Дарья Донцова - Верхом на «Титанике» Страница 13

– Маргарита, первая супруга Юрия, – пояснила Олеся, которая, уверовав в то, что я имею огромные связи в ФСБ, решила говорить правду. – Лада у Шульгина в любовницах сначала ходила. Хозяин долго с одной бабой жить не может, больше шести месяцев не выдерживает. Ася Михайловна все ему твердила: «Сыночек, не оформляй отношений, не заводи официальной супруги. Я же не против нахождения в доме женщины. Живи так, без штампа», но хозяин уперся и сыграл свадьбу.

– Отчего скончалась первая жена Юрия? – спросил я.

Олеся схватила с блюда еще один птифур.

– Просто умерла.

– Думаю, Маргарита была очень молодой женщиной?

– Зачем Юрию старуха? – резонно удивилась собеседница.

– Юным особам несвойственно уходить на тот свет. Случилось несчастье? Она под машину попала?

– Нет, – сказала Олеся, – она заболела.

– Чем?

– Инсульт, говорят, случился, – вздохнула Олеся, – не знаю точно. Ася Михайловна один раз ляпнула: «Риточка моя бедная умерла, детонька! Ладка, лахудра, ни за что все обрела». Ася Михайловна интеллигентная, хорошо воспитанная, но не сдержалась в тот раз.

– Юрий разбогател, уже будучи женат на Ладе?

– Не совсем так, правда, я точно не знаю. Бизнес его вроде в гору пошел еще при Рите, квартиру двухуровневую купили, а потом Рита в ящик сыграла. Знаете, что Лада сделала, когда хоромы увидела?

Олеся замолчала, взяла последнее пирожное, проглотила его и криво усмехнулась.

– Вошла Лада в холл, покраснела и говорит: «Не мой стиль. Ломайте дубовые шкафы, перекрашивайте стены, чертями летайте, но к Новому году отделку должны закончить!» Во какая! Два дня жена – и уже гонор наружу! Ася Михайловна своей подружке по телефону это рассказывала, а я случайно услышала. И ведь сделала бригада за два месяца новый ремонт. Деньги Юрий отвалил немереные, всем отсыпал: рабочим, чтобы без сна пахали, соседям внизу, они хай подняли из-за шума. Да кому он только рублишек не отстегнул, ради Лады старался! А она! Сука! Убила мужа из-за денег! Вот вы тут упрекнули меня, сказали: против хозяйки показания дала. Верно, я и еще бы раз Асе Михайловне помогла! Иначе кто в доме хозяином остался бы? Думаете, мать Шульгина и его брат? А фиг вам! Все Ладке было отписано! Асю Михайловну она бы вон выперла и Николашу со Светой туда же, попугайчиков.

– Попугайчиков? – удивился я. – У Шульгиных птички живут?

Олеся засмеялась.

– Нет, это Юра так Николашу со Светкой звал: попугайчики-неразлучники. Слышали, такие пернатые бывают, разноцветные, желтые, зеленые, голубые. Их надо парой селить, если по душе друг другу придутся, так рядом до конца дней и просуществуют. Разлучать семью нельзя, умрут оба. Николаша со Светкой такие, с детсада вместе, потом за одной партой сидели. Очень тихие, их не видно и не слышно. Света готовит шикарно, Асю Михайловну мамой зовет, любит ее очень. Бесхребетная Светлана и пластилиновый Николаша, во все стороны гнутся. Понимаете?

– В принципе, да, – кивнул я, – а почему вы все же ушли от них?

Олеся кивнула.

– Причина простая, видите ли…

Плавный монолог бывшей домработницы Шульгиных прервал телефонный звонок. Беркутова вынула сотовый.

– Слушаю. Ой, здравствуй! Ой, Баян, все…

Олеся замолчала, очевидно, собеседник завел страстный монолог, потому что домработница сидела, не произнося ни звука, прижимая к уху крохотный аппарат. Я поманил официантку, велел принести еще кофе с пирожными, потом встал и пошел в туалет, страшно довольный собой. Еще четверть часа, и я сумею вытянуть из госпожи Беркутовой все известные ей сведения. Сейчас она договорит со своим кавалером, которому, очевидно, дала отставку, и мы еще поболтаем по душам. Девушка, работающая в доме на должности «принеси-подай», знает, как правило, массу интересных деталей.

Вымыв руки, я причесался, одернул пуловер и в радужном настроении вернулся к столику. Беркутова прекратила болтать по телефону, она сидела, положив голову на сложенные руки.

– Олеся, – позвал я, – нам несут свежий кофе.

Горничная не откликнулась.

– Вы заснули? – повысил я голос.

Домработница не пошевелилась, и меня царапнула легкая тревога.

– Вам плохо? Олеся, отвечайте!

Но она не двигалась, и тут подскочила официантка.

– Куда тарелку ставить, – возмутилась она, – чего разлеглась на столе, вроде не пили? Или уже бухая пришла? Эй!

Не успел я возмутиться, а подавальщица уже одной рукой энергично трясла Олесю за плечо.

Голова домработницы скатилась набок, я отпрыгнул к окну, а идиотка с подносом принялась орать, как обезумевшая.

– Спасите, убили, помогите, люди-и-и!

В мгновение ока набежал народ, я оказался в кабинете директора и спустя короткое время стал давать показания хмурому юнцу в мятых брюках и неопрятной рубашке. Мрачная личность велела звать себя Владиславом Михайловичем.

Очень хорошо понимая, что врать в подобной ситуации не следует, я все же не рассказал правды. Сообщил слегка видоизмененную версию событий. Мол, я ответственный секретарь общества «Милосердие», а заодно и личный порученец его основательницы. Элеонора хочет завести еще одну горничную, она разочаровалась в бюро по найму, оттуда присылают полувменяемых баб, выдавая их за суперприслугу. Денег неумехи требуют немерено, свои обязанности выполняют отвратительно. Поэтому Нора решила искать служанку через знакомых. Я совершенно случайно услышал о некой Олесе и хотел протестировать ее. Та прибежала по первому зову, принесла с собой кучу документов, но мы не успели обсудить детали работы у Норы. Я лишь угостил Олесю кофе с пирожными, потом пошел в туалет, а когда вернулся, она уже умерла.

Парнишка, старательно морща лоб, записал мои показания и, став еще более мрачным, начал задавать вопросы:

– Зачем вы пошли в туалет?

– Ну… как… понадобилось.

– Настолько срочно, что прервали разговор?

– Олесе позвонили по телефону, я счел момент подходящим.

– Кто с ней беседовал?

– Не знаю.

– Почему вы поили незнакомую женщину кофе?

Я растерялся, но потом ответил:

– Из-за хорошего воспитания.

– Видно, вам отлично платят, раз вы всех угощаете, – ухмыльнулся оперативник.

– Не жалуюсь.

– Сколько, если не секрет?

– Это имеет отношение к случившемуся несчастью? – рассердился я.

– Да нет, – спустил пар Владислав, – я просто так полюбопытствовал. Вы свободны.

Настал мой черед задавать вопросы.

– Отчего умерла Олеся?

– Вскрытие покажет.

– Ее не убили!

– Разберемся.

– Ни крови, ни разбитой посуды…

– Разберемся.

– Следов борьбы нет.

– Разберемся.

– В кафе вместе с нами сидели двое студентов, они переписывали конспект, больше никого не было.

– Разберемся.

– Вы спрашивали у швейцара? Может, кто-то входил на секунду?

– Господин Подушкин, – вяло оборвал меня Владислав, – вы секретарь общества «Милосердие»?

– Именно так.

– Вот и оказывайте помощь нуждающимся, а мы без вас разберемся!

Я спасовал, пошел к выходу, увидел у входа пожилого мужчину, судя по выправке – бывшего военного, и поинтересовался у него.

– Тело увезли?

– Вот ужас, – поежился швейцар, – все мы под богом ходим! Раз – и нету!

– Где труп?

– Его в машину погрузили.

– А вещи?

– Какие?

– Сумочка, мобильный…

– Не знаю, мне ничего не передавали.

– Скажите, милейший, сюда кто-нибудь заходил?

Пенсионер потер затылок.

– Давление, похоже, подскочило, – пожаловался он, – башка прям раскалывается. Нет, никого, кроме вас и двух мальчишек, не было. У нас в основном по вечерам собираются. Тверская за углом, самый центр, москвичи тут редкие гости, да и работают они, а приезжим дорого. Вот на стекле меню висит, глянут на цены – и бежать.

Он еще раз пощупал покрытый редкими волосами череп и понизил голос:

– Наш директор – идиот, поэтому мы и терпим убыток. Рядом два пафосных места, туда богатые прут, сюда им западло, а нормальному человеку чашечка кофе за десять долларов не по карману. За счет вечеринок выживаем, но, думаю, скоро медным тазом накроемся.

Я вынул из портмоне хрустящую купюру и протянул швейцару.

– Спасибо, вы мне очень помогли.

Пенсионер сделал быстрое движение пальцами, ассигнация испарилась, словно муха, проглоченная ловкой лягушкой.

– Заходите еще, – заулыбался он, – всегда рады.

Глава 8

Не успел я сесть в машину, как мой мобильный начал отчаянно трезвонить, на дисплее высветился телефон Николетты. Болтовня с маменькой не входила в мои планы, но не ответить нельзя, Николетта настырна, если она хочет пообщаться с сыном, то нет на свете ничего, способного загасить ее порыв.

– Алло, – сказал я и отодвинул трубку от уха.

– Вава, – завизжало из мобильника, – Вава, ты заболел?

Я вздохнул, маменька мастер задавать идиотские вопросы, бесполезно удивляться или возмущаться, надо дать конкретный ответ, тогда есть надежда, что тупой разговор быстро иссякнет.