Маргарита Южина - Танец с граблями Страница 27

– Беззащитного? – ожила Вика. – Конечно, я хотела прикончить его беззащитным! Я его не убила, я только вернула долг!

– Подождите, успокойтесь и объясните по порядку. Какой долг, сколько вы у него занимали, не торопитесь, – прервал ее Кауров.

Женщина взглянула на него чуть насмешливо, потом достала из недр необъятного халата смятую пачку сигарет, закурила, глубоко затянулась и принялась рассказывать.

Вика действительно долгое время была любовницей Лешакова. Мужчина он был видный, ухаживал красиво, по нему сохла вся женская половина фирмы. Вика исключением не была. Конечно, она старалась вести себя несколько иначе, чем все остальные, но что такое «иначе», когда ты любишь человека, когда готов отдать ему все, включая собственную жизнь? Однако жизнь Вики Лешакову была без надобности, а вот телом ее он пользоваться любил. Нет, он к ней относился совсем не так, как к другим. Он выделял ее. Только ему Вика могла сказать все, что думает, только она могла повлиять на его решение, только она заставляла его возвращаться к ней снова и снова. Единственное, что она не могла заставить его сделать – это пойти в загс. Не хотел, боялся, понимал, что тогда придет конец и его похождениям, и свободе, и изобилию девочек. Может быть, он и решился бы когда-нибудь, но у него появилась еще одна зазноба – Дашенька. Эта чертовка была еще умнее Вики и у нее имелось одно существенное преимущество – она была замужем. Лешаков просто сходил с ума. Вика немедленно отошла на второй план, и как она ни бесилась – сделать ничего не могла. Она устраивала истерики, закатывала скандалы, но понимала, что безвозвратно проигрывает. Дашенька же, напротив, чувствовала себя совершенно спокойно, принимала от Лешакова дорогие подарки, ездила с ним на встречи, а потом и вовсе – нашла молоденькую глупышку и предложила Лешакову ее в жены. Тот, словно марионетка, выполнял все, что ему диктовала Дарья. После свадьбы этой недоразвитой Аллочки с Лешаковым Вика долго не могла прийти в себя. Однако прошло время, и все осталось по-прежнему. Вначале Вике думалось, что она никогда не сможет простить негодяя, что она заставит его ползать на брюхе, просить прощения и, кто знает, может, так бы все и получилось, если бы не эта Даша. Она просто издевалась над Грибовой! Стоило только Вике остаться наедине с Лешаковым, как эта бестия тут же, словно невзначай, появлялась и, хитро поводя глазами, напоминала о том, что теперь Лешаков уже посторонним женщинам не принадлежит, а является достоянием одной-единственной жены. Лешаков немедленно собирался и трусил к семейному очагу. Неизвестно, чем бы все закончилось, но Вика вдруг поняла, что ждет от сиятельного директора ребенка. Этой огромной радостью она решила поделиться с ним. К новости тот отнесся более, чем странно – исчез на некоторое время из фирмы, якобы по неотложным производственным делам, а когда приехал – принялся настойчиво сватать Вику какому-то одинокому бизнесмену Тетеркину. Тетеркин к умненькой и славной Вике не остался равнодушным и предложил ей свое сердце вместе с основным капиталом. Отказываться было глупо, и Вика решительно направилась в загс. После бракосочетания она уговорила мужа уехать в другой город, и все было бы замечательно, но… Тетеркин не был дураком и к беременности жены отнесся недвусмысленно:

– Это не мой ребенок, и усыновлять его, кормить и воспитывать я не собираюсь! – кричал он. – Я вполне дееспособен, у меня будут свои дети! Вот для своих ничего не пожалею, а чужого мне не надо! Я не деспот, не дикарь, иди, избавься от беременности и милости прошу – к семейному очагу.

Избавиться от ребенка Лешакова? Никогда! Так гордо заявила Вика, села в поезд и принеслась в родной город. Лешаков ее возвращению рад не был. А уж сообщение, что она собирается от него родить, и вовсе привело его в бешенство.

– От меня не может быть детей! Я тебе могу и справку показать!

Однако справка не понадобилась. Он был не дурак и ясно понимал, что любая экспертиза установит его отцовство.

– Немедленно избавься от ребенка! – кричал он каждый раз при встрече с Викой.

Но Вика и не думала это делать. Она уже любила своего ребенка, представляла, как будет его одевать, кормить, как будет выходить с ним на прогулку, она им уже жила. И тогда, видя ее настрой, Лешаков решился на страшный поступок.

В тот вечер он неожиданно встретил ее возле поликлиники. Вика теперь работала там медсестрой, потому что после ухода от мужа нечего было и рассчитывать, что ее возьмут обратно на фирму.

– Поедем в кафе, посидим, я угощу тебя мороженым. А еще я видел там изумительный торт, – ласково пел Лешаков и заглядывал Вике в глаза, как в самые первые дни их знакомства.

Сейчас об этом стыдно вспоминать, но Вика поверила ему сразу. У нее не сработала хваленая женская интуиция, у нее не екнуло сердце и на душе не заскребли кошки. Она села в машину абсолютно счастливой. Они выехали с шумного проспекта, и неожиданно Лешаков заволновался.

– Фу, ты, черт, – ругнулся он, остановил машину и открыл заднюю дверцу, где сидела Вика. – Надо же, огнетушитель под заднее сиденье забросил, а этот гаишник меня уже сегодня два раза предупреждал. Как пить дать, прицепится. Ну-ка, Вика, подвинься…

Тут она почувствовала легкий укол и медленно стала проваливаться в дрему. Кажется, потом был еще один укол, Вика точно не знает, потому что, когда она очнулась, она уже находилась в больничной палате, а возле нее сидела молоденькая медсестричка.

– Ну вот, пришли в себя, слава богу!

Девушка мило улыбнулась, потом позвонила кому-то по телефону и снова ввела Вике иглу, теперь уже в вену. В следующий раз Вика пришла в себя от того, что ее хлопала по щекам знакомая врачиха – девушка оказалась в своей поликлинике. Выяснилось, что она сидит на кушетке уже давно, кто ее привез и когда – никто не заметил, в поликлинике всегда много народу и на Вику обратили внимание не сразу. Потом какой-то старичок вспомнил, что дамочку в бессознательном состоянии привел заботливый муж, бережно устроил ее на кушетку и, пообещав сбегать за врачом, исчез. Конечно, никакой «муж» Вики так и не хватился, и она настояла на медицинском осмотре – у нее были для этого основания. Результаты осмотра ее просто раздавили – мало того, что она против своей воли была избавлена от ребенка, так еще и операция сделана была самым некачественным образом – молодая женщина больше никогда не могла бы стать матерью. Что почувствовала Вика, никакими словами передать нельзя! Она отлежала какое-то время в больнице, потом ее выписали. Она этого ждала. Что ей теперь делать, она знала. Она уйдет к своему ребенку, к маленькому, беззащитному ребенку! Она не знала – мальчик это был или девочка, но она уйдет к нему и узнает! Вика убралась в комнате – после приезда в родной город она снимала комнату, – привела себя в порядок, даже накрасилась – ребенок должен увидеть свою мать прекрасной! И выпила целую горсть таблеток. Но ей не повезло. Не вовремя явилась хозяйка квартиры и вызвала «Скорую». Вику удалось спасти. И когда она медленно приходила в себя в больничной палате, она узнала, что здесь же, в люксе, лежит Лешаков! Если это был не перст указующий, что же тогда?! Она решилась. Узнав все подробности его пребывания в корпусе, она составила план. Подготовка заняла всего один вечер. На следующий день, когда Лешакову поставили капельницу, в его палату тут же тенью проскользнула Вика. Ну а подменить капельницу ей, как медработнику, и вовсе никакой трудности не составляло. Свет тут был ни при чем. Она уже все сделала, когда в больнице погас свет. А теперь пусть с ней делают, что хотят, ей уже все равно.

Женщина закончила рассказ, и Кира почувствовала, что по ее щекам ползут соленые капли. Да уж, что и говорить, в последнее время она стала слишком сентиментальной – стареет, что ли?

– А как же так получилось, что вы, окончив медицинский, оказались работницей строительной фирмы? – спросил Кауров.

– Обыкновенно, – вздохнула Вика. – Вы что, не знаете, сколько медикам платят? Нет, конечно, круглую копеечку заработать можно, только для этого знаете сколько кланяться приходится? Нет, не работать, а унижаться – и потом, догадаются или нет «на чай» сунуть? Хотелось просто спокойно работать и получать нормальные деньги. Я пошла на курсы, умных слов нахваталась, потом заявилась в строительную фирму менеджером. Может, и не прошла бы с таким поверхностным образованием, но Лешаков смотрел только на ноги, поэтому я была принята. А уж потом и сама поднаторела. Да и работала бы, все у меня получалось…

Кира вдруг вспомнила разговор с Аллочкой, вдовой Лешакова.

– Вика, а ведь у Лешакова и правда не могло быть детей. Он операцию себе делал. Почему вы так уверены, что это был его ребенок?

– Операцию? Да он ее сделал уже после того, как я ему сказала, что беременна! Не мог иметь! Вы спросите у наших девчонок, сколько они по больницам от него бегали. Это теперь – да! От него детей не будет, он подсуетился, а тогда… Нет, он и боялся поэтому – стоило ему тогда пройти экспертизу, и… Да что там…