть этого «журналиста». Он, кстати, тут ездил в Троице-Сергиеву лавру…

— Причем одно интересное обстоятельство, — Петров подошел к карте области. — Вот здесь с его секретаршей стало плохо, она вышла из автобуса и вернулась ь Москву, но… через сутки. Непонятное исчезновение.

— Да… — Росляков посмотрел на часы. — Что-то мне, бойцы, эта мистика не нравится. Андрей, когда ты был в научном городке, ничего не слышал подозрительного? Не могла там появиться сия особа? К примеру, у Кушнира? Ты бы проверил все-таки.

— Хорошо, Владимир Иванович.

— Ну, бойцы, мне пора двигать, — Росляков встал, собрал бумаги на столе и протянул Петрову: — Оформи через секретариат. И вот что… вы мне позванивайте.

Петров и Кудряшов переглянулись, и по их виду полковник понял, что звонков не будет.

Глава 7

Гарри встал рано. По привычке просмотрел центральные газеты, бегло пробежал глазами отработанные рулоны телетайпов. Широко распахнул окна. В комнату ворвался довольно прохладный утренний ветерок. Зашелестели бумаги на массивном письменном столе, из пепельницы серым облачком взлетел пепел…

Гарри устал. Под глазами показались мешки, и даже массаж и компресс из льда их не убрали.

Гарри думал о том, что годы все больше дают себя знать, что все чаще он чувствует какую-то неуверенность и, поймав себя на этом, начинает беспричинно волноваться. Сейчас волновало непонятное молчание Донована, Полугодовой отчет, который Гарри передал по дипломатическим каналам, остался без ответа. Травински понимал, что в Центре идут какие-то сложные «игры». «Старикашка» Донован был на коне, и подводные течения его не касались. Но у противников Донована были рычаги в нынешнем руководстве ЦРУ, которые могли испортить настроение даже ему. Гарри закурил и сел за письменный стол. Задумчиво потрогал пишущую машинку, поправил стопку бумаги.

Резкий звонок заставил Травински подняться и направиться к двери.

На пороге стоял… «старикашка».

— Привет, Гарри! — бодро рявкнул Донован и, отстранив ошеломленного хозяина, вошел в квартиру.

— Добрый день, шеф. Что же вы не сообщили, я бы вас встретил.

Донован с ходу плюхнулся в широченное кресло в углу около торшера.

— Я ценю время моих сотрудников, а потом я приехал в Союз с группой туристов.

И тут только Травински заметил, как одет шеф. На нем были выгоревшие джинсы, коротенькая курточка из белой материи, какая-то клетчатая рубашка, кепочка с длинным козырьком. Словом, отошедший на старости лет от дел фермер, решивший немного попутешествовать. Из-под козырька кепи на Травински смотрели холодные бесцветные глаза, в правой руке шефа дымила сигарета, на конце которой рос столбик пепла.

— Как живешь, старина?

— О'кей, шеф… Виски, джин?

— Джин с тоником и кофе.

Травински колдовал на кухне, пытаясь догадаться, зачем Донован предпринял такой вояж. «Скорее всего, облетает точки, — думал Гарри, засыпая кофе в кофейник, — а может, по отчету? Старый черт, мог бы и предупредить. Ирэн опаздывает… Что-то случилось, видно».

Он вкатил в комнату кухонную тележку, переставил все на журнальный столик и уселся в кресло напротив:

— Слушаю, шеф.

— Сначала давай джин, — Донован пригубил бокал и, заметив, что Гарри посматривает на часы, небрежно бросил: — Ирэн не будет, я ей звонил и сказал, что она сегодня свободна…

Гарри кивнул, не выразив особого удивления. Манеру шефа он знал хорошо: любил старик ошарашивать неожиданными выходками.

Донован с наслаждением чередовал джин с кофе и дымил сигаретой.

— Ты неплохо устроился, милый…

— Стараюсь, шеф, — односложно бросил Травински, ожидая на-чала настоящего разговора.

Донован притушил сигарету и встал. Подошел к окну и долго рассматривал панораму Москвы, потом неожиданно резко повернулся и хлопнул по плечу стоявшего рядом Травински:

— Ты неплохо поработал, Гарри. Отчет одобрен. Были, конечно, небольшие интриги, но это неважно. Я приехал сюда, чтобы не писать длинных писем и поговорить с тобой наедине. Как ты думаешь, созрел твой мальчик для беседы?

— Нет, шеф, — Травински покачал головой, — еще рано.

— Он не догадывается, зачем он нам нужен?

— Думаю, что нет, — Травински посмотрел на шефа и усмехнулся. — У него роман с мисс Ирэн, и я думаю, вернее, хочу, чтобы он успешно развивался.

— Кстати, ты уверен, что он не связан с контрразведкой?

— Да, шеф. У меня есть свой человек в академгородке. Он сообщил, что у «аспиранта» неприятности по работе. По комсомольской линии (он вовремя не уплатил взносы, скрыл сумму полученного у нас гонорара) и по производственной. Его обскакал его же коллега — раньше защитил кандидатскую. Мездриковский им недоволен… В общем, все складывается как нельзя лучше и… не надо торопить события.

— Видишь ли, — Донован закурил новую сигарету и стал расхаживать по комнате, оставляя темные следы на ковре, — у нас есть сведения, что скоро в этот институт приедут специалисты с предприятия, которое будет производить сверхчистые материалы. Думаю, что и лаборатория Водолагина, и лаборатория Мездриковского переключатся на разработку новой технологии. Нам необходимо эту технологию получить. Необходимо.

— Как скоро это будет, шеф?

— Информация расплывчатая. Но в течение полугода — точно. Успеешь ты провести решающую фазу вербовки?

Гарри молчал. Он не любил конкретных вопросов, а жизнь научила его не торопиться.

— Постараюсь, шеф. Здесь многое зависит от Ирэн.

— Ирэн справится, — Донован остановился и пристально посмотрел на собеседника. — Должна справиться, и это твоя забота.

Травински неопределенно улыбнулся, словно давая понять, что ценит доверие шефа.

Донован вдруг цепко посмотрел на Травински:

— Как ты себя чувствуешь? Вид у тебя усталый…

— Отлично, — соврал Гарри, — просто вчера поздно лег.

— Что, русская красавица? — добродушно пробасил «старикашка», подмигивая, — а? Сознавайся, Гарри…

— Шеф! — Травински укоризненно покачал головой. — Как вы могли подумать?

— Ах да, — Донован сделал серьезную мину, — ты у нас, как говорят русские, морально устойчив. — И он громко захохотал.

Гарри вдруг показалось, что главного разговора не было и шеф только прощупывает его, готовится сказать что-то очень важное, но пока не хочет.

Но Донован так ничего и не сказал. Просидев у Травински больше часа, он неожиданно заторопился, пообещав на неделе найти время и заглянуть к Травински еще раз.

Гарри остался один в каком-то странном и непонятном для него состоянии. Он никак не мог объяснить визит шефа и от этого чувствовал себя неуверенно, словно на него надвигалась какая-то беда, но что за беда и откуда, было непонятно.

Вечером Травински поехал к Ирэн. Она была дома.

— Что случилось? — всполошилась секретарь. — На вас лица нет.

— Приехал Донован, — тяжко выдохнул Травински, опускаясь в кресло.

— Я знаю. Утром он мне позвонил и сказал, что я сегодня свободна. Так что же стряслось? — с тревогой повторила она. — Неприятности?

— В том-то и дело, что нет. Приехал, посидел, вылил два бокала джина, кофе и, ничего не сообщив, укатил. Никогда такого не было…

Ирэн молчала, осторожно помешивая ложечкой в чашке с кофе. На Травински она не смотрела, и тому вдруг показалось, что его помощница что-то знает, но молчит. Он хотел спросить, но сдержался, вспомнив, что в принципе Ирэн может выполнять какое-то задание, о котором ему знать не положено.

Он простился с Ирэн и вышел на улицу. И, только поворачивая ключ зажигания своей машины, вдруг решил, что надо беречь здоровье и не думать о будущих неприятностях.