Наталья Перфилова - Месть оптом и в розницу Страница 8

– И как уж его в святые отцы тогда занесло? – удивилась я.

– Он рассказывал, видение ему было, – серьезно заявил сосед.

– Правда, что ли?

– Я так думаю, что на самом деле было. Пьяный он заснул на балконе, просыпается, а там тетка в белых одеждах летает и руками машет, мол, иди сюда. Он чуть с балкона не прыгнул, дернулся к перилам да на гвоздь босой ногой напоролся. Тут и очнулся.

– Больше на белую горячку смахивает, – с сомнением покачала головой я.

– Это точно. Но жена его, Елена, уж больно верующая была, она это все по-своему обыграла. Тетку за Деву Марию выдала, а то, что он чуть с балкона не сиганул, – за Божью кару. А может, это и правда настоящее видение было, посланное Ксенофонту, чтобы от пьянки его отвратить… Хотя теперь уж это не важно. Главное, Елена правильно себя повела. Капала ему на мозги, капала, он и поверил. В семинарию поступил, пить бросил. Дали ему приход в Евсеевке. Обосновались там. Ксенофонт нормальным попом стал. Только со временем попивать опять начал. Он мне признался, что обиду на Бога держит немалую. Детей-то у них так и нет, а им уж больно хотелось, Елене особенно. Столько она молилась, а Бог так и не порадовал их потомством. Я думаю, это пьянство все же виновато. А уж когда Елена умерла от банальной ангины, батюшка и вовсе приуныл. По-черному запил. На проповедях несет иной раз что в голову стрельнет.

– И что, никто на него не жалуется? – усомнилась я.

– Нет пока. Прихожане сочувствуют, помочь пытаются, кто чем может. Приходят ему готовить, в доме убираются. Понимают, что Ксенофонт хоть и священник, но тоже ведь человек из плоти и крови.

– Добрые у нас люди, – усмехнулась я.

– Люди все видят… Он, между прочим, тоже без дела не сидит, – слегка обиделся за батюшку Виктор. – Два года назад церковь отремонтировал, в прошлом году за свой счет часовенку сладил в память о матушке Елене. А что попивает, так у всех слабости есть. Эта еще не самая скверная. Он и сам ведь понимает, что грех это, но поделать ничего не может, не зря, наверное, говорят, что алкоголизм – это болезнь, причем неизлечимая. А вообще, людей-то не обманешь, особенно в деревне. Раз его любят, значит, стоит он того, вот что я тебе скажу. Мужик он, без сомнения, умный, совестливый и о прихожанах искренне перед Богом радеет…

– Ты прав, наверное, Вить, – примирительно согласилась я. – Просто Ксенофонт оставил в моей памяти не самые светлые впечатления. Мне кажется, в машине до сих пор перегаром разит.

– Выветрится, – отмахнулся Виктор.

Мы подъехали к посту ГАИ. Коля, узнав меня, искренне обрадовался:

– Привет! Ну, как там наш героический святой отец?

– Здравствуй, познакомься, это мой сосед Виктор. – Мужчины пожали друг другу руки. – Мы к тебе, Коль, по делу вообще-то… Витька вот, – я кивнула в сторону соседа, – хорошо знает Ксенофонта и говорит, что его попадья умерла три года назад, а новой батюшка еще не обзавелся. Вот нам и стало интересно, ты с кем по сотовому разговаривал?

– С теткой какой-то, – недоуменно пожал плечами Николай. – Она сначала ругаться начала, а потом, когда я представился, объяснила, что она матушка Елена и беспокоится о муже. Вот и все.

– Ну, может, подружка какая, батюшке-то не положено, вот и постеснялась представиться, – предположил Витек. – Значит, он не пропал, а к пассии подался завтракать.

– Он что, еще и пропал? – удивился Скворцов. – Вы же должны были его до дому довезти.

– А ты мне адрес сказал? – укоризненно посмотрела я на сержанта. – На радостях понесся к молодой жене, ничего толком не объяснив.

– Какой адрес? – еще больше удивился тот. – Чай тут не город. Село я тебе назвал, а там Ксенофонта каждая собака знает.

– Ага, особенно ночью, – с сарказмом заметила я, – пришлось его к себе везти. Он проспался и удалился по-английски, не прощаясь.

– А почему тогда вы решили, что он пропал?

– Так домой-то не появился, – пояснил Виктор.

– Может, пошел машину выручать? – пожал плечами сержант.

– Точно! – хлопнул себя по лбу сосед. – А мы и не подумали. Она все там же, в овраге? – повернулся он к Скворцову.

– Нет, ну что вы! – воскликнул тот и пояснил: – Беспризорную машину непременно разграбят. Даже в лесу охотники найдутся чужим добром поживиться. И откуда они узнают так быстро, где что плохо лежит, ума не приложу… Я сразу, как приехал домой, позвонил ребятам на пост, они вытащили ее и перегнали на старую ферму совхоза «Заря». Коров там давно уж нет, а сторож остался пока, чтобы по бревнам не раскатили. Туда «пятерку» и отправили, к Михалычу под крылышко.

– Я знаю, где это, – ткнул меня в бок Виктор, – поехали.

– Зачем мы туда попремся? – недовольно возразила я. – Ксенофонта там уже нет наверняка. Узнал у гаишников, куда делась машина, поехал и забрал ее. Сейчас дома уже, наверное.

– Тогда давай заедем еще раз в Евсеевку, – настаивал Витек.

– Ну чего ты пристал? – совсем не горела желанием еще раз встретиться с Ксенофонтом. – Чего мы там потеряли?

– Любопытно насчет подружки узнать, кто на этого борова клюнул…

– Не стыдно? – Я укоризненно посмотрела на соседа. – Мужик вроде.

– Стыдно, Ириш, стыдно, – притворно потупил глазки Витек. – А что делать? Новостей-то у нас, сама знаешь, негусто, а тут такое! Не вредничай, давай заедем, что тебе стоит, – заканючил сосед.

– Да ладно, заедем, – не стала больше спорить я.

Дома батюшки не было. Судя по всему, он так и не вернулся из вчерашней поездки. Мы озадаченно переглянулись.

– Я начинаю беспокоиться, – трагично произнес Витя. – Ксенофонт даже в храме сегодня не появился, а это уже серьезно. Он вообще-то к работе ответственно относится.

– Ну, что ты так на меня смотришь, прямо как собачонка голодная? Поехали уж на эту ферму, чтобы ты успокоился. Может, он в город повез машину, в сервис, а мы тут носимся по области из конца в конец. Было бы из-за кого беспокоиться. – Я ворчала в течение всего пути до совхоза «Заря».

Хлюпая по грязи, окружающей ферму, я мысленно проклинала Ксенофонта, Витька и всех алкоголиков вместе с ними.

– Ну, и где этот героический сторож?

– На фига он тебе? Сейчас сами машину найдем, не так много места вокруг… да вон и автомобиль. Смотри, вон там, у забора.

Мы поспешили туда. Кто же знал, что лучше бы нам этого не делать… Но в тот момент нас с Витькой гнало вперед какое-то дурацкое чувство любопытства и задора. Лично мне больше всего хотелось как можно быстрее покончить со всеми нелепыми загадками и вернуться в свой уютный гамак, вернуть утреннее чувство спокойствия и умиротворения, безвозвратно утерянные из-за суеты и постоянного зудения соседа.

Достигнув автомобиля в рекордно короткие сроки, мы озадаченно остановились. Развалившись на водительском кресле, сидел огромный мужик в рясе. Креста на нем не было.

– Ничего себе! Ксенофонт, ты уже похмелился, что ли? Или еще со вчерашнего дрыхнешь? – загоготал Витек. – Не мог до дома дотерпеть? А крест где? Пропил, что ли?

– Заткнись, обормот! Смотри… – У меня мгновенно пересохло во рту. Из шеи святого отца торчала рукоятка ножа. – Подойди, потрогай его, может, еще жив… – с ужасом прошептала я.

Виктор ничего не ответил, только пару раз сглотнул, а потом нерешительно дотронулся дрожащими пальцами до щеки святого отца.

– Вроде теплый…

– Сейчас подгоню машину, – немного приободрилась я, – придется опять эту громадину на себе таскать.

– Может, вызвать скорую? – Витьку явно не хотелось снова трогать раненого руками. – Вдруг его передвигать нельзя?

– Это долго, Вить, я сотовый дома на зарядке оставила. Придется самим в больницу ехать, потом они сюда и отсюда. В три раза больше времени потратим. Вдруг он помрет, пока мы будем циркулировать. Нет, придется самим грузить.

– Ир, а давай попробуем найти сторожа, может, у него связь есть, – не соглашался Виктор.

– Где мы его будем искать?

– Вон, видишь, будка двухэтажная, – показал рукой куда-то в сторону сосед, – он обычно там и сидит.

– Ну, так беги скорее, не тяни, у нас времени в обрез.

Парень улетел с места преступления быстрее ветра…

…Прошло минут десять. Я смотрела на бледного батюшку и недоумевала, как такое могло случиться? Как он оказался на заброшенной ферме? Судя по всему, проснувшись утром в доме Витька, он сразу, не заходя домой, начал поиски машины. В ГАИ ему указали место, куда ее отогнали, и он понесся сюда. На чем он добирался? Вряд ли пешком. От нашего дома до фермы совсем не близко, а автобусы этим маршрутом не ходят. Значит, его кто-то подвез. Надо бы расспросить Михалыча, может, видел чего. Хотя надежды мало, нас встречать сторож не вышел, возможно, и Ксенофонт обошелся своими силами. Размышляя таким образом, я окинула взглядом полуразрушенную ферму и увидела Витька, огромными скачками несущегося ко мне. Лицо его выглядело не просто бледным, а даже каким-то серым с зеленоватым отливом.

– Ир, линять надо отсюда, чем быстрее, тем лучше! – еще издали закричал он. – Тут не ферма, а кладбище какое-то. Михалыча тоже того… насмерть. Бросаем Ксенофонта и тикаем на фиг. Ему скорую вызовем из ближайшей деревни.