Дарья Донцова - Надувная женщина для Казановы Страница 26

– Уйми балбеса, – сердился Юрий, – не хочет идти в институт, пусть устраивается на работу. Сколько можно лентяя поощрять?

– Он просто не нагулялся, – оправдывала сына Анна. – Это понятно, мальчик так настрадался во время службы.

– Ну-ну, – хмыкнул Юра, – посмотрим.

– Вечно ты к нему придираешься, – обозлилась Анна. – Скажи прямо: ненавижу собственного сына.

Юра покачал головой:

– Мужчина обязан работать, иначе из него ничего не получится. Главное – самореализация!

– Ну вот, – скривилась Анна, – началось. Все дураки, один ты умный!

– Мне никто не помогал устроиться в жизни, я не имел папы-дипломата.

– Завел любимую песню, – махнула рукой жена.

И тут Юрий рассердился:

– Ладно, больше ни слова не скажу.

– Вот и хорошо, – отрезала супруга.

Через год у нее открылись глаза. Даже матери стало понятно, что Мишу нужно пристроить к делу. Но куда определить парня, у которого нет никакого образования, кроме десятилетки? Впрочем, наличие институтского диплома иногда и не обязательно, кое-кто добился в жизни ошеломляющих успехов, никогда не посещая вуз, но Миша принципиально не хотел ничего делать.

Куда только не пристраивала Анна Сергеевна Михаила. Сын вылетал отовсюду. Он пробовал себя в качестве риелтора, страхового агента, администратора у популярного певца, менеджера по продаже запчастей и нигде не задержался. Ясное дело, никому не нужен сотрудник, спокойно заявлявшийся на службу к полудню и нагло отвечавший на справедливые замечания: «И чего? Да всю вашу работу можно за час переделать».

Но если бы Миша просто лишался заработка – это еще полбеды. Намного хуже оказалось другое. Анне Сергеевне постоянно звонили какие-то женщины. Всех их связывали с Мишей интимные отношения. Девушки называли себя его невестами, и все как одна хотели вернуть деньги, которые давали «жениху» в долг.

Анна Сергеевна всякий раз устраивала сыночку допрос с пристрастием. Миша спокойно отвечал:

– Ну, мама, не обращай внимания, мало ли что тебе эти дуры расскажут.

Но «дур» было слишком много, и впервые в голову Анны Сергеевны закралось сомнение: может, Миша просто альфонс?

Она гнала от себя черные мысли. Нет, ее мальчик самый хороший, просто вокруг него, редкостного красавца и умницы, роем летают бабы, мерзкие, гадкие. Эти безмозглые курицы хотят лишь одного: захомутать Мишеньку, войти в их семью. И чем дальше, тем больше Анна Сергеевна убеждалась в своей правоте, потому что ей звонить перестали. Значит, Миша объяснил наглым девицам, что надеяться им не на что.

Не успела Анна Сергеевна успокоиться, как грянул гром. Да, ее лично беспокоить перестали, все звонки теперь адресовались Лиде. Первое время она искренне недоумевала, слыша из трубки:

– Лидия? Вам, очевидно, будет неприятен мой звонок, но, увы, придется посмотреть правде в глаза. Ваш муж, Михаил Стриженов, мой любовник. Я не стала бы вам ничего говорить, но он взял у меня взаймы довольно большую сумму и исчез!

Услыхав в первый раз такое заявление, Лида засмеялась.

– Что вы, Михаил мой сводный брат, я не замужем.

– Все равно, верните деньги, – не дрогнула звонившая.

Лида пожала плечами и бросила трубку. Естественно, она моментально сообщила брату о странном звонке. Тот отмахнулся:

– Не бери в голову, Лидка, как она назвалась?

– Тамарой, – растерянно ответила сестра.

– А-а-а, – протянул брат, – тогда понятно.

– Что?

– Ну, у нас был роман, а потом я от нее ушел, потому что не перевариваю истеричек, – улыбнулся Миша, – и теперь Томка решила мне отомстить. Ясно?

Надо сказать, что у Миши был фантастический, гипнотический, просто цыганский талант заговаривать людям зубы. Михаил находил такие слова и смотрел на вас таким взглядом, что вы, абсолютно не желая того, либо кидались ему на помощь, либо давали взаймы. Под обаяние Стриженова попадали даже мужчины, чего уж там говорить о женщинах, которые просто падали к ногам парня.

– Он что, настолько красив и сексуален? – удивился я.

– Не сказала бы, – пожала плечами Лида, – рост самый обычный, Михаил намного ниже вас, фигура обрюзгшая, в его облике есть некая бабистость: покатые плечи, слишком маленькая стопа. Представляете, он носит ботинки тридцать девятого размера, большая, между прочим, проблема для мужчины. Хорошей обуви для такой ноги днем с огнем не сыскать. Глаза, правда, у него большие, карие, выразительные, но остальные черты лица мелкие. Знаете, не будь я ему сестра и начни Миша ко мне клинья подбивать, никогда бы даже не поглядела в его сторону.

Но из всех окружающих только Лида видела Мишу без розовых очков и лишь на нее не действовало его постоянное вранье. А врал Стриженов просто самозабвенно. Чего он только не плел своим вечно сменяющимся бабам! Одной на полном серьезе заявил:

– Дорогая, увы, наши встречи временно прекращаются. Я улетаю на работу в Конго, вернусь через полгода.

Другой, не моргнув глазом, сообщил:

– Любимая, моя жена при смерти. Бедная Лидочка уже не может пошевелиться. Понимаешь, я должен провести около нее последние месяцы.

И ему верили: ждали из Конго и давали взаймы на операцию супруги. Но потом гипноз проходил, женщины обретали способность трезво мыслить и начинали звонить Лиде и требовать вернуть деньги.

Лида не понимала, зачем брат всем дает ее телефон. Однажды она ни на шутку разозлилась и сердито заявила Михаилу:

– Будь добр, не вмешивай меня в свои аферы!

– Что ты, Лидочек, – засверкал своими глазищами Михаил, – как только тебе в голову такая глупость пришла?

– Не ври, – хмуро сказала Лида, – на меня твои речи не действуют. Дури голову остальным и не смей раздавать направо и налево мой номер телефона.

Внезапно Миша ухмыльнулся и признался:

– Знаешь, Лидок, без этого никак нельзя.

– Это почему? – оторопела сестра.

– Неубедительно выйдет, – серьезно ответил братец, – сама посуди; знакомлюсь с бабой, клянусь ей в любви, а телефона не даю. Согласись, это выглядит странно.

– Вот свой номер и сообщай, – окончательно разозлилась Лида.

– Так они же звонить начнут, – хмыкнул Миша.

– Ну назвал бы любой набор цифр, – продолжала недоумевать сестра, – зачем ты сначала мамин номер давал, а теперь мой?

Брат скривился:

– Ну вот услышишь ты из трубки: «Позовите Мишу», и что ответишь?

Лида пожала плечами:

– Ну… «Его сейчас нет, попробуйте перезвонить в понедельник или среду…» В общем, называю тот день недели, когда ты ко мне в гости собрался.

– Вот! – Мошенник поднял вверх палец. – Замечательно получается. Я-то телкам нашептываю, что это номерок квартиры, где я раньше с женой жил, а теперь, встретив эту телку, стараюсь с супругой как можно меньше времени проводить, по приятелям контуюсь, домой лишь переодеться раз в три дня наведываюсь. А если назову ей незнамо чей телефон, там просто скажут: «Здесь такой не живет». Начнет баба выяснять, поймет, что ее обманули…

У Лиды от возмущения пропал голос.

– Если тебе не нравится, что они звонят, – прикинулся идиотом Миша, – так и быть, не стану твой номер давать.

– Зачем же ты у женщин деньги берешь? – отважилась спросить Лида.

– Так в долг ведь, потом отдам.

– Это отвратительно!

– На что же мне жить? – совершенно искренне удивился Миша.

Лида только захлопала ресницами. Правда, ей перестали звонить любовницы брата, а потом Лида вышла замуж за чеха и уехала в Ковальск. Брат ей не писал, но иногда звонил. Стриженов внимателен и, как все альфонсы, показушно заботлив. Миша не забывал ни про день рождения Лиды, ни про ее именины, ни про дату свадьбы, всегда поздравлял, находил самые хорошие, самые правильные слова и перед тем, как повесить трубку, говорил:

– Лидуська, я тебя люблю. Господи, как же мне повезло с сестрой.

Но на Лиду эти нежности не производили никакого впечатления, и она радовалась, что ее и братца разделяют страны и границы. Впрочем, Миша никогда не рассказывал Лиде о своих похождениях, сведения о нем притекали от мамы.

Анна Сергеевна очень не любила брать в руки стило, а потому тратила бешеные деньги на оплату телефонных счетов. Мать могла часами висеть на проводе, болтая с дочкой, и никакие увещевания Лиды, типа: «Мамуся, мы говорили уже целый вечер», на нее не действовали. Основной темой разговоров были Мишины успехи.

Непутевый парень неожиданно взялся за ум. Он, к огромному изумлению сестры, поступил в институт, да не в какой-нибудь, а в театральный. Прошел творческий конкурс и попал на первый курс. В ГИТИСе Миша просто расцвел. Его безостановочно хвалили педагоги, он играл во всех курсовых постановках, а после получения диплома попал на работу в новый, но уже популярный театр «У дороги» и получил там несколько ролей. Одна беда – денег у парня так и не появилось. В театре платили мало. Зрительный зал, правда, всегда набитый под завязку, не мог вместить много народу, а в кино, в сериалы на телевидение, где актеры и получают основное «бабло», Мишу пока не звали.