Дороти Кэннелл - Как убить свою свекровь Страница 23

– И как поживают мои девочки? – Жестом фокусника Бен извлек из-за спины два букетика фиалок. – И почему на меня никто не набрасывается с поцелуями? Я уверен, что во всем мире миллионы женщин умирают от желания заключить меня в объятия!

Черт его побери, ведь он прав! Никогда еще мой муж не был так прекрасен. Черные кудри смочены дождем, изумрудные глаза сияют не хуже фарфоровой миски на валлийском комоде. Ах, какая же элегантная у него осанка, как безукоризненны манжеты брюк! А я даже не помыла голову и не накрутила бигуди! От одного этого женщине впору уйти в монастырь. Мамуля не отрывала глаз от своей шавки.

– И охотник вернулся с холмов? – Я клюнула Бена в щеку, его улыбка обернулась горестной гримасой.

– Трудный выдался день. Томатный соус не загустел, а трюфеля разварились, но после прошлой ночи чего и ждать!

Он подошел к Мамуле, чмокнул в скорбно склоненную макушку и положил ей на колени букетик цветов. Только потом вручил и мне фиалки.

– Вы похожи на невест, – выдавил мой ненаглядный.

– Какие красивые цветочки…

Я ждала отклика из качалки, но оттуда веяло гробовым молчанием. Налив воды в вазу, я принялась терзать букет. Атмосфера сгустилась, как обойный клей.

– И что ты сегодня делала весь день? – спросил мужчина моей мечты.

– Как обычно, – я свирепо свернула голову фиалке, – таращилась из окна на соседей.

– У нас нет соседей…

Только тут мое терпение лопнуло – должно быть, у меня не все в порядке с реакцией. Швырнув цветы в мойку, я огрызнулась:

– Большое спасибо, что просветил меня на сей счет!

Я собиралась объявить, что по горло сыта всем и всеми, но Мамуля меня опередила, восстав из кресла-качалки.

– Прости меня, сынок, ты сам создал себе семью, а как постелишь – так и выспишься. Но я не могу жить в атмосфере постоянных скандалов и подвергать Пусю стрессам, – она покрепче прижала к груди мерзкое животное, – иначе бедняжка может повторить свою попытку.

На этой мрачной ноте Мамуля с шавкой на руках покинула комнату.

Когда сковородки прекратили пляску на плите, Бен рухнул в качалку, смяв отвергнутые фиалки. Запрокинув голову, он воззвал к потолку:

– Элли, больше так жить нельзя!

– Не то слово!

– А что такое Мамуля говорила насчет этой собачонки? – Бен просунул палец под воротник рубашки, словно галстук его душил.

– Пуся вроде как кинулась под колеса проезжавшего мимо автобуса. Несчастной пришлось делать искусственное дыхание.

– Выглядит эта дрянь вполне цветущей.

– Это еще вопрос. Последние два часа я поневоле слушала рассуждения твоей матери о том, что ей придется давать Пусе свою кровь, если страдалице станет совсем плохо. Впрочем, меня тоже не мешало бы подключить к системе жизнеобеспечения.

– Солнышко, тебе надо отдохнуть.

Бен поднялся с качалки и заметался по кухне. После третьего круга он остановился и нежно обнял меня за плечи.

– Уж сегодня ты могла бы плюнуть на все хозяйственные дела! Черт с ним, с порядком.

Взглянуть бы хоть одним глазком на чудовище, которое обитает внутри моего супруга! Я только сморгнула слезы бессильной ярости и ткнула пальцем в мойку:

– Ввдишь эти посудные горы? Видишь, сколько барахла испакостили близнецы? Неужели не понятно, что я занималась отнюдь не домашними делами?

– Бедняжка, тебе тоже досталось, но и у меня денек выдался не дай бог. Утром я отправился к Папуле в «Темную лошадку», но все впустую. Самолюбие моего родителя до сих пор саднит от того, что его поймали без штанов. В отместку он во всем винит Мамулю.

– Мне жаль твоего отца. Черт с ней, с Пусей, вот Папуля точно может с горя оказаться под колесами автобуса. Уверена, что его загрызла совесть.

– Ушам не верю! Неужто ты его защищаешь?! – Бен грохнул кулаком по столу, так что чашки с блюдцами затрепетали от страха. – Мне начинает казаться, что я не знаю собственного отца.

– Только потому, что он купался нагишом с Беатрис Таффер?

– Нет! Потому что ему не хватило деликатности жениться на моей матери.

– Когда они сошлись, она была уже взрослая.

– Элли, тебе совсем ее не жаль.

– Не в бровь, а в глаз! – Голос мой истеричной чайкой взмыл вверх. – К твоему сведению, твоя мать сегодня днем выгнала миссис Мэллой. Да-да! Я могу понять, что Мамуле пришлась не по душе леди Летиция, – должно быть, она опасается, что в глубине души мечтает походить на нее.

– На какую еще леди? – ошарашенно переспросил Бен.

– Распутная героиня порнографической книжонки, которую Мамуля предала очистительному огню нашей плиты. Мало того, Магдалина отказалась извиниться перед миссис Мэллой, даже когда я сказала, что сама принесла книжку в дом. Твоя родительница заточила мистера Уткинса на балкончике в башне на полдня, обвинила меня, что я довела до самоубийства ее Пусю, и… охаяла мои голубцы!

– Элли, я ее не защищаю, я просто прощу тебя быть снисходительнее. Ведь я с таким ангельским терпением выношу всех твоих свихнувшихся родственничков.

Удар ниже пояса. Бен намекал на мамашу Фредди, тетушку Лулу, которая подвизается на кражах в супермаркетах, и тетушку Астрид, уверенную, что в прошлой жизни была королевой Викторией, а также дядюшку Мориса – его можно оставить наедине с женщиной, только если та покоится в гробу.

– Ах ты… ах ты, ублюдок! – Мерзкие слова вылетели раньше, чем я сообразила, что они значат.

– Ах вот как! – Бен попятился в глубь кухни. – Я знал, что рано или поздно ты начнешь тыкать мне в лицо моим происхождением!

– Ради бога, Бен!

– Что тут происходит?

В кухню ворвалась Магдалина, за ней по пятам следовал Джонас. Волосы Мамули были растрепаны, словно она методично их рвала, аккуратный носик подергивался, как прутик лозоходца.

– Я только что уложила Пусю спать и услышала какие-то душераздирающие вопли. Сынок, я понимаю, – она даже не смотрела на меня, – что это не мое дело…

– Совершенно верно! – выплюнула я жестокие слова. – Это абсолютно не ваше дело!

Воцарилась гнетущая тишина, но я не окаменела от ужаса, хотя Мамуля с редким мастерством и прикинулась потерянной страдалицей. Точная копия святого Франциска. Вот только стряхнуть с нее пыль и задвинуть подальше в угол, увы, не представлялось возможным.

– Я знала, что этим кончится, – тихо прошелестела Магдалина, – я знала, что когда-нибудь меня выгонят на улицу…

– Да бросьте вы убиваться! – Джонас ободряюще хлопнул мою свекровь по плечу. – Стоит ли здоровье портить? Элли чуток погорячилась, так ведь она у нас еще совсем малолетка. Она не хотела сказать ничего плохого.

– Неужели? – изрек Бен с каменным лицом.

Я выскочила в холл и вихрем взлетела по лестнице, по дороге наступив на брошенную Тэмом игрушечную машинку и совершив жуткий кульбит. Никто и не подумал броситься за мной вдогонку. Секунду спустя я снова была внизу – с чемоданом в руках. Как жаль, что у меня нет ажурных перчаток, которые можно демонстративно натянуть!

– Близнецы крепко спят, – скрипучим голосом сообщила я. – В холодильнике остались пакостные голубцы и салат. А я ухожу, прощайте!

Брови Джонаса взлетели вверх, да там и остались. А на Мамулю и ее сыночка, как-бишь-его, я не стала тратить времени.

– Постой!

Бен выскочил за мной в серую пелену дождя. Мы уставились друг на друга, разделенные длинным двориком. Точь-в-точь дуэлянты, одному суждено покинуть поле боя на носилках, а другому – сломя голову бежать во Францию, чтобы не угодить в тюрьму за убийство. Не хватало только секундантов. Но ничего, Мамуля и Джонас вот-вот вручат Бену дуальные пистолеты и подскажут, как лучше целиться.

– Ты хочешь узнать, куда я положила твои запонки?

Я из последних сил старалась не поддаться умилению, о котором взывали намокшие черные кудри и полыхающие изумрудные глаза.

– Я не могу отпустить тебя, Элли!

Ну вот, теперь совсем другое дело!

– Тебе меня не остановить!

Покрепче сжав чемодан, я скачками понеслась к дверям конюшни, которую мы использовали как гараж. Поперек дороги стоял автомобиль Бена, развалина «хайнц». Мой драгоценный кузен Фредди любезно бросил драндулет где пришлось. Я украдкой улыбнулась, представив, как Бен кинется за мной, развернет лицом к себе и вопьется в мои алые губы страстным поцелуем, от которого я лишусь чувств в его объятиях… Я замедлила шаг, но мой муж не торопился меня догонять и впиваться в мои алые губы. Только у мостика через ров меня настиг его голос.

– Как я и говорил, я не могу отпустить тебя, пока ты не удовлетворишь мое любопытство насчет одной вещи…

– Какой именно?

– Что это за тип разбил лагерь у нас на чердаке?

– Ты имеешь в виду того, кто похож на школьного учителя?

– А что, там не один постоялец?

– Насколько мне известно, один. – Я устало обернулась. – Какой безумный день… Но ты можешь не беспокоиться и не точить бритву. Мистер Дик абсолютно безвреден.