Елена Логунова - Принц в неглиже Страница 23

Впрочем, Максимов, очевидно, и постарался, и не встретился. Безнадежным взмахом проводив арьергард мексиканской колонны, черноусый сделал то же самое, что и сам Абраша пять минут назад: препроводил наглядную агитацию в мусорку и пошел прочь.

— Я ищу Максимова, он ищет Максимова — нам по пути! — рассудил Абраша.

Догнав усача, он зашагал чуть позади, проследил весь его путь через здание аэровокзала до такси и даже заглянул в машину, чтобы услышать, куда усач поедет. Потом отошел в сторонку, где было потише, достал из кармана сотовый, позвонил Зине и описал ситуацию.

— А этот усатый, так он поехал в российское посольство, — закончил Абраша короткий доклад.

— В посольство? — переспросила Зина. — Наверное, знает, где искать… Спасибо, дорогой! С меня причитается, как всегда!

Зина положила трубку на рычаг, задумчиво сдула со лба выбившуюся прядь волос и посмотрела на часы.

— Поеду к посольству и там его поймаю, — решила она. — Эй, Бобби! Отпусти щенка, вымой руки и садись в машину!

Монте Уокер прибыл в Нью-Йорк никем не встреченный и никем не узнанный. Впрочем, в сопровождающих он не нуждался: Монте знал этот город, и здесь у него было дело.

План города Екатеринодара, припасенный для Дона напарницей, оказался устаревшим: изменились как минимум маршруты движения троллейбусов, поэтому Дон какое-то время проплутал в поисках нужного адреса. Зато между прочим он набрел на гостиницу «Москва» — четырехзвездочный отель с амбициями: на фасаде рядом с четвертой звездой было оставлено столько пустого места, словно в обозримом будущем вывеска должна была посрамить парадный китель бывшего советского генсека. Запомнив на будущее местоположение гостиницы, Дон с помощью прохожих отыскал неподалеку и здание, адрес которого был указан на помятой визитке.

Получасом позже он опустился в кресло посетителя и внимательно посмотрел на лысоватого человека за столом.

— Слушаю вас, — любезно сказал Пиктусов, присматриваясь к незнакомцу.

Практиковал он нелегально: по закону о выборах доктор должен был уйти в отпуск еще неделю назад, но желание повелевать судьбами граждан было непреодолимым. Собственно, именно поэтому Пиктусов шел в политику: жаждал выйти на оперативный простор. Оперативный во всех смыслах: доктор предвидел, что в коридорах власти его с нетерпением ожидают будущие пациенты. Как же иначе, когда даже очередные выборы в Екатеринодаре были назначены на двадцать пятое ноября — Международный день больного человека!

Дон неохотно выпустил рукоятку пистолета, вынул руку из кармана и широким жестом протянул ее Пиктусову:

— Что скажете, док?

Тот взял лупу и некоторое время внимательно изучал ладонь Дона. С лица его не сходила вежливая улыбка. Потом он нажал кнопку селектора, вызывая помощницу:

— Дора, приготовьте нашему гостю выпить!

— Что, так плохо? — насмешливо спросил Дон.

Доктор ответил ему взглядом, полным отеческой жалости. Дон пожал плечами и принял стакан. Отхлебнув, он показал глазами на исследуемую ладонь и предложил:

— Начинайте!

— Вы смелый человек, — сказал доктор.

— Да ну?

— Притом достаточно умный и если не проницательный, то находчивый. Ваша работа связана с риском, а жизнь богата приключениями.

Дон согласно кивнул и вкусно отхлебнул из стакана.

— Ваши руки привыкли к оружию, но вы не бандит.

Дон допил напиток и с вызывающим стуком поставил стакан на стол доктора. Вызывающее поведение не было ему свойственно, но Дон быстро терял контроль над собой: пойло, поданное ему по сигналу Пиктусова, содержало особые добавки.

— Для бандита вы слишком честны, правда?

— Правда! — убежденно ответил он, в этот самый момент испытывая настоящий приступ честности.

— Так что вы не преступник, а совсем наоборот! Так?

— Так! — Дон энергично кивнул.

Доктор вдруг показался ему необычайно милым и приятным человеком, ссориться с ним не хотелось. Дон собрался было предложить Пиктусову свою вечную дружбу, но вместо этого сонно улыбнулся и закрыл глаза.

Кажется, кое-что в речи эскулапа он пропустил, поскольку задремал и проснулся от собственного громкого всхрапа.

— А дальше? — требовательно спросил он, давая понять, что не отвлекался ни на секунду.

Доктор тонко улыбнулся:

— Могу твердо пообещать вам исполнение заветного желания и хороший достаток до конца ваших дней, который, увы, не замедлит наступить.

— Не понял? — Дон удивился уже тому, что ему пообещали исполнение заветного желания: его родителей давно не было в живых, спутницей жизни он еще не обзавелся, стало быть, о семейном счастье по-прежнему оставалось лишь мечтать. Потом до него дошел смысл второй половины сказанной доктором фразы. — Вы пророчите мне скорую смерть?

— К несчастью, у вас очень нечеткая линия жизни. Учитывая тот факт, что с недавних пор вы фантастически невезучи, трудно надеяться на то, что вы долго проживете!

Дон недоверчиво посмотрел на свою ладонь и с удивлением увидел свежую повязку. Доктор вместе с креслом отодвинулся от стола и помахал ему рукой:

— Прощайте, дорогой сыщик!

Дон с ругательством потянул из кармана пистолет — самодельное устройство, втихаря сработанное умельцем Екатеринодарского приборостроительного завода и проданное им Дону на блошином рынке под Пушкинским мостом всего за триста баксов. Некондиционная техника подвела: угловатый самострел застрял в кармане и был вырван вместе с оным. Доктор следил за действиями пациента со спокойным интересом.

— Моя рука утверждает, что я доживу до восьмидесяти лет, — добродушно предупредил он.

Дон нажал на курок.

— Осечка! — прокомментировал доктор.

Дон отбросил пистолет, ринулся вперед, подвернул ногу и рухнул на пол.

— Дора, проводите пациента! — захлебываясь смехом, пробормотал доктор в микрофон.

— Я еще вернусь, — пообещал агент.

Он гордо поднялся и пошел к выходу. Распахнувшаяся дверь сбила его с ног и вновь повергла на ковер. Локтем он больно ударился о валяющийся на ковре пистолет. Хорошенькая сестра, профессионально улыбаясь, помогла ему встать и вывела из кабинета, крепко приложив по дороге о шкаф.

— Соблюдайте осторожность при переходе улицы! — весело прокудахтал доктор.

Закрывая за собой дверь, Дон больно прищемил палец. Проходя мимо похоронного бюро, запутался в венке и едва не раскроил череп о край красивого дубового гроба. В лифт он осмотрительно не пошел. На лестнице по ходу его движения одна за другой гасли лампы, пока он в потемках не столкнулся с неким господином, огладившим его тростью. Очевидно, тот же господин украл у него бумажник — во всяком случае, он пропал. Выходя из здания, Дон задел плечом свежеокрашенную дверь, потом уронил в лужу темные очки и, удачно увернувшись от бешеной собаки, нырнул в подоспевшее такси, окатившее его грязью.

— Вам куда? — спросил шофер и, не оборачиваясь, метнул окурок, как он думал, в окно.

Дон поспешно потушил занявшийся рукав и, часто дыша, ответил:

— Нам к врачу, лучше к хирургу.

Водитель кивнул. Дон опустил стекло и высунулся глотнуть свежего воздуха. Случайный голубь послал ему с высоты свой птичий привет, угодив точно в глаз. Другим глазом Дон увидел клубящиеся грозовые тучи и от греха убрал голову из окошка. В небе тяжело громыхнуло. Дон протер платком ослепленный глаз, прозрел и обмер: рядом с автомобилем, явно намереваясь влететь в окошко, плавно скользил апельсин шаровой молнии.

Дон слишком резво отшатнулся, вышиб дверцу и вывалился из машины на тротуар, чудом не угодив в сточную канаву. Какой-то милый мальчик попытался переехать его трехколесным велосипедом. Дон поднялся, огляделся: частный сектор, безлюдье, тихая улочка, под ногами полуразобранная плитка. Такси, незаметно потерявшее пассажира, свернуло за угол.

Пошел дождь, под ногами противно захлюпало, как-то сразу стемнело. Куда идти? Метрах в десяти впереди Дон разглядел облезлую вывеску «Ветеринарная помощь», спотыкаясь на растрескавшейся плитке, пошел вперед и, следуя в направлении, указанном стрелкой, свернул в подворотню с надписью мелом «Туалета нет!». Мокрый лохматый пес высунулся из пролома в штакетнике, визгливо залаял и попытался тяпнуть Дона за лодыжку.

— И ты, Брут! — укоризненно сказал ему бедолага.

Собака зарычала и ощерила зубы, Дон проворно отскочил в сторону и упал в гостеприимно распахнутый люк.

Я взяла на работе пару дней отпуска: Ирка со своими проблемами решительно не давала мне трудиться. Не могу сказать, что мне это нравилось.

Под утро меня разбудил долгий телефонный звонок: это Зина жаждала получить мой совет, начать ли ей поиски Монте с посещения российского посольства или же сразу позвонить частному детективу. Все, что я могла ей вежливо посоветовать в этот ранний час, — впредь при звонках учитывать разницу во времени. Кузина обиделась, но меня это нисколько не задело, потому что в пятом часу утра у меня обычно притуплены все чувства и желания, кроме одного-единственного: выспаться!