Людмила Милевская - Фанера над Парижем Страница 27

— Сама послала ее туда.

— Так вы обе глупые, если завели при ней этот разговор.

Я психанула:

— А как еще я могла узнать про Пупса? Дело срочное. Кстати, о ком ты у Наполеона спрашивала, задавая вопрос: «Где он?»

— Мама, конечно же, о Турянском. И получила правильный ответ: «Не нарывайтесь на неприятность». Уже нарвалась. Какие подозрения на меня упали…

Я не слушала Тамарку, поглощенная мыслью: «Неужели Пупс вместе с Равилем похитил Турянского?! Ай, да Пупс».

— Тома, — глядя на подругу в упор, строго спросила я, — ты точно не похищала Турянского? Если похитила, лучше признайся сейчас, а то потом поздно будет.

— Мама, истинный крест! — закатывая глаза, закричала она. — Во всяком случае, не сейчас. Я горю без кредита.

— Ладно, — с угрозой воскликнула я, вскакивая с дивана и устремляясь в прихожую.

— Мама, ты куда?

— К Пупсу, конечно же.

Тамарка, похоже, не ожидала от меня такой прыти. Она испуганно закричала:

— А кофе?

— Тома, мне не до кофе! Если ты не лжешь, выходит, что Пупс преступник.

— Ах он негодяй! — не слишком осуждающе воскликнула Тамарка.

ГЛАВА 18

Равиля я не застала. Он ушел, и Пупс был один. Фурией я набросилась на него. Потоки вопросов так и хлынули из меня:

— Как ты мог? Неужели докатился? Где ты спрятал беднягу? Понимаешь ли ты, на что пошел?

Несчастный Пупс! Он ошалело крутил головой, пока я бегала по его кабинету, задавая свои вопросы.

— А Роза где? — наконец спросил и он. — Ты же заболела и ей позвонила, просила прийти. Она сразу же умчалась на ночь глядя, и теперь являешься ты и… Нет, я вижу, помощь доктора тебе действительно нужна, но совсем не гинеколога. Роза вряд ли поможет.

Я воинственно уперла руки в боки и заявила:

— Это тебе нужна помощь гинеколога. «Мама, роди меня обратно», — скоро будешь кричать. Так что ты зубы мне не затоваривай, а добром признавайся, зачем к тебе Равиль приходил?

— По делу, — не моргнув глазом, ответил Пупс.

— По какому такому делу? Какие могут быть дела у тебя с Равилем? С этим прохвостом.

— Коммерческая тайна, — отрезал Пупс.

— Не слишком-то задавайся. Вот я Розе про твои тайны расскажу, тогда узнаешь, — пригрозила я и гаркнула во все горло:

— Куда Турянского дели?!

Пупс опешил:

— Какого Турянского?

— Не вздумай мне говорить, что ты с Турянским не знаком. У него на тебя полная папка компромата. Поэтому ты и похитил его в понедельник утром.

— В понедельник утром я был в Тамбове, — поспешил сообщить Пупс.

— Никто и не говорит, что похищал именно ты. Турянского похитил Равиль, а ты ему за это заплатил. Лучше колись по-доброму, пока я своей железной логикой тебя насмерть не забила.

Пупс задумчиво прищурил глаза и спросил:

— Какая сволочь тебя на меня натравила?

— Тамарка, — созналась я.

— Вот она Турянского и похитила вместе с Равилем, а у меня с ним другие дела.

— Знаю я ваши дела! Неужели и тебя испоганил этот бизнес? Ладно Тамарка, но ты-то у нас благороднейший человек. Как ты можешь с этим фокусником Равилем людям ловушки расставлять?

— Разве это люди? — скорбно вопросил Пупс. — Вон и Тамарка уже почти что не человек. — Я мигом воспламенилась:

— Тамарку мою не тронь! У нее алиби!

— Какое еще алиби?

— Кредит у нее. Если Турянский не даст кредита, ее компании полный капут.

Пупс посмотрел на меня с настораживающей жалостью и ласково произнес:

— Соня, дорогая, нельзя же быть такой доверчивой. Дурят тебя все кому не лень.

— Что ты имеешь в виду? — ощетинилась я.

— А то и имею, что не нужны Тамарке никакие кредиты. Водит она тебя за нос. Буквально несколько часов назад ей под вполне сносные проценты я сам лично солидный кредит предлагал.

— И что?

— Отказалась.

Я не верила своим ушам. Пупс предлагал Тамарке деньги в кредит, и она отказалась? Моя Тамарка? Которая как фанера над Парижем летит?

— Ничего не понимаю! — закричала я. — Может, ты как-нибудь не так ей предлагал? — Пупс рассердился:

— Как это — не так? Как положено предлагал, вежливо, по телефону. Деньги ей не нужны. Я понятия не имел, что она в затруднении, просто случайно появилась неплохая возможность, а всегда приятней работать со своими.

— Не всегда, — отрезала я. — Порой со своими еще хуже, чем с чужими. Всё, я побежала. Розе привет.

— Какой привет Розе? — изумленно крикнул вслед мне Пупс.

— Горячий-прегорячий! — я уже нетерпеливо жала на кнопку лифта.

— Роза же у тебя!

— У Лели она!

— У какой Лели?! — свирепея, спросил Пупс.

— Че пристал, невозможный? — крикнула я, поспешно скрываясь в лифте.

Тамарка, не снимая халата, собиралась отходить ко сну — подремывала в кресле с ноутбуком на коленях. Тут-то я и появилась.

— Что ж ты голову мне морочишь, зараза ты этакая! — с порога закричала я. — Как моську меня туда-сюда гоняешь! Я уж не девочка.

— И очень давно, — с ядовитой улыбкой констатировала Тамарка и безмятежно поинтересовалась:

— Откуда ты такая прибежала? Какая муха тебя укусила, заполошная?

— Муха? Ты не муха, ты змея! И очень ядовитая! Турянского зачем прикончила?! Признавайся!

— Чур меня! Чур меня! — крестясь, отшатнулась Тамарка. — Опять ты, Мама, за свое?

— Точнее, за твое. Век тебе не прощу! Зачем меня на Пупса натравила?!

— А он, следовательно, тебя натравил на меня, — догадалась Тамарка и завопила:

— Мама, ты невозможная! Что ты бегаешь по ночам, людям спать не даешь?

— Будто не знаешь?! — взвизгнула от возмущения я. — Будто сама не знаешь?!

— Не ори, Даню моего разбудишь. Бессонница у него приключилась. Неделю уже не спит по ночам.

— Потому что прекрасно высыпается днем. Ты мне зубы своим негожим Даней не заговаривай. Зачем Турянского убила?

— Боже, Мама, отстань! — взмолилась Тамарка. — Не убивала я никого. Сама же знаешь, у меня…

— Только не вздумай, Тома, рассказывать про кредит, — предупредила я. — Кредит тебе и на фиг не нужен. Признавайся, что у тебя за игра?

Тамарка сложила на груди руки и спокойно сообщила:

— Мама, никакой игры. Мне и в самом деле кредит уже не нужен, но это же не повод похищать Турянского, тем более когда его уже похитили. А когда его начали похищать, мне еще нужен был кредит — если ты забыла, напоминаю.

— Так тебе и в самом деле уже не нужен кредит? — растерянно переспросила я.

— Да, обойдусь своими силами.

Передать не могу, в какое изумление я пришла. Еще недавно моя Тамарка буквально помирала без кредита, а теперь вдруг все изменилось. Своими силами, видите ли, обойдется.

— Да откуда у тебя взялись эти силы? — завопила я.

Просто ужас какой-то! Когда я начну говорить тихим голосом? Почему мне все время орать приводится? Что за жизнь у меня настала?

— Мама, не ори, Даню разбудишь, — кутаясь в свой кошмарный халат, спокойно ответствовала Тамарка. — Силы дала мне ты, за что я тебе и благодарна.

Хоть что-то приятное от нее услышала, в кои-то веки. Но что она говорит? Что я ей дала? Какие силы, когда их нет и у меня?

Все эти вопросы, естественно, я и задала Тамарке.

— Мама, ты моя золотая, — заворковала она. — Как я люблю твой длинный носик, порой он в такие удачные щели влезает.

«Уже где-то куш, бестия, сорвала благодаря моему длинному носу», — подумала я.

— Мама, родная, как я тебе признательна! Умница ты моя!

«И куш, видно, приличный. Надо же, какой патокой разливается».

— Уж и помогла ты мне, Мама, даже не знаю, как и благодарить тебя, — продолжала ворковать Тамарка.

— Что — не знаешь? — закричала я. — Давай плати. С тех пор как финикийцы придумали деньги, с благодарностью нет проблем.

Весь мед с Тамарки как медведь слизал.

— Что — плати? — восстала она. — Сразу тебе плати! Боже, сколько жадности в тебе!

— А в тебе? Это как же ты на мне нажилась, если уже не нуждаешься в кредитах! По миру меня хочешь пустить? — наступала я. — Сейчас же плати проценты!

— Окстись, Мама! Какие проценты? Разве у нас был договор? Если не расскажу тебе, в чем дело, так и не узнаешь, как я на тебе нажилась.

Я остолбенела, быстро перебирая в голове варианты всевозможных кар, могущих напугать Тамарку. Хитрая Тамарка поняла работу моей мысли и правильно оценила.

— Но я, Мама, честная, — примирительно сказала она, — и правды не утаю. Я не похищала Турянского, потому что мне это было невыгодно на тот момент. Теперь же мне наплевать, найдут его или не найдут. Если он труп, и фиг с ним. Дерьмо твой Турянский приличное. Надеюсь, он все же умрет своей смертью, иначе и вовсе подлец.

— Тома, речь шла о кредите, — напомнила я. — Вот о кредите и говори. Почему ты в нем уже не нуждаешься?

— Потому, что ты сегодня вовремя показала мне папку. В папке Турянского я увидела учредительные документы фирмы, которая недавно инвестировала значительные суммы в мое предприятие.