Дарья Донцова - Надувная женщина для Казановы Страница 25

Когда в комнату вошла медсестра, Николетта сердито заявила:

– Что у вас за порядки? Вы сказали выпить минеральной воды, а тут был кефир повышенной жирности! А вместо одноразовых трусиков колготки!

Девушка растерялась. Кефир и колготки? Ей-богу, странно. Но тут в ванную заглянула Марина, поманила медсестру пальцем и зашептала:

– Слышь, Вальк, я там на тумбочке забыла покупки для врачих. Будь другом, вынеси, а то они уже ругаются!

Валя не удержалась от хохота, а Марина, узнав, что случилось, запричитала:

– Ну и ну, мне теперь на свои кровные придется этим змеям все купить. Слышь, Валь, может, стащить с этой тетки колготки, подсушить да отдать?

– А кефир ты из нее каким образом выкачаешь? – веселилась Валя. – Да, тяжело, когда с памятью беда.

История мгновенно облетела лазню. И вот теперь дежурная, широко улыбаясь, просила меня:

– Вы уж потом осторожненько объясните матушке, что следует пить лишь воду, хорошо? Вдруг чего еще на тумбочке забудут.

Я кивнул и пошел к выходу. Путь лежал мимо Зиночки. Мне очень не хотелось встречаться с «невестой», но иного пути на свободу не существовало.

Прижавшись к стенке, я попытался мышкой прошмыгнуть на улицу, но Зина была начеку.

– Понравилась ВАШЕЙ субаквальная ванна? – ехидно осведомилась она.

– Насколько я понимаю, она ее пока не принимала, – вежливо ответил я, пробираясь к двери.

– Да уж, – ухмыльнулась Зина, – эта субаквальная просто кайф! Народ от нее тащится! Прямо обожают все. Хоть знаете, что это такое?

– Нет, – покачал я головой, – откуда?

Руки нащупали дверь. Ура, еще секунда – и можно считать себя свободным.

– Это клизма, – сообщила с самым радостным видом Зина, – причем из огромного количества воды. ВАША просто в экстаз придет. Ей…

Но я уже выскочил на крыльцо, пытаясь подавить смех. Клизма! Впрочем, так Николетте и надо, каждый должен получить то, чего он заслуживает.

До дома Лиды Московской я добрался очень быстро. Только приблизился к остановке, как автобус, словно по заказу, вынырнул из-за угла.

Московская жила в небольшом двухэтажном доме из розового камня, стоявшем в глубине небольшого садика. На входной двери было всего два звонка. Я нашел нужную фамилию и нажал на кнопку.

– Вы к кому? – отозвался мелодичный голос.

– Лида Московская здесь живет?

– Заходите, – велела хозяйка.

Раздался щелчок, я вошел в безукоризненно чистый подъезд и услышал сверху:

– Поднимайтесь на второй этаж.

Не зря люди придумали поговорку про маленькую собачку и вечную молодость[9]. Издали Лида смотрелась пятнадцатилетним, щуплым подростком, но когда я вплотную приблизился к ней, то понял, что она давно вышла из детского возраста.

– Что-то не припомню вас, – улыбнулась она, – в первый раз пришли? Входите, сейчас все обсудим.

Лида провела меня в уютно обставленную квартиру. Сначала мы миновали холл, потом коридор, затем второй холл. Скорей всего, в апартаментах имелась чертова туча комнат. Наконец мы добрались до нужного помещения. Лида усадила меня на диван, сняла с полок альбомы и спросила:

– Вы хоть отдаленно представляете себе, что хотите?

Я замялся. Ясно, что госпожа Московская работает на дому, но чем она занимается? Шьет? Вяжет? Чтобы не попасть впросак, я задвигал руками.

– Ну… такое… эдакое, в общем, хорошее и красивое.

Лида улыбнулась.

– Понятно. А для кого?

– В смысле?

– Мужчины, женщины, ребенка?

Час от часу не легче! Что же это такое, что может подойти всем и даже детям?

Увидев мое замешательство, Лида улыбнулась.

– Давайте альбомчик посмотрим, может, что и понравится, – предложила она. – Тут много интересного.

– Конечно, – с радостью согласился я.

Едва Лида открыла каталог, все сразу стало ясно. Московская делает ювелирные украшения. Несколько минут я разглядывал фотографии серег, кулонов, брошек, перстней, браслетов, а потом, решив побыстрее перейти к интересующей меня теме, спросил:

– А запонки вы делаете?

– Их редко заказывают, – уточнила Лида, – причем имейте в виду, я работаю только с гранатами, а они лучше смотрятся в серебре. Запонки же чаще делают из золота.

Чтобы подстегнуть вербальную активность Лиды, я воскликнул:

– Да? И почему же?

– Запонки постоянно застегивают и расстегивают, – пустилась в объяснение Московская, – а серебро мягкий материал. Изделие сначала потеряет форму, а потом может и вовсе сломаться. Лучше, конечно, делать их из золота, но, повторюсь, в серебре гранат смотрится более эффектно. Кстати, запонки мне почти никогда не заказывают.

– А я вот видел у одного знакомого на манжетах, – я принялся лихо врать. – Мне они настолько понравились, что я не утерпел и спросил: «Миша, где ты их купил»? А он ответил: «Да у Лиды Московской заказал». Вот попросил у него ваш адрес и пришел. Хочу точь-в-точь такие, как у него.

Лида похлопала ресницами, потом спросила:

– А у него, это у кого?

– У Стриженова, Михаила Юрьевича, знаете такого?

Московская молчала.

– Неужели нет? Стриженов хвастался, что он ваш постоянный клиент. Говорил, будто заказывал у вас портсигар, футляр для зажигалки… э… визитницу.

Лида слушала меня, не проронив ни слова. Я же, стараясь спровоцировать ее, трещал как сорока.

– Конечно, Миша мог и соврать, у него не задержится, но откуда он тогда знает ваш адрес? С какой стати дал его мне? Или вы просто не хотите тиражировать изделия?

Московская вытащила из ящика стола пачку сигарет и сказала:

– У вас плохо получается врать. Михаил Юрьевич никогда не заказывал у меня запонок, портсигаров, чехлов и прочих вещей. Лучше честно скажите, что он снова натворил? И кто вы? Из полиции? Или из неофициальной структуры?

– А вы можете назвать его местонахождение? – встрепенулся я.

– Сначала представьтесь, – нахмурилась Лида и убрала альбомы.

Поняв, что Московская настроена воинственно, я был вынужден сказать правду.

– Частное агентство «Ниро», ответственный сотрудник, детектив с особыми полномочиями Иван Павлович Подушкин.

Лида кивнула:

– Ясно. И кто на этот раз?

– Вы о чем?

– Ну кто разыскивает Мишку? Кого он обманул?

– Это сложно объяснить, – забубнил я, – в двух словах и не расскажешь. Моя хозяйка Элеонора…

– Можете не растекаться мыслью по древу, – резко прервала меня Московская, – ситуация ясна, это не первый случай. Правда, после того как я в Ковальск переехала, никто ко мне по поводу Стриженова не обращался. Местные не знают о нашей с Мишей связи. Вы-то как на меня вышли?

– Зря вы думаете, что в Ковальске можно что-нибудь утаить от любопытных ушей и глаз, – хмыкнул я. – Да только я начал расспрашивать про Стриженова, мне сразу сказали: «Ищите его у любовницы, у Лиды Московской!»

– У кого? – засмеялась она. – Право, смешно. Никогда не была любовницей Миши. Во-первых, он меня младше.

– Ну, разница в возрасте никому еще не мешала, – хмыкнул я.

– Оно верно, – кивнула Лида. – Я не с того начала. Видите ли, я сестра Миши.

– Сестра? – подскочил я.

Московская кивнула:

– Да, сводная. Сначала моя мама была замужем за известным художником, Владимиром Московским. Отец и мать прожили вместе довольно долго, но потом папа умер.

Анна Сергеевна Московская погоревала немного и снова связала себя узами брака, на этот раз с успешным дипломатом Юрием Стриженовым. Через некоторое время на свет появился Миша.

Миша подрос, закончил школу и срезался на вступительных экзаменах в МГИМО. Анна Сергеевна, узнав, что любимый сын получил за сочинение двойку, сначала впала в истерику, а потом принялась трясти мужа:

– Немедленно сделай так, чтобы Мишу не взяли в армию!

Но спокойный, интеллигентный, всегда улыбчивый Юрий неожиданно слетел с катушек.

– Никогда! – заорал он, топая на жену ногами. – Я и так для Михаила слишком многое сделал! Ведь я подготовил его поступление в институт. От парня требовалось только проявить чуточку трудолюбия и усердия. Так нет же, к репетиторам он не ходил, шлялся по кабакам.

– Миша много болел, – попыталась вступиться за сына мать.

Юрий поморщился:

– Ага, обострение хитрости и воспаление лени. Вот и пусть послужит в армии, там его живо научат вставать не к полудню, а с петухами.

– Юра, – рыдала Анна Сергеевна, – его убьют сержанты.

– Ничего, – не дрогнул отец. – Я два года оттрубил и здоровым остался.

– Время на дворе стояло другое, – взвыла Анна Сергеевна.

Но Юрий остался непоколебим, и Миша отправился в неведомый город Мотьевск. Отец отказался даже пальцем пошевелить, чтобы его оставили в Москве или отправили в столичную область.

Потом отец не раз пожалел о своем решении, потому что через два года домой вернулся парень, лишь внешне похожий на прежнего Мишу. Армия коренным образом изменила парня. Он начал пить, но, к счастью, вовремя остановился. Мать, боявшаяся до потери пульса, что сын превратится в алкоголика, поставила в церкви свечку. Как же, бог уберег ее мальчика от такой беды! Да, Миша бросил пить, но он не пожелал ни работать, ни учиться. Миша предпочел развлекаться: кино, дискотеки, рестораны, клубы, казино…