Дарья Донцова - Квазимодо на шпильках Страница 17

Но Юлечка неожиданно всхлипнула, закатила глаза и съехала по стене на пол. Я кинулась к ней.

– Тебе плохо?

Из Лизиной комнаты вынырнула Катерина, в руке она держала использованный шприц.

– Юле дурно, – крикнула я, – помоги!

Но Катюша, всегда моментально бросающаяся всем на помощь, попятилась и прошептала:

– Ты…

– Я? А что?

– Ты…

– Я!!!

Да что с ней!

– Это я! А кого ты думала увидеть?!

– Мама, – внезапно заорала Катя, – Лампа!

Из ванной высыпала толпа мужиков во главе с Вовкой, из гостиной вылетели Сережа и Кирюшка.

– Лампа! – завопили они. – Ты?!

Не понимая, отчего все взвизгивают при виде меня, я довольно сердито ответила:

– Что страшного вы тут увидели, а? Можно подумать, будто мы десять лет не встречались.

Внезапно наступила тишина. Юлечка, открыв глаза, уставилась на меня в упор, Кирюшка и Сережа, разинув рты, молчали, а Катерина отчего-то быстро крестилась. Я ощутила некоторый дискомфорт. Может, пока я спала, в доме что-то случилось?

Неожиданно Костин, шагнув вперед, упер в меня указательный палец и заорал:

– Она жива!

От негодования у меня потемнело в глазах. Что он имеет в виду, делая подобное заявление?

В ту же секунду Вовка вопросил:

– А теперь быстро признавайтесь, кому из вас первому взбрело в голову, что Лампудель сожрали крокодилы?

Я на секунду потеряла дар речи, но потом обрела его.

– Меня? Аллигаторы? Что за бред!

Юлечка кое-как встала и еле слышно пробормотала:

– Я пришла домой, вижу, никого нет. Зашла в ванную, мама родная! Кровищи море, в воде останки плавают, на полу одежда валяется, тапочки… Что прикажете думать? Мульена воет, запах ужасный!

– Интересное дело, – возмутилась я, – с чего бы мне вонять гнилью? Ну сама подумай, если крокодилы меня сожрали, то почему останки так пахнут? Я-то свежая! А несло тухлятиной!

– Так Муля выла!

– Она всегда плачет, если ее в спальню не пускают!

– В воде одна кровь, – вяло отбивалась Юлечка.

– Самое интересное, – хмыкнул Вовка, – что мы все, как идиоты, купились.

– Мне сразу стало понятно, что тут ерунда, – прервал его один из незнакомых мужчин, – почки-то телячьи плавали!

– Ладно, ребята, – сердито прогудел Костин, – извините, баб послушал, и вышло как всегда! Пошли ко мне, коньячку тяпнем.

– Тебе ванную убирать, – окончательно ожила Юля, – изволь все отмыть.

– А уж воняет! – злился Сережка.

– И все полотенца забрызганы, – вставил слово Кирюшка, – во Лизка удивится, когда проснется. Зря, мама, ты ей снотворное колола.

– Так кто же знал, – тихо ответила Катюша. – Давайте на кухню. Ну и вечер! Ты, Лампуша, в следующий раз не оставляй бардак в ванной.

Продолжая отчитывать меня на разные лады, домашние гуськом потянулись в коридор. Спустя некоторое время я осталась одна и с тоской оглядела ванную комнату, похожую на кухню людоеда: повсюду капли крови и грязь. Делать нечего, придется потратить остаток ночи на генеральную уборку. Однако какие странные люди мои родственники. Только что они рыдали и падали в обморок, предполагая, что я погибла в пасти крокодилов, а сейчас, вместо того чтобы радоваться моему воскрешению, принялись ругаться и злиться. Ей-богу, не понимаю их.

ГЛАВА 12

Софья Михайловна Половинкина жила на Рублевском шоссе. Великолепное место, летом тут, наверное, очень хорошо, зелень, цветы, птички поют. Впрочем, зимой тоже неплохо, в лесу лежит снег. Одна беда, недолгий в принципе путь растянулся на два часа, продвигаться по шоссе оказалось затруднительно. Сначала я простояла около тридцати минут, пытаясь съехать с МКАД, потому что гаишник перекрыл движение. Потом по шоссе молнией пролетел «Мерседес» с джипом охраны, и простым смертным разрешили движение. Я было обрадовалась, да, видно, зря, потому что метров через триста вновь обнаружился постовой, категорически запретивший следовать дальше. Еще полчаса я ждала, пока он взмахнет жезлом. Наконец в сторону Москвы вновь просвистели и «Мерседес», и джип. Может, кто-то из «слуг народа» просто катается по Рублевке туда-сюда? Ну образовалось у мужика свободное время, вот и гуляет: сначала к Ильинскому, потом назад, в столицу.

Проклиная депутатов, гаишников и тех, кто приказывает из-за машин со спецсигналами тормозить движение остального транспорта, я помчалась по узкому шоссе. Ну скажите на милость, что хорошего в Рублевке? Дорога паршивая, магазинов нет. Отчего весь бомонд селится тут? Наверное, это дело привычки. Когда-то в советские времена в Барвихе, Ильинском и иже с ними стояли дачи членов ЦК КПСС, депутатов Моссовета и работников Московского горкома партии.

После перестройки новым властям моментально захотелось занять их место, остальные, внезапно разбогатевшие, тоже решили стать крутыми, и Рублево-Успенское шоссе застроилось замками самой невероятной конфигурации. И только сейчас кое до кого стало доходить: Рублевка – неудобное шоссе, Ново-Рижская трасса намного лучше.

Софья Михайловна оказалась девчонкой лет двадцати пяти. Ее ярко накрашенное личико и копна мелко вьющихся белокурых волос показались мне отчего-то знакомыми. Когда хозяйка впустила меня в просторный холл загородного особняка, первое, на что упал взгляд, были развешанные повсюду афиши. И я поняла, почему очень хорошо знаю Софью Михайловну. Дня не проходит, чтобы ее смазливая мордашка не мелькала на экране телевизора, да и из радио постоянно льется чистый голосок. Только что слушала его в машине.

Мне Софья Михайловна известна под псевдонимом Дора, поет она в составе девичьей группы, название которой я вспомнить не могу. Коллектив состоит из трех прехорошеньких девчонок, чьи концертные костюмы балансируют на грани приличия: обтягивающие брючки, держащиеся, скажем так, на бедрах, и блестящие лифчики, скорей открывающие, чем прикрывающие прелести. Любая другая женщина в подобных шмотках выглядела бы шлюхой, но Дора и ее подружки смотрятся великолепно, у них прелестные фигурки.

Кстати, поет там одна Дора, две остальные девочки «припевки», бубнящие «ла-ла-ла» или «та-та-та». Голоса у них слабые, и не всегда девицам удается попасть «на ноту». Вот Доре господь подарил хороший голос и тонкий музыкальный слух. Меня, как бывшего музыканта, ничто не коробит в ее пении. Может, только текст песен. «Кто ее любит, тот не разлюбит, кто ее целует, тот не забудет».

Хотя они ведь не на меня рассчитаны, а на подростков, которые пришли на дискотеку поскакать под ритмичную музыку. Им еще исполнится пятьдесят, и тогда их потянет на Моцарта. Пусть подпевают Доре, пока молоды, радуются жизни.

– Вы из какой газеты? – прощебетала девчонка. – Надеюсь, не из «МК»?

– Чем вам «Московский комсомолец» не угодил? – улыбнулась я.

Дора скорчила гримасу:

– Там есть парочка, называет себя «Полиция моды», нас с девчонками осмеяли: дескать, одеваемся словно лохушки. А сами! Вы бы на их фотки глянули! Умереть не встать! Я сначала думала,

там две бабы: одна с грязной, сальной головой, а другая в жуткой самовязаной кофте. Если уж над другими издеваешься, то сама хоть помойся и оденься прилично! Представьте, потом я выяснила, что тетка с жуткими волосами – мужик! Чуть не лопнула от смеха.

– Я не из «Московского комсомольца», впрочем, вам, наверное, не привыкать к разным глупостям, которые пишут в органах печати.

– Да, а то, – махнула рукой Софья, – такого наваляют, три дня не разгребешь. Так вы откуда?

Я приветливо улыбнулась:

– Из журнала «Камень судьбы».

– Никогда о таком не слышала, – заявила Софья, провожая меня в огромную гостиную.

Вовсе неудивительно, я только что придумала это название, хотя не исключено, что и на самом деле существует такое издание.

– Мы рассказываем о драгоценностях, о том, как их покупать, носить…

– Ой, класс! – взвизгнула Соня. – Обожаю брюлики и все такое.

Ее красивые карие глаза смотрели на меня дружелюбно, на лице играла улыбка. Внезапно я поняла: Соня милая, приветливая, талантливая девочка, но… дура. Впрочем, наверное, она просто еще не успела ничего прочитать, слишком молоденькая.

– Так люблю цацки! – подскакивала певица. – Больше жизни!

– У нас существует рубрика, – придумывала я, – когда звезды, такие яркие, как вы, показывают содержимое своих шкатулок и рассказывают, где купили, зачем, к какому наряду. Если не хотите, можем не называть вашу фамилию, допустим, певица Д…

– Пошли в спальню, – защебетала Соня, – мне скрывать нечего, плачу налоги и сплю спокойно, это другой кто пусть трясется, а у меня все как на ладони! На честно заработанные деньги приобрела. Да мы в месяц по шестьдесят концертов даем! Надо состояние скопить, пока молодые, чтобы, когда петь не сможем, с голодухи не сдохнуть. А куда денежки вкладывать? Вот, дом построила, теперь брюлики покупаю. Очень удобно, они не обесценятся. Придет нужда, открою комод и продам.