Дарья Калинина - Сделай мне счастье Страница 25

— Что скажешь? Уж не Почтарев ли собственной персоной?

— Ага.

Оксане хотелось послушать, о чем говорят эти двое. Но они стояли, курили, а слов слышно не было.

— Надо было еще кроме бинокля такую штучку прихватить, которая звук усиливает, — с досадой проговорила она, бросив попытки расслышать разговор. — Я такое в кино видела.

— Т-с-с… Они заходят.

И действительно, докурив, мужчины поднялись по ступеням и позвонили в дверь. Та открылась, и их впустили внутрь.

— Словно их тут только и ждали. Да?

Произнося эту фразу, Оксана обнаружила, что рядом с ней уже никого нет. Она оглянулась в поисках Германа и увидела, что он, шлепнувшись на живот, по-пластунски ползет к стоянке. Оксана хотела было последовать за ним, но передумала. Хватит с нее и того, что сверху моросит. Пачкать свою одежду она не нанималась.

Поэтому она осталась на месте, наблюдая за тем, как Герман сначала дополз до стоянки, а потом начал ползать вокруг машины. Оксана не спускала с него глаз. Что он задумал? Внезапно она увидела, как Герман, выглянув из-за машины, махнул рукой, явно подзывая к себе Оксану. А потом исчез за машиной и больше не появлялся.

«И что это значит? — озадачилась Оксана. — Мне тоже туда ползти? Не дождетесь!»

Ползти она не стала. Просто согнулась в три погибели и таким образом преодолела путь до стоянки. Микроавтобус стоял с краю, и Оксана надеялась, что если кому-нибудь из корпуса придет в голову выглянуть в эту минуту в окно, то машина закроет ее собой. А Германа? Его-то увидят! Он-то с другой стороны.

Но когда Оксана осторожно вытянула шею и заглянула за микроавтобус, своего друга она там не обнаружила. Где же Герман?

— Эй! Я тут!

Оксана задрала голову и ахнула. В окно машины на нее смотрела физиономия Германа.

— Что ты там делаешь? — зашипела перепуганная Оксана. — Немедленно вылезай!

— Еще чего. Залезай ко мне.

— Как?

— Сейчас я тебе дверь открою.

Дверь отъехала в сторону.

— Давай сюда, — озабоченно повторил Герман. И прежде чем Оксана успела что-то возразить, втянул ее внутрь.

— Что ты делаешь? — возмущалась Оксана. — В чужой машине? Зачем залез?

— Обыскиваю. И смотри, что я уже нашел.

Герман держал в руках мягкую игрушку — оранжевого слоненка с голубым бантиком на шее.

— И что?

— Это Ванечкин, — убежденно произнес Герман.

— Ты твердо в этом уверен?

— Да. Уверен.

— Вряд ли это уникальная игрушка, — попыталась образумить его Оксана. — Наверняка похожие слонята есть у тысяч ребятишек только в нашем городе.

— Нет. Этот слоненок особенный. Ирины родственники привезли его из Польши. В нашей стране такие игрушки вообще не продавались.

Но Оксана все еще сомневалась.

— А эти игрушки тогда чьи? — спросила она, указывая на мишку в цветастых штанишках и машинку. — Тоже ваши?

— Нет, — вынужден был признать Герман. — Этих игрушек я у Вани не видел. Может, Ира купила, пока меня не было? Черт его знает!

Оксана взяла игрушки и осмотрела. На этих двух она заметила странные клейма. Это были две буквы, перечеркнутые дробью.

— «Г/м». Это что такое?

У мишки клеймо стояло на задней левой лапе, а у машинки на днище.

— Похоже на пометки, которые делают в детских учреждениях, чтобы дети случайно не перепутали игрушки.

— Но что значит это «г/м»? Генно-модифицированные?

— Нет, при чем тут это!

— А тогда что?

— Какая разница. Главное, я уверен, что слоненок принадлежит Ване.

Оксана открыла рот, чтобы снова что-то спросить.

И тогда Герман, чтобы пресечь все сомнения, сказал:

— На ухе у слоненка должна быть травма. Ванечка пытался отчекрыжить ему ухо ножницами, Ира вовремя отняла опасный инструмент, а потом пришила слоненку ухо. Смотри сама, шрам на месте.

И Герман указал на несколько кривых стежков, которые и впрямь придерживали ухо слоненка.

— Это игрушка Ванечки, — твердо повторил Герман. — Одна из его любимых. А это значит, что мой ребенок был в этой машине.

Оксана взяла слоненка в руки.

— Но тут тоже есть клеймо. «Г/м»!

— Где? Покажи!

Оксана ткнула в шейку слоненка, в то место, которое было скрыто бантиком. Там и впрямь красовались те же две буквы, которые были нарисованы то ли маркером, то ли фломастером.

— Не знаю, кто это написал и зачем, — пробормотал Герман в растерянности. — Но слоненок наш, ошибки быть не может.

Оксана огляделась. В салоне было грязно и пахло не слишком приятно. Каким-то старьем, сыростью, машина была далеко не новая, и Оксане тут категорически не нравилось. Под дождем и то лучше.

— Думаю, что это машина Почтарева или кого-то из его приятелей, — помолчав, сказал Герман. — Но номера городские. Это я уже посмотрел. Так что думаю, эти двое далеко не поедут. По городу будут крутиться. Подождем.

— Зачем?

— Посмотрим, куда они дальше отправятся. И разговорчики их заодно послушаем.

Когда до Оксаны дошло, что именно задумал Герман, она буквально взвилась на дыбы:

— Ты с ума сошел! Ни за что!

— Почему?

— Они вернутся и тут же нас обнаружат. Спрятаться тут негде!

— А вот и нет. Я уже все продумал. У них там задние сиденья сложены, и всякий хлам набросан. А сверху покрывалами прикрыто. Один человек там запросто уместится.

— Один? А я?

— Ты тут останешься. Вдвоем и впрямь опасно будет.

Будто бы одному не опасно! Отправляться невесть куда и в компании невесть кого. Но Оксану возмутило другое.

— А что со мной будет? Ты подумал? Ты что, оставишь меня тут? Одну? В лесу?

— Это парк. И что такого? Подождешь до семи утра. Всего-то пару часиков осталось. Потом пойдешь на работу. Начальство тебя еще и похвалит за служебное рвение.

— Не хочу я тут одна оставаться! Мы так не договаривались.

Но Герман ее уже не слушал. Он открыл дверь и стал выталкивать Оксану из машины.

— Беги! Прячься! Они уже возвращаются.

На споры времени и впрямь не оставалось. Это Оксана понимала. Поэтому, выкатившись из машины, она рванула в сторону деревьев. Лишь укрывшись за ними, Оксана остановилась и принялась жадно прислушиваться.

Вернувшиеся из корпуса «Би» мужчины сели в машину, но никаких криков и возгласов, которые свидетельствовали бы, что Германа обнаружили, слышно не было. Выходит, его задумка удалась. Ему хорошо, он-то едет! А каково Оксане? Герман снова ее бросил! Вот негодяй!

И словно в отместку за ее сердитые мысли дождь полил как из ведра. Оксана стояла под деревом и жалела себя. Бедная она бедная, как же ей не повезло. И зачем она, дурочка, доверилась этому обманщику?

Но внезапно поток ее жалоб был прерван появлением на дороге еще одной фигуры. Это была высокая, укутанная в плащ особа, которая двигалась от главного корпуса, прикрывшись от дождя огромным цветным зонтом. И зонт, и цоканье каблуков по асфальту подсказывали, что приближается женщина. Оксана в последний раз шмыгнула носом и с любопытством уставилась на нее. Кто же это такая? И что ей нужно в ночной час у корпуса «Би»?

Женщина миновала стоянку, подошла к крыльцу и нажала на звонок. Какое-то время ей не открывали, но она не уходила, продолжала стоять и ждать. Воспользовавшись тем, что бинокль остался у нее, Оксана настроила резкость и навела окуляры на незнакомку. Какое-то время ей не удавалось рассмотреть ничего, кроме дождя, капли воды стекали по стеклу. В бинокль она видела лишь нечто бесформенное. Но потом стоящая у корпуса «Би» женщина закрыла зонт и опустила воротник плаща. Крыльцо было прикрыто козырьком, так что женщина даже смогла стряхнуть с себя капли дождя и поправила волосы.

И как раз в этот момент она повернулась, Оксана так и ахнула:

— Барби!

Это была та самая склонная к истеричным припадкам пациентка Марины, с которой Оксане уже довелось сегодня пообщаться. В том, что это именно она, у Оксаны сомнений не было. Она хорошо запомнила маленькое злое личико, вытравленные до белизны волосы, тощую фигуру и голенастые ноги, которые не мог скрыть до конца даже длинный плащ.

— Что ей-то тут надо?

Видимо, Барби не сомневалась, что ей откроют. Потому что продолжала торчать на крыльце. Наконец дверь открылась. Она что-то недовольно произнесла и шагнула внутрь. Оксане не удалось разглядеть, кто впустил Барби в корпус «Би», и решила подождать, что будет дальше.

Какое-то время ничего не происходило. Потом из корпуса выскользнула еще одна женская фигурка и поспешила к припаркованной на стоянке ярко-красной спортивной машинке. Это никак не могла быть Барби, потому что и ростом она была чуть ниже, и обувь носила не на каблуках-ходулях, а вполне комфортную. И одета была иначе. И самое главное, фигура была не та, хоть и стройная, но не тощая. Да еще и волосы, выбивавшиеся из-под капюшона, у этой женщины были темные.