Кэрол Дуглас - Роковая женщина Страница 33

«ДНЕСНУАТ»

Мистер Грин нахмурился, глядя на тарабарщину, которую нацарапал мистер Бишоп. Имя, которое он загадал, было «Маргарет Таунсенд».

Но когда каракули мистера Бишопа поднесли к зеркалу, оказалось, что это фамилия «Таунсенд».

ВНЕЗАПНЫЙ ОБМОРОК

Все начали дружно аплодировать, но мистер Бишоп, всегда такой энергичный и оживленный, вдруг свалился на пол без чувств.

Аплодисменты сменились испуганными возгласами.

КАТАЛЕПСИЯ

– Не волнуйтесь, друзья мои, – сказал какой-то представительный господин, приблизившись к лежавшему на полу менталисту. – Я доктор Джон Ирвин. Мы с мистером Бишопом знакомы много лет, и мне известно, что порой у него случаются такие «обмороки». Вообще-то это весьма интересная и редкая аномалия: он страдает каталепсией. Сегодня многие боятся быть похороненными заживо, но у мистера Бишопа гораздо больше оснований, чем у многих, опасаться такой ужасной участи. Из-за этого заболевания у него внезапно коченеет тело и исчезают все внешние признаки жизни.

Вскоре после объяснения мистер Бишоп действительно ожил, и его отвели в спальню наверху отдохнуть. Однако ему не хотелось лежать, и он настоял на повторении своего последнего фокуса. Артист попросил принести в спальню журнал клуба и предложил доктору Ирвину выступить ассистентом.

Но прославленному менталисту, по-видимому, отказали силы. Он лишь правильно определил страницу, и то с большим трудом. Когда же он поднялся, пытаясь прочитать загаданное имя, то снова потерял сознание.

ПОЯВЛЯЕТСЯ ВРАЧ-КОНСУЛЬТАНТ

Доктор Ирвин вызвал доктора Чарльза С. Ли, который лечил менталиста прежде. Но в 4 часа утра на следующий день, когда все усилия оживить бездыханного пациента ничего не дали, эскулап отбыл.

О том, как пытались оживить мертвого, рассказывает мистер Огастес Томас, импресарио мистера Бишопа. Он прогуливался на Бродвее, когда к нему подбежал какой-то приятель с криком: «Твоя звезда лежит в „Лэмз“!»

Мистер Томас поспешил в клуб и «нашел Бишопа в маленькой спальне, на железной кровати, где тот пробыл двенадцать часов. Жужжала крошечная батарейка: один электрод был приложен к сердцу, второй зажат в его правой руке».

Импресарио был огорчен состоянием знаменитости. Он заметил двух докторов, которые курили в соседней комнате, устав от ночного бдения. Сокрушаясь, мистер Томас сидел возле подопечного, не отрывая взгляда от красивого лица этого мужчины тридцати трех лет. Менталист был, «по всей видимости, мертв». Потом «в его чертах изобразилось величие». Мистер Томас позвал докторов, чтобы указать им на изменение, свидетелем которого явился.

ОБЪЯВЛЕН МЕРТВЫМ

Двое медиков сразу же констатировали смерть пациента. Мистер Томас немедленно отбыл в Филадельфию, чтобы известить семью покойного. В наши дни поезда движутся с такой скоростью, что в то же утро вдова появилась в похоронном бюро Хоукса на Шестой авеню. Она смотрела на труп своего молодого красивого мужа через стеклянную крышку гроба.

Кто может сказать, какие мысли роились в голове несчастной женщины? В минуту такой глубокой скорби даже мельчайшая деталь становится значительной. Миссис Бишоп попросила сотрудника похоронного бюро причесать мужу волосы. Несомненно, они растрепались во время долгого ночного дежурства врачей, когда они боролись за жизнь пациента.

УЖАСНОЕ ОТКРЫТИЕ

Под взглядом вдовы сотрудник бюро нервно провел гребнем по волосам покойника. Он выронил гребень… и тот исчез! Как впоследствии показало дознание, он провалился в пустую полость мозга!

Увидев это, миссис Бишоп протяжно завыла от отчаяния. Стало ясно, что было проведено несанкционированное вскрытие. И такое сделали с ее мужем, с человеком, страдавшим каталепсией! Он всегда носил при себе записку, которую называл своей «охранной грамотой». В ней объяснялось его состояние и запрещалось делать вскрытие, а также прикладывать к телу лед или электроды. В записке также были указаны адреса семьи мистера Бишопа и его адвоката, которых следовало известить, если он впадет в транс.

Миссис Бишоп, охваченная ужасом, закричала: «Они убили моего мужа! Им нужен его мозг!»

Записку так никогда и не нашли – или не сообщили о том, что она найдена.

ИСЧЕЗНУВШИЙ МОЗГ

Известие о пропаже мозга мистера Бишопа взбудоражило общественность. Мало того, что вдова покойного кричала: «Убийство!» и в клубе «Лэмз», и в кабинете доктора Ирвина, – на сцене появилась мать усопшего, Элинор Флетчер Бишоп. Она требовала, чтобы коронер провел дознание.

Очень скоро доктора Ирвин, Ли, Фергюсон и Ханс, которые делали вскрытие либо присутствовали на нем, были арестованы и вынуждены уплатить залог: огромную сумму в 2000 долларов каждый.

МОЗГ НАЙДЕН

Да, мозг покойного действительно нашелся. Его не похитили, а спрятали… в грудной полости.

Во время дознания миссис Элинор Флетчер Бишоп дала показания о своей предрасположенности к каталепсиии и о предыдущих мнимых смертях ее сына (за которыми, к счастью, не последовало поспешное вскрытие). Первый раз это случилось в 1873 году, когда ему было семнадцать. Доктора не обнаружили ни дыхания, ни пульса и объявили его мертвым. Через двенадцать часов юный мистер Бишоп очнулся, когда применили нашатырный спирт (как известно, это средство часто «воскрешает» барышень, упавших в обморок из-за тугого корсета).

Его объявляли мертвым по крайней мере еще два раза, согласно показаниям на дознании. И каждый раз он выходил из транса абсолютно здоровым… И так продолжалось бы и дальше, если бы не злосчастное вскрытие. Оно последовало за роковым обмороком в клубе «Лэмз» – после одного из величайших триумфов мистера Бишопа!

Но как ни рыдали и ни причитали несчастные женщины, факт оставался фактом: человек, которого ошибочно сочли мертвым, на этот раз действительно скончался. Старшая миссис Бишоп пыталась уговорить владельца похоронного бюро, чтобы на памятнике высекли такую надпись: «Родился 4 мая 1856 года. Убит 13 мая 1889 года».

Но ей отказали в такой редактуре надгробной надписи.

Дело в том, что, несмотря на закон, запрещающий несанкционированное вскрытие, доктора были освобождены, избежав наказания.

Старшая миссис Бишоп не успокоилась и обратилась к Джозефу Ринну, известному медиуму. Ходили слухи, что она даже поведала об этом случае какому-то неизвестному британскому доктору, и он написал детективный рассказ, в котором фигурировали отравленные пилюли.

Остается фактом, что менталист – был он жив во время вскрытия или нет – сейчас, вне всякого сомнения, мертв. Его похоронили на Гринвудском кладбище в Нью-Йорке 20 мая этого года.

Да упокоится он в мире. Но ваш покорный слуга, репортер, склоняется к мнению, что вряд ли…

– Ну что же, Пинк. – Ирен откинулась на спинку кресла, прочитав эту трагическую историю. – Твой случай кажется не менее впечатляющим, чем недавняя погоня за Потрошителем в Европе. Я понятия не имела, что в «Нью-Йорк уорлд» печатают такие кошмарные истории. Неудивительно, что ты так расстроилась, когда тебе не удалось опубликовать историю о Потрошителе.

– Реальный мир ужасен, и я рассказываю все как есть.

– Но какое отношение имеет эта мрачная история к нам? – осведомилась я.

– Не к тебе, Нелл, отнюдь. Она имеет отношение к Ирен. Когда я вернулась домой, то обнаружила, что Нелл Нельсон, которая подражает моим методам работы, украла эту жемчужину прямо у меня из-под носа. Меня, как вы обе знаете, в то время занимала история, опубликовать которую мне не дают Уайтхолл[41], Шерлок Холмс и иже с ними. И тогда я решила заняться белыми пятнами, до которые у мисс Нельсон не дошли руки. В результате бесед с театральным народом, который участвует в такого рода шоу, я вскоре обнаружила вот это! – С торжествующим видом Пинк извлекла из своей папки большой лист и начала размахивать им, как флагом.

Сей образец типографского искусства был набран огромными буквами, и слова на афише просто вопили: «МИСС МЕРЛИНДА-РУСАЛКА! ОНА СВЕРКАЕТ И ПЕРЕЛИВАЕТСЯ В МОРЕ! НИМФА АТЛАНТИЧЕСКОГО ПОБЕРЕЖЬЯ ДЫШИТ ВОДОЙ, А НЕ ВОЗДУХОМ, И СОБИРАЕТ СОКРОВИЩА СО ДНА МОРСКОГО. ОНА ЧАРУЕТ ВСЕХ, КТО ЕЕ ВИДИТ, СВОИМИ ЛОКОНАМИ, КОТОРЫЕ РАЗМЕТАЛО ТЕЧЕНИЕМ, ЗЕЛЕНЫМИ КАК МОРЕ ГЛАЗАМИ И СИЯЮЩЕЙ ЧЕШУЕЙ».

Я молча передала афишу Ирен. Та сказала с улыбкой:

– Сейчас это настоящий раритет. Я помню те представления. Кто бы подумал, что с такими задатками я буду блистать не в разных шоу Нью-Йорка, а на оперных подмостках всего мира? – Примадонна широко зевнула. – Так это и есть шокирующее доказательство моего прошлого, на которое ты наткнулась, Пинк? Буффало Билл уже вспоминал мое давнее выступление в роли Мерлинды-русалки. Я обещала ему показать свой номер в его шоу «Дикий Запад» в Париже, прежде чем этой осенью закроется Всемирная выставка. Он даже конструирует для меня специальный резервуар с водой. Но ведь тут нет ничего скандального, как ты полагаешь?