Ирина Хрусталева - Не родись пугливой Страница 19

– Прекрати немедленно из меня слезу вышибать, – проворчала в трубку Катя. – Тоже мне сирота казанская нашлась! Ты нам с Родькой роднее всех родных и прекрасно об этом знаешь. Все, пока, звони в любое время, я в ту же минуту буду рядом, если понадобится. И еще раз напоминаю: будь осторожна! – повторила свое предостережение Катя. – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, моя хорошая, еще раз извини, – проговорила Кира и положила трубку.

Подруга Киры, Екатерина, тогда даже не могла предположить, что, предостерегая свою подругу, она как будто посмотрела в зеркало будущего и увидела, что может произойти.

Кира шла сегодня на работу не так, как всегда. Обычно она шла туда торопливо, стремительно, прокручивая в голове планы, которые наметила на сегодняшний день еще вчера. Сегодня ноги буквально подкашивались и не несли в нужную сторону. Но она все равно шла – потому что должна была. Потому что еще не знала, что же ей решить насчет предложения, которое ей сделала ночная незнакомка.

«Господи, дай мне сил в конце концов решить что-то! Прийти к какому-нибудь знаменателю», – молилась про себя девушка.

Ее била мелкая дрожь, и она никак не могла справиться с этим противным проявлением нервозности.

«А может, мне все рассказать шефу, и дело с концом? – подумала вдруг Кира. – Пусть сам выясняет, что там его жена надумала. Я почему-то уверена, что это она. Вот пусть и разбирается со всей этой ерундой. Ну, ты и сказанула, – сама над собой усмехнулась она. – Сто тысяч – это для тебя уже ерунда? Это большие деньги, между прочим. Нет, неправильно: это сумасшедшие деньги, которых ты никогда в глаза не видела! И вряд ли увидишь, если будешь дурой и откажешься от предложения, которое на тебя с неба свалилось. Это такие деньги, за которые тебе придется вкалывать года четыре, а то и все пять. Боже мой, Романова, какая же ты, оказывается, меркантильная особа, – горько усмехнулась Кира. – Вспомни, чему тебя учила бабушка: «Будь всегда порядочной, гордой и независимой…»

Если я приму условие той дамы, то что получится? Я стану независимой, материально, я имею в виду, хотя бы на какое-то время. А порядочность? Да уж, порядочностью в этом случае даже отдаленно не пахнет, – вздохнула она. – А моя гордость? Вот она-то пострадает сразу и бесповоротно. Наверняка потом шеф все равно узнает, по каким семейным обстоятельствам я уволилась. О боже, я представляю, что он обо мне подумает и какими эпитетами наградит, – вздрогнула Кира, и перед ее глазами тут же встало лицо Ганшина. Оно было не просто злым, оно было… – Нет, лучше даже не представлять», – тряхнула девушка головой, прогоняя страшное наваждение.

– Кирочка, что такое с вами сегодня? Вы нездоровы? – заботливо поинтересовалась Надежда Николаевна, увидев бледное лицо девушки, как только та вошла в приемную.

– Плохо спала, – кисло улыбнулась Кира и торопливо прошмыгнула в свой кабинет.

«А если быть точной, то я вообще не спала после того звонка, – уже про себя подумала она. – И сейчас буквально валюсь с ног от головной боли. А еще меня грызет совесть, паразитка такая. Прямо так и вгрызается во все жизненно важные органы. Никак не хочет смириться с тем, что я хочу заработать немного себе на жизнь. А что, собственно, я так переживаю? – начала она саму себя успокаивать. – Если уйду я с этой работы, не очень-то много и потеряю, зато нервы свои сохраню. Не так уж мне и нравится здесь. Я за этот месяц уже нервнобольной стала. Шеф на меня постоянно рычит, как собака».

– Его нужно звать не Илья Борисович, а Илья Барбосович, – проворчала Кира. – А что, неплохо звучит, между прочим, – хихикнула она. – Вызывали, Илья Барбосович? Не желаете кофе, Илья Барбосович? – закатив глазки, прогундосила она противным голосом, изображая, как бы это могло звучать. – Что это с вами, Илья Барбосович, вы сегодня ни разу не пролаяли?

В это время на столе зазвонил телефон, и Кира буквально подпрыгнула от неожиданности.

– Тьфу, чтоб ты провалился! – выругалась она и схватилась за сердце. – Напугал-то как!

Телефон, не обращая внимания на ворчание хозяйки кабинета, продолжал истошно надрываться. Кира глубоко вдохнула пару раз, чтобы успокоиться, и взяла трубку.

– Алло, добрый день, компания «Холдинг-Грандес». Чем могу помочь? – почти весело прочирикала она, смешно морща носик.

– Куда вы там запропастились? Сколько можно звонить? – недовольно проворчал Ганшин, и Кира буквально приварилась от неожиданности к стулу. Шеф никогда не утруждал себя звонками в ее кабинет. Обычно он давал распоряжение своей секретарше, чтобы она пригласила Киру к нему. Но чтобы звонить самому? Такое произошло впервые.

– Илья Барбосович? – испуганно брякнула Кира. – Ой, – поняв, что сказала, ойкнула она и зажала рот рукой. – Илья Боб… Борисович? – заикаясь, еле выговорила Кира. – Я вас слушаю. Что-то случилось?

– Пока нет, но вполне может произойти убийство, если вы немедленно не принесете мне факс, который пришел из Токио, – рявкнул в трубку Ганшин, а потом ехидненько добавил: – Уважаемая Кикимора Эдуардовна!

– Факс? – растерянно переспросила девушка и начала шарить по своему столу глазами, с испугу даже не обратив внимания на Кикимору. – Я не вижу никакого факса. Нет, кажется, вижу, – испуганно бормотала она. – Просто я не заметила, когда он пришел. Сейчас, сейчас, я буду у вас через минуту.

– Через тридцать секунд, – снова рявкнул мужчина и бросил трубку.

– Нет, надо действительно валить отсюда, пока цела, Катя совершенно права, – проворчала Кира и, схватив факс, опрометью бросилась к двери. Она вихрем пролетела через приемную, провожаемая недоуменным взглядом Надежды Николаевны, и, забыв постучаться, ворвалась в кабинет шефа.

– Вот факс из Токио, – выдохнула Кира. – Что-то еще?

– Так он же не переведен, – посмотрел он строгим взглядом сначала на документ, потом на референта. – В чем дело, Кира Эдуардовна?

– Извините, но за тридцать секунд делать перевод целого листа я еще не научилась, – сдерживая ярость, почти спокойно ответила девушка.

– Надеюсь, что за два часа и тридцать минут делать такие переводы вы научились? – с сарказмом поинтересовался Ганшин.

– Простите, на каком языке пришел факс? – спросила Кира. – Я не успела посмотреть.

– Не волнуйтесь, я пока не страдаю провалами в памяти, – усмехнулся шеф. – И прекрасно знаю, что вы владеете английским и французским, а не японским. Текст на английском, и через два с половиной часа мне нужен подробный перевод.

– Хорошо, он у вас будет, – кивнула Кира и снова забрала документ. – Я могу идти?

– Еще мне нужен перевод договора с «Парадиз-Крэмп». Вы его подготовили? – хмуро спросил Ганшин.

– Да, еще вчера.

– Почему его до сих пор нет у меня на столе?

– Сейчас будет, – торопливо ответила девушка и, резко развернувшись, вылетела за дверь. Она опять просвистела по приемной со скоростью урагана, и вновь – сопровождаемая взглядом округлившихся глаз секретарши.

– Что это с ней сегодня? – недоуменно пробормотала та. – Носится как угорелая.

– Нет, теперь-то я уж точно знаю, что скажу на совете директоров, – тем временем ворчала Кира, торопливо складывая в папку листы договора. Когда она вновь пришла в кабинет к шефу и положила папку ему на стол, он, как всегда, недовольным голосом сделал ей замечание.

– Будьте любезны, Кира Эдуардовна, впредь не дожидаться того, чтобы я напоминал вам о ваших прямых обязанностях. Эта папка должна была быть у меня еще вчера. И факсы должны попадать в мой кабинет уже переведенными.

– Хорошо, господин президент, впредь я дожидаться не буду, чтобы вы напоминали мне о моих прямых обязанностях, – вполне серьезно отрапортовала Кира, еле удержавшись, чтобы не прищелкнуть каблучками. – Разрешите идти?

Ганшин вскинул недоуменные глаза и внимательно посмотрел на нее. Девушка стояла с каменным лицом и терпеливо ждала разрешения удалиться.

– Идите, – негромко проговорил мужчина и продолжал смотреть ей вслед до тех пор, пока она не вышла за дверь.

«Если нельзя достигнуть всего, не следует отказываться от части», – вспомнила Кира арабскую поговорку.

Кстати, она стала собирать поговорки, когда увлеклась изучением арабского языка. В каждой из них был скрыт очень глубокий смысл, и девушке нравилось разбираться в этом. А что касается самого арабского языка, то Кира продвинулась пока не очень далеко. Проблемы были с разговорной речью, но понимать, что говорят другие, она уже могла почти свободно.

«Ноги моей здесь не будет уже с понедельника, мне бы только до него дожить, – тем временем думала девушка, стремительно направляясь в свой кабинет. – А Илья Барбосович пусть ищет себе другого референта. Вот пусть на нее или на него лает, рычит и даже кусается сколько угодно, а я умываю руки!»

Оставшиеся до выходных три дня Кира внимательно изучала все документы, касающиеся договора с американской компанией. Она снова убедилась в том, что ей не очень нравится этот договор, но подходить со своими сомнениями к шефу не стала, а если быть до конца откровенной, то просто-напросто побоялась. Она прекрасно помнила, как он поставил ее на место, когда она попробовала сказать ему об этом еще в Нью-Йорке.