Чисто шведские убийства. Отпуск в раю - Андерс де ла Мотт Страница 9

— Ничего тяжкого? — спросил Винстон. Эл-Йо покачал головой:

— Ну, случаются драки во время ярмарки в Чивике или на Яблочной ярмарке. В прошлом году изловили карманника, который промышлял на блошиных рынках. Не более того. У нас тут десятилетиями никого не убивали. Тишь да гладь. И нас это вполне устраивает!

Начальник участка с довольным видом улыбнулся.

— Кстати, Петер, вы мед любите?

Прежде чем Винстон успел ответить, музыка замолчала, Поппе взял микрофон, и они с Кристиной пригласили гостей к столу.

Винстона усадили на угловое место; его дамой, соседкой по столу, оказалась сурового вида жилистая женщина, примерно ровесница Эл-Йо. В ее речи слышались скрипучие нотки, как у представителей сконской аристократии.

— Софи Врам, — представилась она. — А вы, значит, папа Аманды. Поздравляю, чудесная девочка.

Софи рассказала, что держит конеферму в нескольких милях отсюда, что для Аманды она инструктор по верховой езде и что-то вроде наставницы.

— Если она продолжит тренироваться, как сейчас, то через несколько лет ее могут взять в шведскую сборную по конному спорту. Но она должна много работать. И не разбрасываться.

Винстон кивал с таким видом, будто знал, о чем речь. Софи Врам явно была в жизни Аманды важным человеком, но он никогда не слышал об этой женщине.

Винстон изо всех сил старался поддерживать светскую беседу, пытаясь выведать подробности неизвестной ему жизни Аманды, но запомнил — за исключением потока сведений о лошадях и верховой езде — лишь тот факт, что дочь и внуки Софи живут в Швейцарии.

Атмосфера в шатре становилась все приятнее, по мере того как прибывало угощение и наполнялись бокалы.

Аманда, сидевшая поначалу между Поппе и Кристиной, теперь перемещалась туда-сюда, а больше всего времени проводила за столом, где собрались подростки.

Винстон ее понимал. Ему казалось, что праздник устроен в основном для взрослых. Самому ему в голову бы не пришло отмечать свое шестнадцатилетие с родителями и их друзьями. С другой стороны, его шестнадцатилетие от шестнадцатилетия Аманды отделяли тридцать лет.

Когда с закусками было покончено, Поппе снова взялся за микрофон.

— Друзья! Мы с Кристиной очень рады, что столь многие собрались здесь, чтобы поздравить нашу чудесную Аманду. А особенно мы рады, естественно, тому, что здесь папа Аманды, Петер… — Поппе, глядя на Винстона, поднял бокал и сделал паузу… — хотя он и житель Стокгольма.

Комментарий, как и ожидалось, вызвал взрыв смеха. Винстон принужденно улыбнулся.

В юности Поппе был распорядителем Лундского карнавала[12]. Он умел завладеть вниманием публики и наговорил про Аманду столько хорошего, что кое-кто из гостей прослезился. Завершая речь, Поппе наконец сказал про подарок.

— Мы с твоей мамой решили подарить тебе лошадь. У Софи есть пара подходящих кандидатур. — Поппе указал на соседку Винстона. — За тебя, дорогая Аманда! С шестнадцатым днем рождения!

Аманда вскочила и бросилась на шею сначала Поппе, потом матери.

— Щедрый подарок, — сказала Софи Винстону. — И лошадей я выбрала недешевых. Но Поппе денег не жалеет, Аманда ему как родная дочь. В этом празднике есть нечто, мягко говоря… — она склонилась ближе, — чрезмерное, правда?

Винстон растянул рот в улыбке. Возразить было нечего.

— Поппе всегда питал некоторое пристрастие к излишествам, — продолжала Софи. — И отец его был таким же. Затевал праздники к месту и не к месту, хотел, чтобы его везде было видно и слышно. Кстати, а вы будете произносить речь?

Вопрос застал Винстона врасплох. Он взглянул на Аманду. Софи права: надо сказать несколько слов. По всей вероятности, от него этого ожидают, и ему следовало подготовить речь заранее. Отрепетировать ее перед зеркалом. Ему нужно несколько минут — подумать.

— Да, конечно, — промямлил Винстон. — Прошу прощения.

Он поднялся, вышел из шатра и направился в сторону туалетов. Примерно на полпути свернул направо и отыскал узкую тропинку, которая вела в сад с рододендронами, где он надеялся на пару минут уединиться. По дороге Винстон заметил одного из прилизанных друзей Аманды; парень явно перепил и теперь стоял за деревом, согнувшись. Винстон замедлил шаг, но парень, похоже, уже чувствовал себя более или менее сносно, чего, к сожалению, нельзя было сказать о его ботинках.

Винстон углубился в полутьму под рододендронами; там он наконец остановился и сделал пару глубоких вдохов. Что ж, надо смириться с неизбежным. Ему придется произнести неподготовленную речь в честь своей дочери посреди шапито, набитого незнакомцами.

Какой-то звук заставил Винстона поднять глаза. На едва заметной среди кустов тропинке неожиданно появилась Джесси Андерсон — блондинка в красном платье, которая вызвала столько неудовольствия у супругов Шёхольм. Встреча, похоже, оказалась для нее столь же неожиданной, как и для самого Винстона, однако Джесси выдавила улыбку и приветливо кивнула. Она прошла мимо Винстона, оставив после себя запах тяжелых духов.

Винстон попытался собраться с мыслями. Вокруг чего выстроить речь? Он стал рыться в памяти в поисках уместного смешного случая, но его прервал новый звук.

На той же тропинке появился еще один человек.

Никлас Мудиг, хоккеист-профессионал, так сосредоточенно смотрел на экран своего телефона, что едва не столкнулся с Винстоном.

— Черт! — Никлас резко остановился, испуганно вытаращив глаза. — О, простите! Я вас не заметил.

— Ничего, — отозвался Винстон. Оба какое-то время стояли друг против друга.

— Петер Винстон. Отец Аманды.

— Да-да, очень приятно. — Хоккеист обрел самообладание; его рукопожатие оказалось излишне энергичным. Мудиг не представился — вероятно, он исходил из того, что Винстон и так его знает.

— Какой замечательный праздник вы устроили.

— Спасибо, но благодарить за праздник надо Поппе и маму Аманды. Я просто в гости приехал.

— Вот как. — Прошло еще несколько секунд, прежде чем Никлас сообразил, что ситуация требует еще нескольких секунд светской беседы.

— А вы работаете в?..

— Я служу в полиции.

— Надо же, как интересно. — Лицо у Никласа тут же напряглось, глаза беспокойно забегали. — Приятно было познакомиться, но мне пора… — Он сделал жест в сторону шатра, двинулся дальше по тропинке и скрылся.

Винстон еще постоял в густой тени, обдумывая увиденное.

Может быть, так заявили о себе без малого тридцать лет полицейского опыта, но Винстон не мог избавиться от все усиливавшегося ощущения, что за фасадом праздника, музыки и блеска творится что-то еще.

Что-то определенно мрачное.

Может быть, даже зловещее.

Глава 4

Вечеринка набирала силу; голоса гостей звучали всё громче, по мере того как опустошались бокалы. Шум празднества поднимался к самой луне, бледный диск которой светился на темнеющем