Людмила Ситникова - Противоядие для свекрови Страница 14

– Осмотрись вокруг, видишь, сколько камер?

Копейкин развернулся и выбежал из комнаты.

– Более дурацкого оправдания не придумать, – крикнул он на ходу.

Катка нагнала супруга у калитки:

– Да подожди ты. Розалия не врала, мы действительно участники реалити-шоу. Ну спроси хоть у этой дамы. Ее Татьяной зовут.

Держа Андрея за руку, Катка стала звать Агафонову.

Татьяна выплыла из трейлера подобно сказочной принцессе – с достоинством и сладкой улыбочкой на устах.

– Катарина, это улет! Супер! Появление твоего настоящего супруга было как нельзя кстати.

– Объясни ему, что мы ни в чем не виноваты.

Андрею пришлось выслушать пламенную речь Агафоновой. С каждой секундой лицо Копейкина приобретало все более мученическое выражение.

– Абсурд! – наконец выдавил он.

– Согласна, полностью с тобой согласна, – Ката прижалась к мужу. – Но Розалия настояла. Я была не в силах с ней спорить. Ты же знаешь свою мать.

Из груди Андрея вырвался вздох облегчения.

– Принеси, пожалуйста, из сейфа зеленую папку, – попросил он Кату. – Самому как-то не улыбается повторно видеться с собственными «детишками» и чокнутой «бабулей».

Минутой позже, бросив микрофон на стол, Катарина выбежала из дому.

Сначала Копейкин заехал в офис, а после они с Каткой направились в московскую квартиру, где и провели два последующих дня до его отъезда.

Перед тем как улететь, Андрей взял с Катарины слово, что та ни в коем случае и ни при каких обстоятельствах не позволит больше Розалии втянуть себя в авантюру.

– Береги дом, – напутствовал Андрей. – Смотри, чтобы мать опять что-нибудь не взорвала[1]. Я на тебя надеюсь.

– Клянусь! – Ката приложила правую руку к груди. – В следующий раз буду стоять насмерть.

Глава 6

Лариса Ягодина – худощавая брюнетка с изнеможденным лицом и усталыми глазами – мыла лестницу, когда к ней приблизилась Копейкина. Буркнув, чтобы Катка, прежде чем подняться по ступенькам, вытерла ноги о тряпку, Лариса чуть посторонилась.

– К кому идешь-то? – поинтересовалась женщина. – Наши все на обед убежали. Нет там никого, только секретарша по телефону треплется.

– А я к вам, Лариса Ивановна.

Ягодина округлила глаза.

– А откуда ты меня знаешь? – спросила уборщица и, не дав Катке ответить, махнула рукой. – А-а, ты, наверное, за зонтиком явилась? Ну все ясно, он у меня в каморке лежит. Пойдем. Поздновато ты спохватилась, я уж думала, не придет хозяйка. А зонт хороший, дорогой.

– Я не за зонтом.

Ягодина остановилась:

– А за чем?

– Разыскиваю одного человека и очень надеюсь на вашу помощь.

– Помочь готова, – почему-то испугалась Лариса. – А кто пропал?

– Беляна Фешева.

Морщинистое лицо Ларисы Ивановны сделалось хмурым:

– Пропала, говоришь? Это хорошо. Надеюсь, она попала прямо к черту в лапы. Туда ей и дорога.

– Почему вы так говорите?

– А ты с какой стати ко мне пожаловала? – прищурилась Ягодина. – Белянка мне не родственница и не подружка, почем мне знать, куда стерва подевалась?

– Надежду Рожкину знаете?

– Конечно. Надюшка раньше туточки работала.

– Она сказала, вы точите зуб на Фешеву. Утверждала, что Беляна увела у вас мужа.

Лариса Ивановна уперла руки в бока:

– Ты все напутала. Костю она не уводила, он сам ушел. А про зуб это ты верно подметила. Попадись мне сейчас мерзавка на глаза – придушу и даже не моргну.

– Что же она натворила?

– Большой грех на ней.

– Не расскажете?

– Да здесь вроде как-то неудобно о таких делах чирикать.

– Выслушаю вас где угодно.

Ягодина прошлась рукой по гладко зачесанным седеющим волосам.

– В четыре часа я домой отправлюсь, если подождешь, потолкуем.

– Буду сидеть в машине сколько понадобится, хоть неделю.

Лариса бросила в ведро тряпку:

– Неделю не надо, через пару часов выйду.

Ката вернулась в салон. Интересно, чем же так насолила Белянка Ларисе, что та готова смешать Фешеву с грязью?

Два часа тянулись мучительно медленно. Казалось, стрелки назло Катке передвигаются в десять раз медленней обычного.

Лариса Ивановна вышла из здания в начале пятого. Посигналив, Катарина заулыбалась и, открыв дверцу, приготовилась выслушать откровения Ягодиной.

Устроившись впереди, Лариса поставила на пол хозяйственную сумку.

– Куда ехать? – спросила Ката, заведя мотор.

Ягодина боязливо замотала головой:

– Никуда. Поговорим в машине.

– Я могу вас до дома подбросить.

– Лишние хлопоты. Выключи мотор, иначе я сейчас выйду.

Повиновавшись, Ката повернулась к собеседнице.

Полтора года назад мужу Лары – заядлому выпивохе и дебоширу Константину Максимовичу – исполнилось шестьдесят лет. Сразу после обильных возлияний, которые продолжались ни много ни мало целую неделю, мужик заявил супруге:

– Ухожу с работы! Хватит на них горбатиться, я заслужил отдых.

Лариса встала в позу:

– Побойся бога, в каком месте ты устал? Сторож хренов. На работе дрыхнешь без задних ног, а тебе еще деньги за это платят.

– Все равно, больше в детский сад не пойду. Пущай другого сторожа ищут.

Ягодина пустила слезу. Теперь, с приходом долгожданной пенсии, Костя окончательно съедет с катушек. Начнутся ежедневные пьянки-гулянки, крики и тому подобная канитель.

Проклиная все на свете, Лара задавалась одним вопросом: наступят ли времена, когда не останется ни одного алкоголика? Жить с пьющим человеком – страшное наказание. Это все равно, что сидеть на пороховой бочке. В любую минуту может раздаться взрыв.

Лариса Ивановна завидовала белой завистью семьям, в которых мужчины не притрагивались к спиртному, а если и принимали внутрь, то исключительно по праздникам и в небольших количествах.

Старшая сестра Ларисы, проживающая в ближнем Подмосковье, не переставала твердить:

– Купи ты ему ящик водки, пусть нажрется как скотина, авось и окочурится.

Лариса всхлипывала:

– Предлагаешь потом с грехом жить?

– Да лучше с грехом, чем с алкоголиком. Посмотри на себя, тебе шестьдесят, а выглядишь на все восемьдесят. Ты когда последний раз в парикмахерскую ходила? А лицо…

– Видать, судьба такая.

– Дура! – злилась сестра. – Надо было сразу с козлом разводиться, как к водяре пристрастился, а ты тянула времечко. А теперь кому ты нужна, старая развалина.

Подобные разговоры случались всегда, стоило только Ларисе Ивановне переступить порог сестринского дома.

Временами в душу закрадывались сомнения. А что, если прислушаться к сестре и купить Константину ящик водки? В том, что супруг не успокоится, пока не уговорит последнюю бутылку, Лара была уверена на все сто. Вот только сможет ли она после этого жить спокойно? Ну отправится Костя на небеса, ну схоронит она его, а дальше? Как людям в глаза смотреть?

Жалея саму себя, Лариса ночами ревела белугой, уткнувшись в подушку.

– Нет, не поднимется у меня рука черное дело совершить, – шептала она, глядя на распластавшегося на кровати муженька.

Так и жили супруги Ягодины – от скандала к скандалу, от ссоры к ссоре.

А однажды Лариса случайно встретилась с Беляной Фешевой.

Обрадовавшись Белянке, словно та была давней подружкой, Лариса закидала девушку вопросами:

– Как жизнь молодая? Замуж еще не вышла? Где работаешь? О детках не задумывалась?

Беляна тряхнула волосами:

– Рановато мне потомством обзаводиться, погулять хочу. А у вас как делишки?

Лариса отвернулась:

– Не спрашивай. Мой ирод на пенсию вышел, квасит по-черному. С ума схожу от его пьянок. Все соки из меня выжимает. А теперь еще загорелся идеей дачу нашу продать. Я все к нотариусу не соберусь, не мешало бы домишко на себя оформить, а то ведь чего доброго додумается. С него станется.

Беляна жалостливо смотрела на Ягодину:

– Моя тетка боролась с пьянством мужа оригинальным способом. Хотите, поделюсь?

– Да не верю я ни в какие способы. Костю только могила исправит.

– Напрасно сомневаетесь – тете помогло.

У Ларисы в глазах мелькнула надежда:

– Говори.

– Она поставила муженьку условие: либо водка, либо вкусная еда. Стоило ему под градусом заявиться, как тетя спускала весь ужин в унитаз. Вначале он усмехался, мол, запросто проживу без твоей стряпни, но потом… Через месяц умолял женушку сварганить чего-нибудь вкусненького. Надоело всухомятку питаться, желудок болеть стал. А тетя снова про уговор: или – или.

– Неужели пить бросил?

– Ну, совсем не бросил, но уже не приползает домой на бровях. Так, изредка пропустит с приятелями по рюмашке.

Лариса Ивановна грустно улыбнулась:

– Мне такой вариант не подойдет. Видать, у твоей тетки муж смирный, а мой, если горячего вовремя не подашь, руки распускать начинает. Думаешь, приятно потом с синяками ходить, людей пугать. Нет, дохлый номер.

Фешева облизала нижнюю губу, отвела Ларису в сторону и, понизив голос, прошептала: