Наталья Александрова - Алиби для бультерьера Страница 26

— Мужчина небольшого роста, — сообщил он, — плотный и коренастый, волосы короткие, рыжеватые. Плечи широкие, покатые, короткая толстая шея…

Маркиз внимательно слушал описание и с каждым словом все больше настораживался.

Это описание полностью совпадало с описанием того мужчины, который встречался с покойной Маргаритой Михайловной в музее писателя Панаева. И который снова приходил в этот музей на следующий день…

— Вот те на… — произнес он, выслушав Анатолия.

— Что, никак, знакомый? — заинтересовался Зевако.

— Не то чтобы знакомый… — протянул Маркиз.

В голове у него выстраивалась цепочка загадочных событий.

Маргарита Михайловна, жена Окуня, вызывает своего любовника Сергея Евсюкова в офис фирмы. Вызывает не на любовное свидание. Ей нужно забрать что-то, что она прятала в террариуме у черепахи.

Забрав этот таинственный предмет, она расстается с Евсюковым и отправляется в музей Панаева, где у нее назначена еще одна встреча — с рыжеватым типом явно уголовного вида. Ему-то она и передает тот предмет, который забрала из террариума.

После этого она возвращается домой, и там ее убивают.

А ее уголовный знакомый через день снова появляется в музее Панаева. Спрашивается, для чего? Он явно не похож на человека, которого вдруг обуяла тяга к культуре!

После этого странного визита его тоже, как выяснилось, убили. То есть ранили, и он успел добраться до квартиры Валентина Хруща… Опять-таки, спрашивается, зачем? Чтобы умереть на руках у своего знакомого?

И еще один вопрос: куда в итоге подевался тот загадочный предмет, из-за которого так суетилась Маргарита?

Не для того ли рыжий уголовник пришел перед смертью к Хрущу, чтобы рассказать ему что-то очень важное?

— Слушай, — повернулся Маркиз к Анатолию, — а больше этот рыжий точно ничего не говорил?

— Да говорю тебе — бредил! — ответил Зевако. — Она, говорит, мне его отдала… А кого отдала — поди разбери!

— Кто — она и кого — его? — заинтересованно переспросил Маркиз.

— Ну да… отдала, говорит, то самое… Не знаю что, а она — ширма.

— Правильно… — подтвердил Маркиз. — Она отдала его в музее… Знать бы только, что это такое… А что еще за ширма?

— Вот-вот! — согласился с ним Анатолий. — У него в башке перед смертью все перемешалось, ширму какую-то приплел! И еще, говорит, ты должен его оттуда взять и вернуть… Только поди разбери — откуда взять, кому вернуть, и вообще — о чем речь? Найдешь, говорит, там… И больше ничего толком не сказал, вовсе стал бредить. Что-то про Косыгина… или про Топтыгина…

— Про Топтыгина? — удивленно проговорил Маркиз. — Про какого Топтыгина?

— Ну да… стихи какие-то детские… — Анатолий наморщил лоб, потер переносицу и неуверенно продекламировал:

И Топтыгина прогналКак-то там… дубинойИ кого-то обозвалТра-та-та скотиной.

— Что, так и сказал — тра-та-та? — усомнился Маркиз.

— Нет, там как-то по-другому, — признался Анатолий, — но я не все запомнил.

— И все?

— Да кабы все, — вздохнул Анатолий. — Значит, только я с дачи вернулся, звонит баба какая-то — ноет, приехать хочет. Еле отвертелся, а тут еще один тип притащился, Кренделем звать. Говорит, Упертый пропал, нигде найти не могут, так вот не знаю ли я чего?

— А ты что?

— А что я? Не мог же я ему сказать, что Упертый на даче у Щекотило в холодильнике отдыхает. Говорю, не знаю ничего, никого не видел. Беспокойная какая квартира оказалась, лучше бы я ниже этажом у Зинаиды перекантовался.

— У тебя телефон жены Окуня сохранился? — нетерпеливо перебил его Маркиз.

Анатолий порылся в карманах и нашел нужную бумажку. Леня набрал номер, и, как и рассчитывал, нарвался на домработницу Александру. Поговорив с ней как со старой знакомой, он без труда выяснил, что покойная Маргарита Михайловна в девичестве носила фамилию Широкова (это он помнил по прежней встрече), что в школе дали ей выразительную кличку Ширма, да так и звали до старших классов. Александра еще раз подтвердила, что училась Маргарита плохо, водила компанию с разной шпаной, известными всему району хулиганами и двоечниками, а кем они потом стали, Александра не знает, потому как сама с такой публикой никогда не зналась. Хотя как-то раз видела она Маргариту с одним таким рыжим и с удивлением узнала в нем Витьку Упоренко. Маргарита еще засмеялась тогда и сказала, что старый друг — лучше новых двух, старые связи всегда пригодятся.

— Слыхал? — сказал Маркиз, отсоединившись. — Вот тебе и Упертый. С детства они с Маргаритой знакомы были. Она ему доверила что-то важное, за что он жизнью поплатился.

— И за что мне все это? — заныл Анатолий.

— Ладно, — решительно проговорил Маркиз, — как бы там ни было, тебе надо переезжать к нам. Здесь становится слишком беспокойно. Кроме того, я хотел, чтобы ты сыграл одну небольшую, но очень ответственную роль, а для нее понадобится грим.

— У меня чемоданчик всегда при себе, — сообщил Анатолий, — я без него как без рук…

— Тебе понадобится настоящий сложный грим, в твоем наборе недостаточно материалов. И вообще, надо переезжать. Советовал я тебе поселиться у Зинаиды Викентьевны — там бы ты горя не знал, никто бы тебя не заметил…

— Очень жалею! — вздохнул Анатолий. — Но твоя подруга, кажется, была против…

— Она не против тебя лично, — успокоил приятеля Маркиз. — Она только против постоянных розыгрышей. Особенно ей не понравилось, когда она увидела меня в двух экземплярах. Когда у нее плохое настроение, Лола утверждает, что и одного-то меня с трудом выносит. Так что если мы пообещаем ей, что не будем устраивать спектаклей с переодеваниями, все будет в порядке.

Однако когда Лола увидела приятелей на пороге квартиры, она подбоченилась и проговорила:

— Так-так-так! Мы же, кажется, прошлый раз все выяснили и договорились не возвращаться снова к этой теме? Или я — или этот человек-конденсатор!

— Трансформатор, — машинально поправил ее Анатолий.

— Да хоть микрокалькулятор! — взорвалась Лола. — Я не хочу встречать у себя на кухне Филиппа Киркорова или Усаму бен Ладена! Я не хочу однажды столкнуться в коридоре с собственным двойником! Если вам наплевать на мои нервы — еще куда ни шло, но это, в конце концов, нервирует животных!

Пу И, который вертелся у нее под ногами, возбужденно затявкал, чтобы выразить свою поддержку.

— Лолочка, — перебил ее Маркиз, — но Толя обещает, клятвенно обещает — никаких превращений!

— Знаю я ваши клятвы! — отмахнулась Лола. — Мужчинам верить вообще можно только в самом крайнем случае, когда уже не остается другого выхода!

— Ну что ж, — Леня тяжело вздохнул и незаметно подмигнул Анатолию, — поищем для него какое-нибудь другое пристанище… Жаль, конечно, что мы не сможем обсудить с тобой роль, которую Анатолию нужно будет сыграть. Ну ничего, обойдемся…

— Роль? — ревниво переспросила Лола. — Что еще за роль? Почему я ничего не знаю?

— Да так, ничего особенного, — Маркиз повернулся к двери, — самая обычная роль из фильма ужасов. Что-то вроде «Возвращения живых трупов»… Ну грим, правда, довольно сложный, но Анатолий как-никак профессионал…

— Так-так! — Лола заступила дорогу компаньону. — Без меня у вас ничего не получится! Я вам просто необходима! Это он-то профессионал? Жалкий дилетант! Обыкновенный любитель! Вот я действительно играла Панночку в постановке «Вия»… Это был мой звездный час! Зрители в первом ряду падали в обморок, а детей до шестнадцати лет вообще не пускали на представления! Ты знаешь, какие отзывы были в прессе? Один критик даже советовал запретить спектакль, чтобы не подвергать риску нервы зрителей!

— Да, конечно, ты могла бы помочь нам в работе над ролью, — вздохнул Леня, — но что делать — ведь ты против того, чтобы Анатолий погостил у нас…

— Я? Против? — переспросила Лола. — Да кто вам такое сказал?

— Ты сама, только что. — Леня был сама невинность.

— Даже если так — искусство требует жертв! Анатолий, вы что больше любите — чай или кофе?

— Да я вообще-то лучше бы яичницу съел…

— Из двух яиц или из трех?

— Из пяти. — Анатолий смущенно порозовел.

— Ладненько, — вклинился Леня в их увлекательную беседу, — вы тут поговорите пока на профессиональные темы, а мне надо в одно место смотаться…

В приемной компании «Бестинвест» было по-прежнему тихо и безлюдно. Теперь, когда один из руководителей компании бесследно исчез, а второй практически перестал появляться в офисе, жизнь здесь совсем замерла. Клиенты, и прежде не баловавшие компанию своим вниманием, теперь и вовсе забыли о ней.

Даже большая черепаха, прежде служившая лицом компании и встречавшая каждого посетителя проникновенным взглядом мудрых коричневых глаз, почувствовала нарастающую в воздухе предгрозовую напряженность и беспокойно ползала по своему террариуму, недоуменно поглядывая на секретаршу Людочку. Черепаху тоже волновало собственное будущее.