Алексей Макеев - Бойцовская честь Страница 9

– А при чем тут ты?

– Контракт на три миллиона долларов, – проговорил Полтава. – И, чтобы эти три миллиона заполучить в свои жадные ручонки, Ховрин должен был выиграть.

– Подожди, – снова запутался я. – То есть победитель боя Полтавский – Ибрагимов выходил на этого чемпиона, которого федерация собиралась выгодно продать?

– Именно, – кивнул тот. – И вот незадача: когда у организаторов уже практически на руках такой выгодный контракт, появляются два милых парняги – я и этот Ибрагимов. Мы оба идем без поражений, оба идем чисто в сторону Ховрина, над которым так дрожит наша федерация. Нас и сталкивают лбами, только… – Он усмехнулся. – Похоже, что с Ибрагимовым они смогли договориться, а со мной нет. Вот и решили, что проще отравить строптивого бойца, чем заниматься всерьез. Они сейчас для вида покричат, посоревнуются, а потом меня же и сделают во всем виноватым.

– Как? – вдруг опешил Алекс. – Как, тебя виноватым?

– А очень просто, – опустил голову тот. – Сейчас проведут расследование, мол, нужно взять полный анализ крови, что надо все обследовать и…

– И? – вытянулся вперед я.

– Корицитин ядовит только в том случае, когда вступает в контакт с определенной группой допингов, – проговорил Полтава. – Есть такая категория препаратов, которые практически невозможно заметить при сдаче анализов и допинг-тестов. Но если они объявят, что в моей крови найден корицитин и он привел к отравлению, значит, я использовал допинг. И меня автоматически дисквалифицируют. Вот и все. Сговорчивый Ибрагимов сливает бой Ховрину, и американские коллеги покупают эту кормушку за хорошие бабки.

– Но ты же не использовал допинг?

– Ник, – улыбнулся Полтава. – Не будь наивным ребенком. Их все используют, только кто-то в большей степени, кто-то в меньшей. Я не имею права в этом признаваться.

– Постой, что-то тут не сходится, – хрипло рассмеялся я. – То есть ты знал, что они могут тебя слить? Ты знал, что они могут тебя подставить, после того как ты отказался сливать бой Ибрагимову? И все равно согласился участвовать? Тем более когда они тебя могли отравить?

– Сколько вопросов за раз, – поморщился Андрей. – Конечно, я ничего не знал. Я думал, что меня тупо засудят. Если выиграю нокаутом, банально не допустят к бою с Ховриным после обнаружения допинг-пробы. Обычно федерация этим не заморачивалась, а теперь сделает все по закону. Не допустить бойца до ринга проще простого, чего уж. Просто есть разные способы, вплоть до самых жестких, если парень упрямится.

– Да брось. – Алекс, который уже окончательно проснулся, недовольно посмотрел на нового знакомого и проговорил: – Ты сгущаешь краски. Да не может быть такого! Ну ладно, не допустят до боя. Ладно, «вдруг» обнаружат допинг, но чтобы травить прямо на ринге. – Он выпятил губу и проговорил: – Ты, может, съел чего перед боем в «Макдоналдсе»?

– Очень смешно, – хмыкнул я и посмотрел на Андрюху, который явно прикидывал: избить Алекса прямо здесь на кухне или все-таки вывести в подъезд? Щелкнув пальцами, я проговорил: – Зачем им тебя убивать-то?

Полтава поднялся с табуретки и молча поставил чайник. Снова усевшись, он тихо проговорил:

– У нас в клубе парень был один. Димка Одинцов, средневес. Возвращался вечером домой после тренировки, местные гопники решили, что этот парняга может поделиться с ними телефоном и деньгами (я только поморщился, вспомнив причину своего первого знакомства с Андрюхой). Через пару секунд они лежали на траве. – Полтава выдержал паузу и проговорил: – Еще через пару секунд неизвестно откуда взялись менты. Еще через пару часов выяснилось, что у одного из избитых сломан нос. Вроде как и случайность. И все по закону, даже подозрений ни у кого не вызывает. Сколько таких случаев было, когда профессиональных бойцов сажали за драку?

– К чему ты это?

– К тому, что Одинцов проиграл свой следующий бой, и, между прочим, за титул чемпиона России, – подытожил Полтава. – И уголовное дело не завели. Почему-то. А Димка потерял шанс отправиться в США и выйти на чемпионский бой. Вместо него поехал другой боец, который всегда умел договориться. – Полтава поставил кружку на стол и тихо проговорил: – Либо ты живешь по правилам федерации, либо тебя просто раздавят. И никто, даже родной клуб, тебе не поможет. К сожалению, я узнал об этом слишком поздно. – Андрей посмотрел на меня. – Пока я двигался по рейтингу и пробивал себе дорогу к вершинам, меня не трогали. А вот когда настала пора боев, в которых крутятся крупные бабки, – все, остановись, парень, у нас свое шоу. Договор – это еще не все, – кисло улыбнулся Полтава.

– А что теперь? – спросил я.

– Да ничего, – вздохнул Андрей, он поднялся с тумбочки и подошел к окну. – Свалю к дядьке родному. Я иногда к нему приезжаю тренироваться. У него домик на острове на Иваньковском водохранилище. Отсижусь недельку-другую, посмотрю, как вся эта канитель пройдет. Потом это все уляжется, попрячусь чуток. Может быть, удастся свалить из России. На Украину, например, там счастья попробую в местной лиге боев без правил.

– Да ну ее, эту Украину, – подал голос Алекс.

– Правильно, – поддержал друга я. – Тебе что, теперь все прятаться? А мама как же?

– Мама… – Полтава вдруг осекся и замолчал. Он несколько секунд сжимал кулаки, затем промолвил: – Она сейчас не в Москве. Она даже не знает, кем я работаю. Думает, тренером.

– Понятно. И что? Пустишься в бега? Просто так уедешь?

– А что еще остается? – спросил Андрюха. – Сам знаешь, после такого скандала мне вряд ли удастся что-то сделать.

– А к ментам? – задал я вопрос.

– Все менты во власти федерации, – усмехнулся Полтава. – Даже если я к ним и обращусь – то дальше что? Ну заведут уголовное дело, ну поднимется буза. А мне-то от этого лучше? Сначала у меня заберут лицензию из-за допинга, потом затравят. Или голову кто разобьет в подъезде. Опять же, какие у меня есть доказательства, что это федерация? А не дагестанец, например? Или кто-то поставил ставку на Магомеда и решил подстраховаться? Как такой вариант? Я-то знаю, как дела в конторе происходят! Попробуй это доказать.

– И что теперь? – поинтересовался я.

– Ладно, – вздохнул он и протянул руку. – Давай, Коля. Прости, что тебя во все это втянул. Тебя они точно не найдут, они даже не знают, как тебя зовут по-настоящему. Удачи.

– Полтава, неужели ты думаешь, что я тебя вот так просто отпущу одного?

– Колян. – Андрей отрицательно помотал головой. – Тебе-то в это зачем лезть? Сам подумай.

– Оставайся у меня, вместе бомжевать будем, – предложил Алекс. – Тут хорошо, тепло и никто не кусает.

– Так, во-первых, это моя квартира, – возмутился я, глядя на друга. – А во-вторых, действительно – оставайся. Что тебе на этом водохранилище-то делать?

– Нет, валить мне надо, братан, – покачав головой, упрямо сказал Андрей. Он решительно встал и двинулся в сторону прихожей. Какое-то время ворочался в прихожей, обуваясь (наверняка тоже очень решительно), затем подал голос:

– Коля! Открой дверь!

– А хрен тебе! – хихикнул я, допивая свой чай. – Я тебя, дурака, знаю. Ключи я спрятал – вместе поедем на твое водохранилище.

– Это не смешно!

– По мне слышать, как ты возишься в прихожей, – очень смешно, – продолжал издеваться я над «решительным» Полтавским.

– Коля, я тебе нос сломаю. Дай мне выйти. Верни ключи.

– А ты в окно попробуй выпрыгнуть. Всего-то четвертый этаж. Час назад мы с третьего сиганули. Карьерный рост.

– Да твою мать! – Полтавский снял обувь (вежливый парень, даже когда бесится, не забывает обувь снять) и снова притопал на кухню. – Я тебя сейчас промеж глаз ударю. Я поеду один.

– Андрюха, успокойся, – вздохнул я. – Конечно, я тебя не кину. Зачем вообще тогда друзья нужны?

– Я поеду один.

– Окно там. Только не разбивай, пользуйся ручкой.

Пропуская унылое описание того, как Андрюха противился нашей помощи и последующим сборам, сразу скажу, что где-то в глубине души я был даже рад, что могу ему помочь. Поймите правильно, я далеко не в восторге от того, что федерация мутит нехорошие схемы относительно моего друга и ему приходится прятаться. Просто… просто бывают в жизни такие моменты, когда ты прямо ждешь резкого поворота событий, когда повседневность настолько надоедает, что ты просто жаждешь нового в унылой серой киноленте дней. Нормальные люди решают изменить свою жизнь (подчеркиваю – нормальные), начинают бегать по утрам, изучают новый язык, занимаются лозоплетением, заводят новые знакомства и так далее. У меня же, как всегда, все через одно место. Увольняюсь, мотаюсь по собеседованиям, что-то ищу непонятно для чего и зачем и теперь вот вляпываюсь в эту историю с отравлением.

Да, не знал я, что в лиге боев без правил такие закулисные игры. Самое странное, что те неизвестные злодеи, которые действуют от лица федерации, поступили грубо: все-таки отравить бойца во время боя – сильный ход. С Андреем я своими размышлениями не делился на этот счет, но скорее всего у его врагов расчет был простой – сначала отравить бойца, а во время боя, когда ему станет хуже, противник его просто добьет. Потом, естественно, Андрея отвезут в больницу, откачают, сделают все необходимые анализы и поставят перед фактом: ты проиграл нокаутом, а в твоей крови обнаружен корицитин, который ядовит только в случае взаимодействия с рядом запрещенных препаратов. Грубо говоря, Полтава проиграл бы бой в обоих случаях – либо вследствие ослабления, вызванного отравлением на ринге, либо если бы решил затевать расследование – из-за того, что был бы дисквалифицирован. Расследовать, естественно, начали бы, завели уголовное дело, вот только все это сопровождалось бы скандалом и лишением права выступать. Для Андрюхи, который больше ничего не умеет, как драться на ринге, это равносильно смерти. План действительно неплох, учитывая то, что Полтава сам загнал себя в угол. Организаторы плана не учли одного – даже отравленный Андрюха смог бешено измордовать своего противника и упал фактически не получив ударов – такого они точно не ждали. Не думали, что он настолько вынослив. И теперь, после всего этого бардака, Андрей нашел наилучшее, на его взгляд, решение – просто свалил. Пока разгорается скандал, пока его ищут менты, пока идет бешеная буря в Интернете, он сидит и ждет. Самое обидное, я не знал чего.