Михаил Март - Подводное течение Страница 9

Конечно, я зря взяла сына с собой. С того дня он молчал два месяца и даже в школу не ходил. Но потом, к счастью, речь вернулась к нему…»

Пациентка вдруг перестала писать. Произошел какой-то сбой. Ее лицо покрылось потом. Она вскрикнула и очнулась.

Казимир тут же налил ей воды.

– Испугались? – спросил он.

Профессор незаметно ушел в другую комнату, унося с собой планшет и исписанные листы.

– Господи! Что это было? – дрожащим голосом спросила Таисия.

– Ничего страшного, – спокойно произнес Казимир и выключил яркий свет. – Всего лишь одна попытка. Пока не очень успешная.

– Мне грезился какой-то ужас.

– Какой?

– Ничего не помню.

– Так я вам скажу. Чтобы попасть в тайное прошлое, нам надо вспомнить все об аварии, в которую вы попали. Это не просто, но необходимо набраться терпения.

– У меня сердце будто разрывается.

– Сердце у вас крепкое, Таисия Андреевна. Но психика очень ранимая. Мы будем продолжать наши сеансы? Или вы раздумали?

– Будем! – твердо заявила женщина.

– Отлично. На сегодня хватит. Завтра отдохните, продолжим послезавтра. Я верю в успех.

Немного успокоившись, Таисия ушла. И тут же в комнате появился профессор Листерман.

– Что за нелепую установку вы ей дали, Лев Яковлевич? Почему возмездие? Почему не признание? – раздраженно спросил Казимир.

– Потому что человеку не в чем признаваться, если он прав. На этом все строится. Палач не может быть виновным в убийстве, он выполняет свою работу. Я узнал эту женщину. Не мог даже подумать, что мы можем встретиться вновь, но мир тесен, – спокойно ответил Лев Яковлевич.

– И как давно вы ее узнали?

– Когда увидел в клубе. Я не уверен, что она меня вспомнила. Но на всякий случай нам лучше не встречаться.

– Минуточку. Давайте определимся. – Казимир сел в кресло и указал собеседнику на соседнее. – Вы думаете, все, что она написала, происходило в действительности? И это не плод ее больного воображения?

Листерман вздохнул, достал портсигар и сел.

– Об этом я и хотел с вами поговорить. Этой истории около сорока лет. Я был начинающим врачом, учился в ординатуре и проходил практику в клинике имени Кащенко. Там работали очень опытные врачи. Одним из них был доктор Трегубов Эльдар Каюмович. К практикантам он относился как к равным, и мы с ним подружились, несмотря на то что он был гораздо старше меня.

Однажды к нам в клинику привезли девушку откуда-то с Урала. Звали ее Таисией. У нее была амнезия. Тяжелая черепно-мозговая травма в результате железнодорожной катастрофы. Случай практически безнадежный. В Белых Столбах, под Москвой, есть такой стационар, куда и хотели ее определить. Тут ничего не поделаешь, в больницу девушка попала без документов, родственников так и не нашли, память к ней так и не вернулась. Практически ее можно было считать здоровой: вела себя адекватно и таблицу умножения помнила. Ходить ее заново никто не учил и держать зубную щетку тоже, но выписывать ее в никуда нельзя.

Короче говоря, Эльдар влюбился в пациентку, оформил опекунство, а потом и женился на ней. Мало того, она родила ему сына. Опасная затея, врачи ее отговаривали, боялись разных осложнений, но она твердо решила родить.

Они прожили вместе девять лет. Я уже защитил докторскую диссертацию, и виделись мы с Эльдаром не очень часто. Шел восемьдесят первый год, мальчику тогда было лет восемь, значит, сейчас ему где-то тридцать шесть или тридцать семь. К тому времени Таисия преподавала в школе русский язык и литературу, воспитывала сына. Мальчик рос здоровым, учился на пятерки. Идеальная семья. И вдруг до меня дошли слухи, будто у Эльдара с кем-то любовная интрижка. Мужику под пятьдесят, у него жена красавица и вдруг… Странно. Бес попутал.

История эта так ничем и не закончилась. Эльдар вдруг пропал. Исчез, и всё тут. Его не нашли ни живым, ни мертвым. Я приезжал тогда к Таисии. Она меня не узнала. Но меня поразило ее неестественное спокойствие. Вот была другая жизнь, был муж, все было хорошо, а теперь вот так. Ну что поделаешь? Ничего не поделаешь. Она немного заговаривалась. Перескакивала с одной темы на другую. Я хотел положить ее к себе в клинику на обследование, но мне не дали этого сделать.

Ей все тогда очень сочувствовали. Ну как же, брошенная жена, муж не известно куда делся, а она осталась одна с ребенком. Я в этот миф не верил, считал и считаю Трегубова порядочным мужиком. Ну, может быть, и появилась у него любовница, это может случиться с каждым. Но чтобы бросить семью! Нет. Невозможно. Не верю!

Вот причина, по которой я устроил испытание Таисии, а результат вы видели. Все сходится за исключением дачи. У Эльдара никогда не было загородного дома. Это я знаю наверняка. С другой стороны, сына и жену он на лето всегда отправлял за город. Это мне известно точно. Может быть, они снимали дачу. Но осенью они там не жили.

– Любопытная история, Лев Яковлевич. Вам обязательно надо рассказать ее Марии Аркадьевне. Она ведь не так просто подбирает участников для своего проекта. Видимо, эта женщина каким-то образом вторглась в жизнь Мезенцевой, если так ее заинтересовала.

– Завтра же пойдем к ней с отчетом. И есть у меня в запасниках еще один любопытный материал. Он касается моего бывшего пациента. Но он давно умер, и я могу спокойно обнародовать его досье. На первый взгляд никакой связи. С другой стороны, как на это посмотреть.

– А вы интриган, профессор. Буду ждать с нетерпением новых открытий.

11

19 мая 1972 г.

Трубку взяла молодая женщина. Я немного растерялась и после паузы попросила к телефону Олега Гавриловича.

– Он в командировке, приедет завтра или послезавтра.

– И давно он уехал?

– Две недели назад, – бойко ответила девушка.

– И ничего мне не сказал. Мог бы позвонить в Новосибирск.

– Это вы, Оксана? Я не узнала ваш голос. Слышимость плохая. Вы уже дома?

– С кем я говорю?

– Тамара. Я Тамара, секретарша вашего мужа.

– Привет, Тома. Ты права, слышимость никудышная.

– Я могу перезвонить.

– По какому телефону?

– Двести двадцать один – шестнадцать – двадцать три. Я помню наизусть.

– Бессмысленно. Нас не предупредили и сменили номер телефона. Я и сама не могла дозвониться домой. Я звоню из автомата.

– Понятно. Поездка в Лондон и для Олега стала неожиданностью. Начальник отдела Феликс Борисыч попал в больницу с инфарктом, срочно понадобилась замена. Решили послать Олега – у него была готовая виза.

– Хорошо, Тома, спасибо, – не своим голосом произнесла я. В запасе у меня были сутки или чуть больше. Надо было действовать.

Киоск с надписью «Справочное бюро» привлек мое внимание. Я подошла и через окошко спросила:

– Вы можете назвать адрес по телефону?

– Можно, если речь идет о коммунальной квартире. Если телефон частный, то вы должны назвать имя и фамилию владельца, – довольно равнодушно ответила мне женщина из окошка киоска.

– Я их не знаю. В обоих случаях мои друзья снимают квартиры.

– Тогда я ничем не смогу вам помочь.

– Это только так кажется. – Я достала червонец и положила его перед женщиной. – Премиальные за вашу заботу о приезжей девушке, которой не хочется ночевать на вокзале.

Женщина цапнула десятку, будто склевала ее, как курица зернышко.

– Давайте свои телефоны и подойдите через десять минут, – голосом, полным участия, сказала она.

– А заодно найдите мне издательство, которым руководит Михаил Слепцов. Отчество не помню. – Я решила выяснить и этот телефон и передала бумажку с телефонами, оплатив ее любезность второй десяткой. Женщина была – сама доброта.

В соседнем газетном киоске я купила схему Москвы и Подмосковья. Устроившись в сквере на скамейке, нашла на карте точку под названием «Малаховка». Определила, как туда можно проехать. Если я теперь Оксана, то должна знать, где строится мой загородный дом. Подошло время забрать нужные мне сведения из «Справочного бюро», и можно было действовать дальше. Для начала надо было избавиться от тяжелой сумки. Без проблем я поймала такси и отвезла вещи в камеру хранения на вокзал. А затем отправилась на Котельническую набережную. Когда водитель привез меня по нужному адресу, я сразу узнала красивый, высотный дом, который уже видела на фотографии.

Москва поразила меня своими размерами, красотой и количеством людей. Уличной дневной суетой. Создавалось впечатление, что весь народ вышел на улицу в поисках чего-то или кого-то. Лица у всех сосредоточенные, напряженные, целеустремленные. И все бегут, бегут… Просто метеоритный дождь какой-то.

Квартира номер семьдесят шесть, как я выяснила, находилась в центре этого гигантского строительного сооружения, с множеством подъездов с разных сторон дома, с центральной частью, устремленной ввысь, с мраморными ступенями и с громадными подъездными дверьми. Я лишь заглянула внутрь и увидела в большом мраморном холле за столом возле лифта сидела женщина со строгим выражением лица. По ее виду было понятно, что просто так сюда она никого не пропустит.