Дарья Донцова - Тушканчик в бигудях Страница 13

– Хорошо, значит, выглядит, коли тебя провела, – улыбнулся я, – может, познакомишь? Похоже, дама в моем вкусе.

– Ну тебя, – фыркнул Женька, – лучше скажи, как дела?

Мы проговорили еще минут десять, и я повесил трубку. Странное дело. Конечно, мы с Милославским общаемся, но не слишком часто, порой не разговариваем по два-три месяца, и, как правило, это я первым набираю его номер. А сейчас Женя звонит уже второй раз и интересуется моей работой. С какой стати? Впрочем, он, наверное, просто захотел потрепаться.

Утром меня разбудил страшный топот. Я сел в кровати и прислушался. Что у нас происходит? Полное ощущение, будто в квартире скачет стадо слонов, бух, бух, бух… Быстро одевшись и умывшись, я вышел в коридор и прислушался: топот несся из гостиной. В недоумении я слегка приоткрыл дверь и увидел следующую картину. Вся мебель сдвинута к стене, с карниза сняты тяжелые драпировки, сквозь ничем не занавешенное окно проникают яркие лучи солнца. Нора терпеть не может незашторенных окон. Один раз, в редкую минуту откровенности, хозяйка рассказала мне, что, еще будучи ребенком, жила со своими родителями на первом этаже и была до полусмерти напугана соседом, который заглядывал к ним в квартиру. Поэтому у нас окна почти всегда плотно прикрыты.

В центре зала стояли Николетта, Вера, Тася и Ленка, освещенные пронзительно-яркими лучами. Дамы выстроились в одну линию и с обожанием смотрели на Николая, сидевшего в кресле.

– Теперь упражнения для второй чакры, – скомандовал он, – ну-ка, раз.

Прелестницы подпрыгнули, особенно легко это сделала Николетта, что, в общем-то, неудивительно. Маменька, сколько ее помню, сидит на диете и походит на тойтерьера, соответственно, ей проще скакать, чем Тасе, вес которой давно перевалил за центнер.

Бум! Вверх взлетели фонтаны пыли и закружились в столбах яркого света.

– Хорошо, – кивнул Николай, – завершая гимнастику, попросим у тела прощение, примерно так. Очень осторожно, правой рукой поглаживаем себя по животу и говорим: «Дорогой желудок, милая печень, я убивала вас…»

– А почему правой рукой? – перебила его Николетта.

Николай нахмурился:

– Я уже объяснял один раз. Левая длань от черта, она отбирает здоровье. Кстати, вы не сняли кольца! Это очень и очень плохо! Оздоравливающие упражнения не дадут эффекта.

Николетта надулась, а я, стараясь быть незамеченным, осторожно прикрыл дверь и пошел на кухню. Интересно, что перевесит: желание Николетты омолодиться или ее любовь к цацкам? Насколько я знаю, маменька даже спать ложится в серьгах и ожерельях.

Усмехаясь, я открыл холодильник и удивился. На всех полках зияла пустота, не было вообще ничего, кроме литровой стеклянной банки, заполненной какой-то бело-желтой субстанцией.

– Доброе утро, Иван Павлович, – пропыхтела Ленка, войдя в кухню, – ща завтракать будем.

Переваливаясь, домработница пошла к плите, я сел за стол и хотел было спросить, куда подевалась моя любимая «Докторская» колбаса, но тут появились Николетта, Вера и Николай.

– Гимнастику станем делать каждое утро, – вещал целитель.

– Да, – с обожанием откликнулась Николетта.

– Еще соответственное питание и чтение!

– Да!

Я поразился до глубины души. Однако Николай, похоже, гипнотизер! Николетта никогда ни с кем не соглашается, а тут два раза покорно ответила «да».

Спустя пару минут подали завтрак. При виде яства у меня глаза вылезли из орбит. На маленькой тарелочке лежала то ли манная каша, то ли пережеванный белый хлеб. Выглядело «лакомство» отвратительно, никакого желания не то что пробовать, а даже понюхать не вызывало.

Николай потер руки:

– Ну-с, приступим!

– Сегодня просто праздник, – оживилась Вера, – я обожаю мофо! Необыкновенно вкусно! Что же вы, пробуйте скорей!

– Спасибо, – улыбнулся я, – не ем каш. Лена, будь добра, дай мне колбасу.

– Мы ее похоронили, – ответила домработница.

Я схватился за стол.

– Похоронили? В каком смысле? Съели?

– Нет, – помотала головой Ленка, – мы ее аккуратненько зарыли во дворе, у забора.

– Цветы положили, – вздохнула Вера, – все ж таки живое существо.

– Колбаса? – в полном изнеможении спросил я. – Живая?

– Да, – с абсолютно серьезным лицом заявил Николай, – когда-то была мыслящим существом, нельзя же ее так… того… на помойку.

Так, похоже, у Николая большие проблемы с головой, до сих пор я не встречал людей, считавших корову или свинью равными себе по разуму. Даже самые ярые гринписовцы не додумались совершать погребальную церемонию над батоном «Докторской».

– Лучше съешь мофо, – подтолкнула меня в бок Вера.

Я машинально зачерпнул ложечкой непонятную субстанцию и положил в рот. На вкус мофо оказался отвратительным. Мелкие, колкие крупинки рассыпались по языку, больше всего они напоминали рагу из опилок. Не надо думать, что я пробовал это блюдо, просто мне кажется, оно точь-в-точь такое.

Кое-как справившись с желанием выплюнуть яство, я поинтересовался:

– Мофо из чего делают?

– Мофо – это мофо, – последовал ответ.

– Оно растение?

– Да, типа банана, – объяснил Николай, – но в сто раз полезнее.

Я хотел было спросить, где же они берут деликатес, но проглотил вопрос. Очевидно, на моем лице явственно отразилось отношение к этому лакомству, потому что Вера быстро воскликнула:

– Я сделала тебе, Ваня, гороскоп!

– Спасибо, но я им не верю. Иногда читаю в газетах и удивляюсь. Один обещает мне крайнюю удачу, другой опасность, как правило, ни первое, ни второе не верно. Извините, но я считаю, что астрология и шарлатанство синонимы.

– Я вовсе не обижаюсь, – спокойно ответила Вера, – любое хорошее дело идиоты способны испортить. Ладно, посмотри, что я сделала. У тебя сегодня потрясающий, редкий день, такой выдается раз в десятилетие. Вот, обрати внимание, Марс встал…

Я понял, что более не способен продолжать беседу, и невежливо перебил ее:

– Извините, но я очень тороплюсь, работа ждет.

– Хорошо, – не выказала никакого недовольства Вера, – я опущу понятные лишь специалисту подробности. Главное, запомни, сегодня твой звездный день. Знаешь, купи лотерейный билет!

– Не премину воспользоваться советом, – с самым серьезным видом заявил я, – всенепременно, прямо сейчас отправлюсь за билетом.

Желая побыстрее избавиться от компании, я встал и пошел к двери. Единственный положительный эффект от завтрака состоит в том, что Николетта, отведав мофо, молчит. Очевидно, неземной вкус сего растения парализовал язык маменьки. Если это правда, я превращусь в оптового покупателя продукта, даже сам стану потреблять его трижды в день, дабы не слышать Николетту. Во всем плохом обязательно присутствует нечто хорошее.

– Стой! – вдруг заорал Николай с такой силой, что Ленка уронила на пол чашку.

Дзынь! По сторонам брызнул веер мелких осколков. Я замер.

– Что случилось?

– Ты хотел шагнуть за порог с левой ноги! – с ужасом воскликнул Николай.

– Вы настолько суеверны? – начал сердиться я. – Право, это чушь.

– Нет! В приметах заключен опыт народа. – Целитель начал читать мне лекцию. – Наши предки были очень наблюдательны. Да, они не могли объяснить кое-какие явления, но очень хорошо знали: если день или путь начат с левой ноги, ничего хорошего не жди. Теперь, когда биоэнергетика оформилась в науку, есть вполне доступное любому объяснение этой приметы. Дело в том, что…

– Извините, я очень тороплюсь, – оборвал я Николая.

Конечно, это было крайне невежливо, но, похоже, наш гость не слишком занятой человек, а мне уже нужно быть около офиса фирмы «Паркет без проблем».

– …энергетический кокон, – как ни в чем не бывало вещал Николай.

Я, снова с левой ноги, шагнул через порог. И тут случилось невероятное. Дело в том, что в понедельник Ленка постелила в коридоре дорожку, этакий советский вариант напольного покрытия, темно-красная лента с зеленым бордюром. В квартирах, где стены украшены коврами, я чувствую себя знатным кочевником в юрте. Но Ленка, уложив на полу палас, скрестила руки на необъятной груди и с неподдельным восхищением воскликнула:

– Господи, как же у нас теперь богато!

И что можно сказать, услыхав эту фразу? Ни у Норы, ни у меня не хватило окаянства велеть немедленно убрать «красотищу», поэтому дорожка осталась в коридоре, и сейчас я, начисто забыв о ней, зацепился за ее край. Сила инерции толкнула меня вперед, руки попытались уцепиться за воздух, но это не помогло. Сначала я упал на колени, секунду пытался сохранить равновесие, не удержался и шлепнулся оземь, ударившись лбом об основание вешалки.

Оказавшись на полу, я испытал целую гамму чувств. Неудобство. Последний раз я падал лет этак в тринадцать. Боль. Лоб сильно ушиблен, да и коленям досталось. Легкое удивление. Надо же, рухнул дома, на ровном месте.

– Говорил ведь, – закричал Николай из кухни, – предупреждал! Не ходи с левой ноги!