Дарья Калинина - Остров в море наслаждений Страница 28

– И что?

– Ваша тетя не могла или не захотела сама воспитывать ребенка и поместила его в интернат, где девочка и воспитывалась вплоть до совершеннолетия.

– Не пойму я, – упорно качал головой Саша. – Откуда дочь у тети Гали взялась? Мама всегда твердила, что тетка у нас одинокая. Кроме мужа, никого из родни не имеет.

– О муже покойной потом, – лаконично отозвался поверенный, но всем как-то сразу же стало ясно, что и с мужем все далеко не просто. – Сейчас поговорим о дочери.

Но Сашка не желал говорить о дочери.

– Да враки это все про дочку! – воскликнул он неожиданно, причем шея у него залилась бурым цветом. – Какую-нибудь свою знакомую намыливаетесь мне в родственницы записать!

– Зачем?

– А затем, что на наследство теткино заритесь, вот зачем!

Наступил черед побагроветь уже Ефима Семеновича.

– Молодой человек! – воскликнул он, укоризненно глядя на Сашу. – Меня никогда еще так грубо не обижали! И кто? Человек, к которому я расположился всей своей душой.

– К деньгам теткиным вы расположились, это точно!

– Да чтобы вы знали!.. – возмущенно потрясал коротенькими ручками у себя над головой не на шутку разошедшийся Ефим Семенович, которого не мог утихомирить даже Потапкин. – Да еще мой прадед вел дела своих клиентов! И вел он их всегда безукоризненно честно. Мой дед предпочел сам сесть на скамью подсудимых, нежели подвести своего клиента. Мой отец… Да, он был расстрелян, потому что участвовал в том, что в те годы называлось экономическим преступлением, а на самом деле было капиталистическими отношениями, которые являются нормой во всем мире. Но так знайте, мой отец погиб, но клиента своего не выдал. А вы обвиняете меня в том, что из-за наследства вашей тети, не спорю, отнюдь не маленького, но все же и не такого большого, как у многих других моих клиентов, я бы поставил свою репутацию под угрозу!

Ефим Семенович выглядел крайне оскорбленным и обиженным в лучших чувствах, но друзья не торопились ему верить безоговорочно. Кто его знает, этого прожженного сутягу, возможно, он не только юрист, но еще и артист?!

Но Ефим Семенович не желал смириться даже с тенью подозрения, брошенную на его доброе имя.

– Я могу предоставить документы, если угодно, – с горячностью воскликнул он.

– Да уж, пожалуйста, – угрюмо пробубнил Сашка.

– Бумаги будут предоставлены вам в свое время и в полном объеме.

– Что же вы их сейчас с собой не взяли? – ехидно поинтересовался Сашка, все еще не смирившийся с тем, что, оказывается, он не единственный наследник тети Гали. – Или еще состряпать не успели?

Ефим Семенович снова побагровел и затеребил свой галстук, словно собираясь его сорвать с себя.

– Ну, молодой человек, – бормотал он, – ошибся же я в вас! И я теперь даже рад, что покойная не успела переписать завещание в вашу пользу. Какова бы ни была ее родная дочь и каковы бы ни были ее прегрешения перед матерью, за которые та лишила оставить родное дитя без наследства, как я посмотрю, племянник покойной тоже недалеко ушел!

– Это вы потому сейчас психуете, что возразить вам нечего, – стоял на своем Саша. – Эту дочь вы только что сами придумали, а документы предоставить не можете, потому что еще не успели их сварганить!

Ефим Семенович и вовсе зашелся от возмущения и гнева, он даже кричать не мог, а только шипел что-то едва слышное и разводил своими коротенькими ручками, словно недоумевая, что могут встречаться такие недоверчивые и грубые люди. Все поглядывали на Потапкина, надеясь, что тот восстановит порядок. Но Потапкин, кажется, и сам с любопытством наблюдал за поверенным, отнюдь не спеша ему больше на выручку.

Помощь пришла поверенному совсем с другой стороны. Неожиданно Наташа поднялась на ноги и громко произнесла, глядя на Сашу:

– Хватит тебе, братец, позорить хорошего человека и не верить ему. Он говорит чистую правду.

– А ты-то откуда знаешь? – буркнул Сашка.

– У покойницы нашей была дочь, – продолжала Наташа твердым ровным голосом. – И эта дочь… Это – я!

Все повернулись в сторону Наташи и уставились на нее в немом изумлении. Даже сам Ефим Семенович перестал вытирать вспотевшую шею огромным алым носовым платком в крупный белый горох и уставился на Наташу с нескрываемым интересом. Видимо, он впервые видел воочию дочь своей клиентки. И теперь шевелил бровями, пытаясь уразуметь, как ему вести себя с ней дальше.

Как ни крути, а Наташа пока что была законной наследницей и будущей владелицей капиталов своей матери. И господин поверенный начал потихоньку передвигаться поближе к Наташе. Вот уже в его глазках зажглись льстивые огоньки, которые раньше предназначались для одного лишь Сашки. Остальные просто таращились на Наташу, пытаясь уразуметь, не шутит ли она. Для них появление у покойницы родной дочери стало настоящим откровением. Тетя Галя столько твердила о своем одиночестве, что все привыкли считать ее бездетной. И вдруг дочь! Да еще живет с ними под одной крышей! Было отчего прийти в изумление.

Первым нарушил затянувшееся молчание Потапкин, обратившись к Наташе:

– Полагаю, документы, удостоверяющие личность, у вас с собой?

– Разумеется.

Наташа улыбнулась следователю с каким-то вызовом.

– Вы ведь все равно разоблачили бы меня, не так ли? Раз уж господин поверенный вылез с упоминанием о том, что моя мать, если ее можно так назвать, оставила завещание, в котором упомянула и меня, значит, без бумажной волокиты дело не обойдется.

– Я не понимаю! – снова поднял голос Саша. – Что тут происходит? Дима… Что это говорит твоя жена?

Но Дима, судя по всему, и сам не очень-то хорошо понимал, что происходит. Он таращился на свою супругу с таким изумлением, словно она только что на его глазах проглотила живого человека или отчебучила что-то и того похуже.

– Наташа, ты чего тут придумала? Это ведь шутка? Да? – робко допытывался он у жены.

Но Наташа не одарила мужа даже единым взглядом. Она смотрела на одного лишь Сашку, насмешливо и немного снисходительно.

– Не психуй, братишка, – затем подмигнула она ему. – Так уж получилось, что я приехала по приглашению своей матери.

– Кого?

– Твоей тетки. Так вышло, что твоя мать и моя мать были родными сестрами. А мы с тобой, следовательно, двоюродные брат и сестра. Ну что? Рад ты этому?

Сашка пробормотал себе под нос что-то, где склонялись не в очень хороших выражениях и тети, и двоюродные сестры, и все прочие родственники, которые стоят между ним и наследством. Нет, Сашка отнюдь не пришел в восторг от появления у него двоюродной сестры, также претендующей на наследство, которое он уже привык считать своим.

– Ты все врешь! – воскликнул он, глядя на Наташу в упор. – И ты в сговоре с этим типом!

И он снова ткнул пальцем в сторону Ефима Семеновича, который уже оказался совсем рядом с Наташей и при этих словах снова начал незамедлительно краснеть, потеть, вытираться своим замечательным платком и шептать что-то отнюдь не замечательное.

Но на сей раз следователь не стал ждать и поспешил восстановить спокойствие.

– Все показания будут в свое время проверены должным образом, – сухо произнес он, не сводя с Саши своих маленьких глазок. – Если слова свидетельницы подтвердятся, поблагодарим ее за то, что она значительно облегчила нам работу. По крайней мере, один человек из завещания покойной теперь нам известен.

– Один человек? – взвыл Сашка. – А что, там был и еще кто-то?

Ефим Семенович кивнул головой. На его лице читалась откровенная мстительность.

– И кто?

– Не вы, молодой человек, единственное, что могу вам сказать, не вы!

– Ах ты, старая собака! – кинулся к нему Сашка, который вообще плохо умел держать себя в руках, когда речь шла о деньгах и о том, чтобы его на эти деньги кинуть. – Кого ты там еще приплел?

И он попытался схватить поверенного за горло.

Тетя Валя вскрикнула. Дядя Сережа и другие мужчины вскочили на ноги, но к Сашке уже спешили полицейские, которые быстро скрутили смутьяна. Сашка тяжело дышал, грозился Ефиму Семеновичу всевозможными карами за то, что тот плодит наследников, и следователь был вынужден прибегнуть к более строгой мере воздействия на подозреваемого и рявкнул:

– Сидеть!

Но Сашка продолжал дергаться.

– Если не будете сидеть тихо, я прикажу вывести вас в другое помещение! – рявкнул следователь на Сашу вторично.

Только после этого Сашка несколько затих. Любопытство победило в нем гнев. Он замолчал, но полного враждебного недоумения взгляда от лица Наташи не отвел. Он явно не верил ни ей, ни Ефиму Семеновичу, ни даже следователю и подозревал всех в желании обобрать его до нитки, лишив законного теткиного наследства.

Тем временем следователь завел разговор с Наташей. Он спросил ее имя, фамилию и уточнил:

– Вы носите другую фамилию, нежели ваша матушка?

– У меня фамилия отца – Голикова. В замужестве я ее не меняла. Можете взглянуть на мой паспорт, если хотите. Свидетельство о рождении я предоставлю вам позднее, с собой его не захватила, как-то не думала, что оно может пригодиться на отдыхе.