Элизабет Питерс - Напиши мне про любовь Страница 27

Зная, что они не отстанут, прибудут на соседнем лифте, Жаклин, очутившись на своем этаже, бросилась бегом по коридору, зажав в руке ключ и мысленно готовясь к драке перед дверью номера, но никто из газетных писак не догадался устроить там засаду — а может, у них просто не было денег для достойной взятки. Жаклин открыла дверь и быстро захлопнула ее за собой. Темно, хоть глаз выколи. Обругав про себя провинциальную зацикленность Сью на экономии, она ощупью нашарила выключатель.

И на несколько секунд оцепенела.

Вся одежда была сорвана с вешалок и разбросана по полу. Оба чемодана перевернуты вверх дном. Матрасы перекособочены, простыни и одеяла валялись кое-как, все до единого ящики выдвинуты.

Жаклин переложила лиловую вечернюю сумочку-конверт из одной руки в другую. До сего момента она и не вспоминала о блокноте Дюбретты.

Глава 6

1

"В комнате царил полнейший разгром. Скованная ужасом, Блейз взирала на надругательство, учиненное над ее спальней. Да-да, она именно так это воспринимала — как насилие, попрание ее чести. Грубые, липкие руки копались в ее белье, дотрагивались до ее шелковых..."

Жаклин встряхнула головой. Кажется, она излишне увлеклась любовными романами.

Первое, что она сделала, — подобрала с полу платье, которое собралась надеть на бал. Вполголоса чертыхаясь, повесила его на плечики и разгладила смявшиеся оборки. После чего перешла к следующему неотложному делу — быстренько осмотрела номер. Разбойника она не нашла, да и не рассчитывала, боялась другого — что обнаружит где-нибудь Сьюзен без сознания, а то и похуже. Ни под кроватью, ни в ванной девушки не оказалось, а насчет шкафа Жаклин не сомневалась — был бы там труп, она бы его не проглядела.

Сменив надоевшее до омерзения лиловое одеяние на халат и приведя комнату в относительный порядок, Жаклин улеглась на кровать, обложившись всеми четырьмя подушками, и закурила.

Ничего из ее пожитков не пропало, если не считать нескольких дешевых украшений. Будем надеяться, Сью не настолько глупа, чтобы оставить деньги или драгоценности в чемодане. Если так, они, скорей всего, тю-тю.

Впрочем, позариться на бижутерию было ошибкой. Ни один профессиональный вор, даже начинающий, не спутает с настоящими ее серьги с искусственным жемчугом и позолоченную цепочку. И однако ж, только профессиональный вор сумел бы забраться в номер, не оставив на двери следов взлома.

Блаженно затягиваясь, Жаклин бросила взгляд на дверь, запертую на ключ и цепочку. Преступник проник сюда этим путем, не иначе. Никаких балконов и пожарных лестниц поблизости от ее окна нет. Замок в порядке. Испытанный способ с использованием кредитной карточки, знакомый всем любителям триллеров и детективных сериалов, с этим замком не сработал бы. Возможно, на свете и нет такой штуки, как совершенный замок, но в данном случае самое вероятное объяснение... Жаклин потянулась к телефону.

Ночной портье поначалу встревожился, но когда Жаклин заверила его, что не собирается заявлять об ограблении, вознегодовал. Просто исключено, чтобы ее ключ дали постороннему человеку. Служащие отеля обязаны следить...

Поблагодарив, Жаклин повесила трубку. Если кто из обслуги и дал чужаку ее ключ, наверняка не признается. Честно говоря, у нее всегда были сомнения насчет порядков в здешней гостинице: ни один клерк ни разу не спросил у нее документы — молча вручал ключ, который она просила. При том что постояльцы ежедневно сменялись, немыслимо было бы запомнить, какое лицо в каком номере проживает.

Жаклин взялась за блокнот Дюбретты. Просто удача, что у нее не было времени переодеться, — иначе запросто могла оставить блокнот в гостинице. А еще повезло, что провела вечер в компании офицера полиции. Кабы она отправилась поглазеть на витрины и прогуляться в одиночку...

Надо будет утром отдать блокнот О'Брайену. Жаклин никогда не испытывала симпатии к героиням детективных романов, которые с ослиным упрямством придерживали улику, которая, окажись она в руках полиции, во-первых, позволила бы разрешить загадку уже на 50-й странице и, во-вторых, подвергала упомянутую ослицу опасности быть похищенной, убитой или, того хлеще, изувеченной. Однако час поздний, у бедняги О'Брайена выдался трудный день; жестоко было бы вытаскивать его из постели.

Лицемерно успокоив таким образом свою совесть, Жаклин закурила еще одну сигарету и взялась за работу.

Представление о кодах и шифрах она почерпнула из романа Дороти Сейерс «Вот вам его труп» и одной забавной книжки про шифры, якобы использованные Шекспиром. И полагала, что этого хватит.

Однако беглый просмотр записей в блокноте подтвердил то, что Жаклин подозревала с самого начала. Дюбретта пользовалась не обычным шифром, а, как она сама и говорила, скорописью собственного изобретения. Жаклин, получившая образование во времена, когда женщинам рекомендовали приобрести секретарские навыки, дабы не остаться без работы, и сама недолго помучилась над стенографией, но потом решила, что лучше уж драить полы. И сейчас в блокноте Дюбретты она узнала некоторые общепринятые стенографические значки, но напрочь забыла, что они значат, — вот разве что косая линия вместе с запятой, означавшая «Дорогой сэр» по системе Грегга. Данное открытие, вместо того чтобы ободрить, ввергло ее в полное уныние. Не говоря уже о том, что вряд ли Дюбретта писала черновики деловых писем в своем одиозном блокноте, символ этот появлялся в середине страницы, в окружении прочих значков. Ясное дело, это не «дорогой сэр». Если Дюбретта использовала эту закорючку не в первородном значении, то же самое она, вероятно, вытворяла и со всеми остальными. И даже при блестящем знании стенографии проку бы кот наплакал.

Жаклин сроду не отличалась скромностью, но она понимала, когда проигрывала. Правда, при этом не сомневалась, что сумела бы расшифровать записи, будь у нее достаточно времени. Выделить группы символов, найти самые распространенные... Что-то в этом роде. Но даже если ей это под силу, специалист, вооруженный компьютером, справится быстрее.

Интересно, О'Брайен именно поэтому хотел завладеть блокнотом или же он просто сводит воедино все концы? Судя по тому, что лейтенант говорил, полиция вполне удовлетворена версией, что смерть Дюбретты вызвана естественными причинами. Однако Жаклин чувствовала, что сам О'Брайен отнюдь не удовлетворен. Пускай отрицает сколько угодно, но он явно что-то подозревает. Конечно, лейтенант ни за что не признает ее правоту. Сожалея о необъяснимом эгоцентризме всего мужского пола вообще и О'Брайена в частности, Жаклин покачала головой, засунула блокнот под подушку и взялась за «С веткой ивы грустно стоя».

В третьем часу она выключила свет. Сью так и не объявилась. Жаклин понадеялась, что та весело проводит время, и уснула сладким сном невинных младенцев. Ей снилось, что она бежит по палящим пескам пустыни, а погоняет ее Патрик О'Брайен, верхом на страусе, одетый в свободный бурнус, форменные брюки с лампасами и лиловую шляпу с дохлым попугаем.

2

— Газеты видела?

— Как ты можешь говорить о газетах в такой момент? — пробормотала во сне Жаклин, обвивая руками бронзовые плечи О'Брайена. — И не мог бы ты снять эту шляпу?

— Ой, извини. Ты спала, да?

Жаклин приоткрыла один глаз. В лицо ей ударил солнечный свет. Она зажмурилась.

— Твое фото на третьей странице! — Сьюзен зашуршала газетой под носом Жаклин.

Жаклин села. Накануне она не удосужилась заплести косу, и теперь бронзовые космы падали на лицо, щекоча нос и забиваясь в рот. Она раздраженно отбросила волосы. Сью рассмеялась:

— Выглядишь прямо как одна из героинь Валери Валентайн — в изящном беспорядке и сонная от любви.

— Сонная оттого, что не выспалась! Как ты посмела разбудить меня в такую рань, да еще таким бодреньким голосочком!

— Я принесла тебе кофе. — Сью присела на соседнюю кровать и протянула ей пластиковый стаканчик. — Моя мама точно такая же бука по утрам. Я подумала...

Онемев от злости, Жаклин одним глотком осушила стаканчик с кофе.

— Я была с Джо, — продолжала Сью и, зарумянившись, мечтательно уставилась на потолок. — Он такой милый. Знаешь, чего ему на самом деле хотелось бы? Отыскать тихий городок, где-нибудь на Среднем Западе, и поселиться там. И он хочет, чтобы я...

— Знаю я, чего он хочет! — прорычала Жаклин. — И слушать об этом больше не желаю!

— Нет-нет, ты ошибаешься! Джо не такой. Мы не... мы просто разговаривали.

— Всю ночь?

— В ночном кафетерии. Там я и купила для тебя кофе.

— Очень любезно, — смилостивилась Жаклин; кофеин наконец-то добрался до ее мозгов. — Дай-ка газету.

Газет было две — «Таймс» и менее уважаемая «Дейли бланк», где подвизалась бедная Дюбретта. «Тайме» обошлась с «романтическими» писателями с презрением, которого они заслуживали, однако «Дейли бланк», никогда не отличавшаяся сдержанностью, расщедрилась на подробности. Тетушка Хэтти, должно быть, в экстазе катается по полу, подумала Жаклин. Задаром разжилась такой рекламой!