Николай Еремеев-Высочин - РАМ-РАМ Страница 9

Ну, теперь вы знаете, какая Лина.

Так вот, возвращаюсь в Тель-Авив. Я говорил, Лешка молчал, а теперь, чтобы подумать, умолк и я.

Разумеется, любая наводка со стороны Лины была бы для нас чрезвычайно важной. Проблем было две.

Первая: как ее найти. У Конторы их адрес, конечно же, был, но она никогда не санкционировала бы авантюру, которую я задумывал. Вполне возможно, телефон и адрес Ромки есть в городском справочнике. Но, если нет? Хорошо, я нахожу адрес Лины — и что? Покупаю букет роз и звоню в дверь? Вторая проблема намного сложнее. О смерти Ляхова, если он действительно был в Индии по заданию Моссада, наверняка было известно не только нам. То есть израильтяне тоже начали расследование, и теперь Лина была под наблюдением. Вполне возможно даже — опять же, если Ромку перевербовали, — что они с Линой постоянно были под колпаком.

— Собака! — неожиданно для себя произнес я вслух.

Кудинов посмотрел на меня — не удивленно, а одобрительно. Мы размышляли в одном направлении.

— Как звали эту мелкую злобную тварь? — спросил он.

У Ромки с Линой была такса — постоянно крутящаяся вокруг поводка шавка, дающая знать о своих агрессивных намерениях хриплым лаем. Но имени этой маленькой коротконогой мегеры я тоже не помнил и только пожал плечами. Какая разница?

— Она может быть жива? — задал уже правильный вопрос Лешка.

Я прикинул. Когда мы в последний раз мы виделись с Ромкой, такса была еще щенком. А это было… Лет двенадцать назад.

— Она еще должна быть среди нас. Злые живут долго!

— Попробовать можно, — качнул головой мой друг и долил нам обоим в стаканы. Мы с полчаса назад перешли на текилу.

— Телефонная книга здесь найдется?

Лешка приподнялся на локте — он снова возлежал на диване — и крикнул:

— Ребята, можно кого-нибудь из вас попросить?

Барин!

В противоположном конце прихожей тут же появился один из охранников в рубашке с галстуком. Возможно, именно он нас и привез, но я их не различал. Бедный малый даже не ослабил узел и не расстегнул воротник — служба так служба!

— Нам тут надо один адресок разыскать, — озадачил его Лешка.

— Сейчас залезу в Интернет, — с готовностью откликнулся охранник.

— Нет, — вмешался я, — не через Интернет. Справочник у вас есть телефонный? Такой, в виде книги?

Охранник пожал плечами.

— По Тель-Авиву есть справочник. Даже на английском!

— Дайте справочник.

Объяснять ему я не стал, но разница была. Как только вы включаете свой компьютер — ну, если он подключен к Интернету, — ваша privacy — в русском языке соответствующего слова нет, поскольку в России нет и самого понятия, — заканчивается. Например, ничего не стоит сделать так, чтобы все, кто откроет страницу с фамилией человека, который интересует спецслужбы, автоматически оставляли адрес своего компьютера в определенном журнале.

Справочником на английском языке, похоже, пользовались впервые — новое поколение выбирает Майкрософт! Фамилия, под которой Ромка эмигрировал, была Лахман. Как если бы, когда его — или его отца, или деда — еврейство стало помехой, они переменили эту фамилию на Ляхова. А потом, когда еврейство стало преимуществом, поменяли ее обратно.

Так вот, в Тель-Авиве и окрестностях проживает одиннадцать Лахманов. К счастью, только у одного имя было Роман. Я снова поймал себя на мысли, что у Ромки это имя теперь уже было — в прошедшем времени.

Мы с Лешкой переглянулись. Если бы Ромкиного адреса в справочнике не оказалось, мы могли бы эту затею бросить. А теперь?

Я посмотрел на часы. Черт, Patek Philippe стоимостью 600 тысяч долларов! Я не мог ехать с ним в Индию.

— У тебя какие часы?

— Какие часы могут быть у скромного советского — ну, российского — служащего? «Ракета», «Полет», в лучшем случае, командирские.

Я притянул к себе его руку. У Кудинова были электронные Casio в черном пластмассовом корпусе и с черным же пластмассовом ремешком.

— Можешь дать мне их в поездку?

— Какой разговор!

— А я могу оставить свои здесь? У них же есть сейф?

Лешка присмотрелся к моим часам — он вообще-то был выше материальных признаков благополучия.

— Для таких часов нужен не сейф, а подземное хранилище! — оценил он. Сейф на вилле был — здесь было все, чего можно было пожелать, как в пятизвездочном отеле. Я, наконец, мог сосредоточиться на времени.

Лешкины электронные Casio показывали 20.35. Я нашего кокера Мистера Куилпа выгуливаю в зависимости от занятости в промежутке между девятью вечера и часом ночи — он терпит, хотя и терроризирует меня каждые десять минут, с громким зазывным лаем бросаясь к двери при моем малейшем движении. Если ехать караулить Лину, надо было отправляться прямо сейчас.

— Вы представляете себе, где это?

Охранник посмотрел на адрес в справочнике.

— Нет! Но у нас есть карта. Бумажная! — уточнил он для меня.

Сообразительный!

Улица Жаботинского — мне нравится эта советская привычка называть улицы именами своих героев и делать это в каждом населенном пункте, как бы мал он ни был, — оказалась совсем недалеко от нас, в этом же районе вилл Герцлии. Логично: в Ганновере Ромка жил в собственном доме, так почему здесь он должен был ютиться в каком-нибудь из ужасных образчиков стиля баухаус.

— Я, правда, не могу поехать с тобой, — вздохнул Лешка.

— Не переживай! Давай придумаем лучше, как это сделать.

Что бы мы ни придумали, если меня задержат, то все полетит к чертям: Мое прикрытие, моя предстоящая поездка в Индию, возможно, даже вся легенда, на которой построена моя жизнь.

Я опять задумался, стоит ли игра свеч. Но я отправлялся в Индию с лишь одним полезным элементом информации — названием гостиницы, где был убит Ромка. Лина могла дать мне ниточку, которая позволила бы распутать весь клубок. Вот только позволить задержать себя я не имел права.

— Мне понадобится легкая кавалерия, — сказал я.

Так мы с Лешкой называем группу прикрытия. Кудинов только покачал головой: мол, дальше — больше! Но ничего не возразил.

8

Я пошел в комнату у выхода, в которой сидели охранники. Их теперь было двое — сообразительный и еще один, такой же неприметный. Развалившись в креслах, ребята пили кока-колу, щелкали фисташки, бросая скорлупу в пустое блюдо для фруктов, и смотрели бокс по телевизору. При моем появлении встать они не попытались, но выпрямились в своих креслах.

Я, разумеется, не стал уточнять им, что все это было чистой самодеятельностью. Зачем смущать людей? А так они всегда могут честно сказать, что знать ничего не знали. Как, разве эта операция rite была санкционирована сверху?

— Мне нужна помощь, — просто сказал я. — Пока — прокатиться в одно место.

— Какие проблемы! — вызвался сообразительный, поднимаясь одним пружинистым движением всего тела.

Так встают цирковые акробаты. Но и без того было видно, что он накачанный. А в остальном — лет тридцати пяти, коротко стриженный, два глаза, нос, рот, загорелые руки с белыми волосками. Нет, похоже, все-таки это он нас сюда привез.

— Тебя как зовут?

Я перешел на ты. Невозможно идти на дело с человеком, с которым ты на вы.

— Виктор.

Как меня зовут, я уже запомнил.

— А я — Юрий! И давай на ты, хорошо?

Сообразительный понял, что предстоит, наконец, нечто интересное, и такая перспектива была ему по вкусу. Не все же сидеть у телевизора и грызть фисташки!

Я подмигнул Лешке, уныло прислонившемуся плечом к дверному косяку.

— Увидимся.

Мы сели в белое рено, которое было предусмотрительно накрыто от солнца покрывалом, и второй охранник пошел открыть нам ворота.

— Вы лучше садитесь на заднее сидение, — сказал Виктор. — Боковые стекла тонированные, а через ветровое вас засекут.

— Дело говоришь!

Мы выехали в свой проулок.

— Куда едем? — спросил Виктор.

— В какое-нибудь оживленное место, где твоя машина не привлечет внимания.

— Может, в Суперсоль?

— Это что такое?

— Супермаркет! Мне как раз хорошо бы подкупить кое-что для дома.

— Хорошая мысль! А я найду там такси?

— Без проблем.

Виктор вел машину профессионально: очень быстро на прямых отрезках, но притормаживая на каждом неуправляемом перекрестке. Я все время посматривал в правое зеркальце: за нами никто не ехал.

— Они что, про вас не знают?

Кто такие «они», Виктору объяснять было не нужно.

— У них стационарные посты. В этом направлении вон в том доме с кипарисом. Но они знают, что, скорее всего, мы едем в магазин.

С супермаркетом была не просто хорошая мысль — отличная!

Мы по-прежнему оставались где-то в Герцлии. Минут через десять наша машина въезжала на автостоянку большого плоского здания. На фасаде красовался логотип: сумка с ручками, какими пользуются в супермаркетах, и красная надпись на иврите, по-видимому, Суперсоль.