Дарья Донцова - Золушка в шоколаде Страница 26

– Завтра сядете на диету, – мстительно пообещала я, – стройные лани не издают гадких звуков.

Муля, Феня, Капа и Ада разом закрыли глаза, воцарилась вожделенная тишина, я рухнула в подушку. Спать!

– Хи-хи-хи-хи, – четко раздалось в комнате.

Я снова села и с подозрением посмотрела на мопсих. Это что-то новенькое, до сих пор никто из них не издавал подобной «музыки». Но собаки лежали беззвучно. Решив, что мне почудилось, я опять уютно устроилась под одеялом.

– Хи-хи-хи-хи, – пролетело по спальне.

Муля села и разразилась коротким лаем, следом затявкали и остальные.

– Замолчите! – приказала я.

– Хи-хи-хи-хи.

– Гав-гав-гав!

– Тяв-тяв-тяв!

– Вау-вау-вау.

– Ай-ай-ай, – добавила Капа, которая вместо лая издает причитания.

– Хи-хи-хи-хи!

И тут Муля прижала уши, загнула хвост под живот, заскулила, с несвойственной ей быстротой порысила к двери и принялась бешено скрести створку. Мульдозер была явно перепугана и, как верная собака, решила побыстрей покинуть хозяйку, пусть та единолично разбирается с неприятностями. Феня, Капа и Ада ринулись за вожаком стаи.

Я встала и выглянула из спальни. Четыре толстые бежево-черные тушки с прилипшими к головам ушами и трусливо спрятанными хвостами опрометью кинулись прочь по коридору.

Мне стало не по себе. Что так напугало собак? Вон как улепетывают, у Капы даже подворачиваются лапы. Лапы? Лапы! Лапка!

Я закрыла дверь и опустилась в кресло. Экстрасенс Роман, с которым судьба меня свела в торговом центре, нес чушь про хихикающих всадников смерти, которых я непременно услышу ночью.

– Хи-хи-хи-хи, – четко прозвучало в комнате.

– Кто здесь? – дрожащим голосом поинтересовалась я.

– Хи-хи-хи-хи!

– Кирюша! Немедленно выходи.

– Хи-хи-хи-хи.

– Ну хватит! Придумал забаву, посреди ночи идиотничать, тебе завтра в школу идти, – обозлилась я. – Знаю, где сидишь! В шкафу!

Желая разыскать не в меру расшалившегося Кирюшку, я распахнула гардероб и пошевелила вешалки. Никого. Значит, мальчик под кроватью.

– Хи-хи-хи-хи, – прошелестело невесть откуда.

– Ох, сейчас кому-то мало не покажется! – азартно воскликнула я и опустилась на колени.

Я увидела потерянный Рамиком мяч и клубы пыли. Да, похоже, пора делать генеральную уборку.

– Хи-хи-хи-хи!

Рассердившись, я принялась методично искать Кирюшу, выкрикивая:

– Кирик, Кирик, Кирик…

Внезапно заскрипела дверь, в спальню, зевая, вошел младший сын Катюши и сонно сказал:

– Ну, тут я!

– Где?

– Не видишь? На пороге стою.

– А до этого чем занимался? – растерялась я.

– Дрых.

– Честно?

Кирюшка потер кулаками глаза.

– Слышь, Лампа, а что еще полагается делать в два часа ночи?

– Спать.

– Вот и я того же мнения.

– А кто меня дразнил? Хихикал безостановочно.

Кирюша заморгал.

– Лизавета! – воскликнула я и снова полезла под кровать.

Правда, встав на колени, я тут же поняла глупость своего поступка. Ведь только что, разыскивая Кирюшу, я не нашла там ничего, кроме пыли и ерунды.

– Эй, Лампудель, ты как, – забеспокоился Кирюшка, – в порядке? Лиза, между прочим, за компом сидит!

– Уверен? – спросила я, выпрямляясь.

– Стопудово, у нее «аська» кукукает, – моментально сдал подругу Кирюшка. – Вот какая, нипочем ей приказ спать. Обрати внимание на мое послушание. Я мирно дрых, пока ты не принялась вопить.

– Извини, глупо получилось.

– Зачем звала-то?

– Э… э… во сне разговорилась.

– Хи, – прошелестело в спальне.

– Слышишь? – подскочила я.

– Нет, – помотал головой мальчик, – вернее, тебя слышу. А чего случилось?

– Хи-хи.

– А сейчас? – зашептала я. – Хихикающие всадники смерти! Они вышли из тьмы!

Глава 17

Кирюша разинул рот, потом заботливо сказал:

– Ложись, Лампудель, отдохни.

– Хи-хи-хи-хи, – отчетливо раздалось в комнате.

– Неужели и сейчас не слышишь? – схватила я его за плечо.

Кирюшка с жалостью в голосе ответил:

– Конечно, конечно, ты права.

– Вот видишь!

– Да, да, вижу.

Я сжалась в комок и прошептала:

– Что, их уже видно?

– Кого? – тоже понизил голос Кирюша.

– Хихикающих всадников. Только что ты заявил: да, да, вижу.

– Ты же сама сказала: вот видишь…

– Я не в смысле зрения.

– А как еще можно смотреть?

– Я в плане правоты говорила, – принялась объяснять я. – Выражение такое, дескать, не ошиблась.

Кирюша потряс головой.

– Лампудель, пора баю-бай.

– В этой комнате? Ни за что! Лягу в гостевой.

– Там Филю устроили.

– Черт! Куда же мне деваться? А, сообразила…

Прежде чем Кирюша успел сказать слово, я схватила подушку, одеяло и бросилась к двери. Сделала пару шагов и замерла.

– Они могут выбраться в коридор. Ты согласен?

Кирюша растерянно закивал, потом замотал головой.

– Да, да. То есть нет. А как тебе лучше?

Роняя на ходу постельные принадлежности, я подскочила к шкафу, вытащила из гардероба сумку, вынула из нее бумажку с нарисованной лапкой и перевела дух.

– Слава богу, не потеряла.

– Решила заняться рисованием? – с огромным облегчением перевел разговор на иную тему Кирюша, заглядывая в нее. – Прикольно! У тебя талант, покупай мольберт и малюй. Заодно и ужин будешь делать в перерывах между картинами.

– Лапку нарисовал Роман, – пустилась я в пояснения, тщательно прикрепляя клочок при помощи двустороннего скотча на оконном стекле. – Сначала я посчитала парня тронутым, а теперь понимаю: он настоящий экстрасенс, хихикающие всадники прибыли. Лапка их удержит, но все равно я не сумею спать, слыша их ехидные смешки.

– Как скажешь, Лампуша, – с несвойственной ему покорностью согласился Кирюша.

Я вытащила в коридор одеяло с подушкой, дошла до большого поролонового «гнезда», стоящего на кухне, и сказала:

– Вот тут и лягу!

– Вообще-то матрас купили собакам, – осторожно напомнил мальчик.

– Но они на нем и часа не лежали, – протянула я, устраиваясь на полу. – Кстати, вполне удобно, не понимаю, отчего псы проигнорировали ложе. Спокойной ночи.

– И тебе того же, – с недоумением ответил Кирюша. – Не жестко?

– В самый раз.

– Не тесно?

– Вполне удобно.

– Ну да, – ухмыльнулся Кирик, – ты ведь поменьше Рейчел будешь.

Я хотела возмутиться и сказать, что вешу на несколько килограммов больше стаффихи, но внезапно сообразила: не надо, чтобы меня утром застали в «гнезде» домашние.

– Можешь принести будильник?

– Айн момент, – воскликнул Кирюша и очень быстро смотался туда-сюда.

Я завела звонок на шесть, поджала ноги, укрылась одеялом, положила голову на подушку и ощутила себя в полнейшей безопасности. Слава богу, сюда не доберутся хихикающие всадники смерти, завтра же решу проблему: сначала отыщу Василия, а потом брошусь к Роману, пусть объяснит, как избавиться от непрошеных гостей. Глаза закрылись, ноги и руки потяжелели, уши перестали слышать, противное хихиканье больше не пугало, от поролонового матраса пахло чем-то сладким, приятным…

– Мама! – взвизгнуло над головой. – Офигеть!

Я вздрогнула, открыла глаза и в ту же секунду закрыла их. В лицо ударил яркий солнечный свет.

– Лампа, я испугалась до обморока! – визжала Лизавета. – Вошла в кухню, а в собачьей корзинке монстр спит.

– Где я? – ошарашенно поинтересовалась я, в полнейшем недоумении оглядываясь по сторонам. – Как я здесь оказалась? Что, уже утро? И перестань кричать!

– Шесть часов, – слегка убавила звук Лиза. – Я чуть с ума не сошла!

– От чего? – спросила я и попыталась встать.

– А ты посмотри на ситуацию с моей стороны, – топнула ногой девочка. – Вношусь сюда, рулю к плите и вдруг вижу на собачьей лежанке жуть лохматую! Лысую! Огромную! Шевелится, бормочет… Хорошо хоть через секунду я поняла, что это ты, Лампа.

– Жуть не способна быть лохматой и лысой одновременно, одно исключает другое, – вздохнула я, вспомнив ночное приключение.

– Как тебе пришло в голову улечься здесь? – не успокаивалась Лизавета.

Я сделала вид, будто не слышу вопроса, Лиза частенько проявляет бестактное любопытство. По какой причине я решила спать на кухне? Захотела. Разве одного желания мало? Неужели надо объяснять и оправдывать свои порывы? Намного интереснее понять, отчего не затрезвонил будильник, ведь я поставила его на шесть. А, понятно: забыла поднять рычажок.

– Вопрос возникнет у всех, – вещала Лизавета. – И Серега, и Вовка, и Кирюшка, и Юлька, все пожелают узнать…

Я вздрогнула. Ну вот! Теперь неминуемо стану объектом шуток и подколов, надо попытаться заткнуть Лизавету.

– Ладно, расскажу тебе правду.

– Какую? – с горящими глазами поинтересовалась Лиза.

– Но это должно умереть между нами.

– Могила! – постучала себя по груди девочка.

– В мою комнату пытаются прорваться хихикающие всадники смерти, их пока остановила лапка.