Дарья Донцова - Любовное зелье колдуна-болтуна Страница 16

– Шаров владелец фабрики, никаких постов не занимает, – напомнил Денис, – вот покойный Игорь Семенович Бражкин являлся мэром.

Дубов прищурился.

– Лев на виду, слон в тени, как драться начнут, второй первого затопчет. Я из команды Шарова. Вот и все. Уважаю очень и его, и Алевтину Степановну, она у моей жены роды принимала, спасла и супругу, и младенца. Даже если весь город от Шаровых отвернется, я им пироги носить буду. Меня общественное мнение не колышет. Вот дурачье, напридумывали, что Шаров Бражкина машиной переехал, про семейную вражду чушь несут.

– А разве не было ничего? – спросила Тоня. – Предки Игоря и Василия дружили?

– Не участвовал в битве – не говори, какая конница там скакала, – нараспев произнес начальник полиции. – Не жил я в древние времена. Бабушка моя разные сказки в уши мне пела, может, и есть в них доля правды. Но покопайся в биографии каждого человека, и непременно найдешь у него деда Соловья-разбойника или Бабу Ягу в тетках. На моей памяти ни разу Василий Петрович на Игоря Семеновича не кидался. Да, чай они вместе не пили, но на празднике города, на балу, я лично наблюдал, как Максим, младший сын Игоря и Каролины, с Олей Шаровой танцевал. И никто из родителей детям замечаний не делал, не растаскивал их. Не в Средневековье живем, ведьм на кострах не жжем.

– Нашел! – воскликнул Троянов. – Хм, интересная картина вырисовывается. Евдокия Андреевна обратилась к врачу в районную поликлинику, жаловалась на ломоту в суставах, высокую температуру, головную боль, но насморка и кашля не было. Терапевт диагностировал грипп.

– Я бы сделал то же самое, – ответил Борцов, – все признаки вирусной инфекции налицо. Надеюсь, ей не назначили антибиотики?

Роберт двинул мышкой.

– Нет, доктор оказался знающим, прописал антивирусную терапию, велел десять дней принимать по две таблетки, утром и вечером, предупредил, что температура спадет на третий день. Но получилось иначе. У Евдокии начался сильный кашель, ртутный столбик снижаться не желал. Тогда медики решили, что у больной пневмония. Хвостову госпитализировали, нашли бронхит, стали колоть антибиотики. Через день у Евдокии Андреевны зашкалило давление, с утра намерили сто восемьдесят на сто десять, сделали необходимую инъекцию. Но, несмотря на принятые меры, к обеду пациентке стало хуже – двести двадцать на сто двадцать семь, температура сорок. Лекарства, отлично помогавшие другим больным, не работали у Хвостовой. В пять утра Евдокия Андреевна скончалась – сердце не выдержало.

– Мда, – крякнул Борцов, – встречаются люди, не реагирующие на терапию. Что у нее там в анамнезе? Гипертоническая болезнь, повышенный холестерин?

Роберт покачал головой.

– Ничего подобного. Хвостова раз в год проходила полную диспансеризацию, ничего серьезного у нее никогда не находили, давление было сто двадцать на восемьдесят. Евдокия занималась спортом, была членом клуба «Здоровье».

– Есть у нас такой, – подтвердил Федор Михайлович, – спасибо Светлане Алексеевне Шаровой. Лет двадцать назад ее пригласили в Германию на научную конференцию. Жена Василия Петровича вернулась и сказала: «Изо всех сил постараюсь приучить лоскутовцев к здоровому образу жизни. Европа давно поняла, надо предупреждать сердечно-сосудистые недуги, а не только лечить запущенные случаи». И организовала клуб. Сначала там лекции по питанию читали, показывали, как правильно гимнастику делать. То есть с малого начиналось. Теперь это большой центр. Подчеркну – он бесплатный, существует за счет города. Там фитнес-залы, бассейн, кружки по интересам, работают врачи-диетологи, проводятся занятия с психологом. Моя жена, например, увлеклась ходьбой с палками, у них целый отряд бегает по окрестностям.

– Так, я продолжу, – остановил Дубова Роберт. – Хвостова из клуба не вылезала, занималась на тренажерах, ходила на йогу, посещала бассейн, состояла в секции моржей, зимой в проруби купалась, придерживалась здорового питания, не ела мясо, сахар, копчености, не курила, не пила.

– Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким помрет, – хихикнул Денис. – Не помогло тетке ничего.

Глеб Валерьянович посмотрел на меня.

– Вирус коварен. Хотя, если учитывать образ жизни Хвостовой, мне тяжесть течения ее болезни кажется странной. Обычно люди, ведущие здоровый образ жизни, легче переносят недомогания. Но мы не знаем, что было у Евдокии Андреевны с генетикой.

– Роберт, ну-ка глянь историю болезни Фатеева, – велела я. – И заодно медицинскую историю Степана Шарова. Правда, мальчик скончался в одной из больниц Екатеринбурга.

– Нет проблем, – отозвался Троянов, – я уже влез в базу местной клиники. Николай Витальевич заболел две недели назад и обратился к районному терапевту с жалобами на ломоту в суставах и температуру. Катаральных явлений не наблюдалось.

Я молча слушала Троянова, остальные тоже не комментировали.

– Один в один симптомы, как у Хвостовой, – отметила Антонина, едва Роберт умолк. – Но почему мы не знали, что Фатеев умер?

– Совсем недавно на тот свет ушел, отметка в базе еще не появилась, – стал оправдываться Роберт. – Часто так бывает, могут через неделю и даже позже данные о смерти внести.

– Ищи меддокументы Степана Шарова, – поторопила я нашего компьютерного гения. – И еще глянь, сколько человек одновременно с Хвостовой и Фатеевым оказались в больнице Лоскутова с аналогичными диагнозами.

– Есть, мой генерал! – воскликнул Роберт.

Глава 12

Спустя некоторое время, выслушав в очередной раз Троянова, Иван Никифорович встал и начал ходить по залу.

– Странная, однако, картина вырисовывается. Степан Шаров умер год назад, а симптомы его заболевания один в один совпадают с признаками инфекции, которая убила не так давно Фатеева и Хвостову.

– Причем мальчик до этого тоже ничем серьезным не хворал, – подхватил Дубов, – цеплял лишь обычные детские напасти вроде ветрянки. Спортсмен, играл в футбол за юношескую сборную Лоскутова.

– И, обратите внимание, подросток умер в мае, когда эпидемии в Лоскутове не наблюдалось, местные жители массово отболели в слякотном январе, – подчеркнула Антонина.

– Но тогда грипп у всех был иным, – дополнил Роберт. – Слушайте, с какими жалобами зимой обращались к врачам люди: температура не выше тридцати восьми, тошнота, рвота, диарея, отсутствие аппетита, потеря веса. В основном народ переносил заразу неплохо, но кое-кто оказался в клинике на капельницах – из-за сильного поноса началось обезвоживание. Смертельных случаев не наблюдалось, все благополучно выздоровели.

– Совсем не похоже на Степана, – сказал Денис.

– Вот-вот, и я о том же, – кивнула Тоня. – И что мы имеем? Умирает Евдокия Андреевна, потом Николай Витальевич. О чем это говорит?

– Кто-то убил Степана Шарова, а затем, спустя год, тем же способом расправился с Евдокией и Николаем, – предложил Жданов.

– Не стоит пока делать столь далеко идущие выводы, – остановил его Роберт. – Я не имел возможности тщательно изучить ситуацию. Покопаюсь в архиве, вероятно, найду еще случаи заболевания странным гриппом. Единственное, что могу сказать точно: ни в год смерти Степы, ни сейчас эпидемии ни в Лоскутове, ни в прилегающих окрестностях не было, обстановка спокойная. И если в прошлом году, когда Шаров потерял сына, кое-кто подхватил желудочный грипп, то в нынешнем ничего подобного не наблюдалось.

– Зима была холодной, весна быстрой и теплой, с погодой повезло, а вирус любит слякоть, сырость, – пояснил Борцов.

Я подошла к стеклянной доске, взяла фломастер и нарисовала кособокий домик.

– Это сторожка Кудрявцевых. Евдокия Андреевна продала ее Фатееву. Почему? По какой причине она решила расстаться с гнездом предков?

– Есть ответ! – обрадовался Роберт, глядя на экран. – Сделка регистрировалась со всеми положенными формальностями. Думаю, Хвостову впечатлила сумма, которую ей предложил Николай, – триста пятьдесят тысяч долларов.

– Сколько? – обомлел Дубов. – С ума сойти! У меня приятель в Екатеринбурге недавно купил четырехкомнатные апартаменты на улице Степана Разина. Две лоджии, четырнадцатый этаж, несколько санузлов, холл, гардеробная, кухня огромная. С мебелью брал и с техникой, а отдал за все сто пять тысяч баксов. И это сейчас, когда цены на недвижимость ополоумели. В тот год, когда Хвостова сторожку продавала, жилье в разы дешевле шло.

– За сто тысяч долларов в те времена моя знакомая приобрела в Москве в Куркино прекрасную трешку, – заметил Глеб Валерьянович. – Правда, без отделки, голые стены.

– Сказала кума, что горшок с золотом нашла, да, на ее рваное платье глядя, не верится, – выдал Федор Михайлович. – Где Фатеев такую прорву деньжищ нарыл?