Дарья Донцова - Муму с аквалангом Страница 29

– Что тут у нас? Сейчас прочитаем… – запела Таня. – Сколько лет нашим частям? Кожа лица – семьдесят, тела восемьдесят, грудь шестьдесят восемь, ягодицы пятьдесят три. Ну да, филей почти у всех на высоте. Руки – сто, ноги – сто двадцать. Вполне приличный результат.

– Вы полагаете? – дрожащим голосом осведомилась я. – Мне вообще-то еще далеко до пенсии. Я думала, что нормально выгляжу. Ну, может, немного гусиных лапок образовалось. А тут – семьдесят… восемьдесят… сто двадцать… удавиться хочется.

– А смысл? – откликнулась Таня, распахивая белый шкафчик. – Ну повеситесь, и чего? Моложе не станете, наоборот, в результате удавления совсем испортитесь. Следует соблюдать главный принцип: не навреди. Бросайте сюда одежду, я предлагаю уникальную омолаживающую процедуру из масла морских водорослей пингваниум.

Я, уже успевшая снять часть шмоток, замерла с вытянутыми вверх руками, потом с интересом спросила:

– Разве у травы есть жировая прослойка?

Таня рассмеялась.

– Бывает же оливковое масло, а это водорослевое.

– Понятно.

– Новейшее изобретение. Производят лишь у нас. Понимаете, только в районе Сантири обитает вид рачков, которые, питаясь ламинарией, сами становятся добычей пингвинов. Последние плавают стаями, они, отправляясь летом к себе домой, запутываются в морской траве, оставляя на ней чешуйки своей кожи. Вот почему водоросли получили название пингваниум [4]. Они не подлежат транспортировке, используются на месте сбора, свежими. Да сейчас весь мир о пингваниуме судачит, все звезды делают эту процедуру! Вы ложитесь, ложитесь на кушеточку.

Я залезла на мягкий, застеленный белоснежной простынкой топчан, а Таня принялась открывать шеренгу банок, безостановочно болтая.

– Конечно, встречаются жулики, которые просто обмазывают клиентов рыбой и врут про пингваниум. Я считаю, что таких людей надо расстреливать! Они позор нашего цеха.

– При чем тут рыба? – для поддержания разговора поинтересовалась я.

– Морская трава имеет специфический запах!

– Фу! – скривилась я.

– Вот тут вы не правы, – категорично произнесла Таня. – Производителям ничего не стоит добавить отдушку, но это же химия! Ненатуральное! От такой штуки нет никакой пользы, кроме вреда! А если слегка приванивает, то сомнений нет: здесь все без обмана. Не щекотно? Не холодно? Может, обогрев кушеточки включить? Какую музыку хотите? Шум прибоя? Леса? Пение птиц?

Я закрыла глаза, меня неудержимо клонило в сон. Голос Тани был таким нежным, убаюкивающим – косметолог не издавала резких звуков, бормотала на одной ноте. По моему телу скользила ладонь, которой женщина намазывала на кожу серо-розовую массу, довольно сильно пахнущую свежей селедкой, в комнате было не жарко и не холодно, а в моей голове не осталось ни одной мысли.

– Аромат? – проник вдруг в сознание вопрос. Очевидно, Таня задала его чуть более громко.

– Спасибо, он не противный, – с большим трудом ответила я.

– Какой хотите запах? – уточнила Таня. – В кабинете я имею в виду.

– Все равно, – еле-еле ворочая языком, выдавила я из себя.

– На мой вкус?

– Да.

– Ну тогда спелый персик. И еще! Не волнуйтесь по поводу окна. Оно открыто, но сюда никто не сумеет пролезть, его закрывает решетка. А кроме того, выходит окно в сад, и посторонних там нет. Мы стараемся не включать кондиционеры, от них одна беда… болезнь… воспаление… спокойно… массаж… камни…

Мои уши перестали воспринимать речь, тело распласталось по кушетке, и весь окружающий мир исчез.

Сколько времени я провела в дреме, осталось неизвестным, но в какой-то момент по ноге забегали мурашки. Никаких неприятных ощущений я не испытала, однако проснулась. Открывать глаза было лень, нос уловил странный запах – вроде бы сильно воняло рыбой, но одновременно освежителем для туалета с резкой фруктовой отдушкой. На секунду у меня создалось ощущение, что я лежу на транспортере конвейера консервного завода во Владивостоке и он меня провозит мимо сортира.

Мурашки по ноге забегали интенсивнее. Сначала они оккупировали правую конечность, затем переместились на левую, поднялись к животу, груди, достигли шеи и… запищали.

Я вздрогнула и открыла глаза. Прямо перед моим лицом ползало что-то серое и явно живое. Оно двигалось по моему телу, слегка царапая когтями кожу, энергично работало шершавым языком и издавало странный, но совсем не злобный звук, нечто вроде:

– Фрр… хрр… шрр…

На долю секунды я растерялась, потом заорала:

– Таня!!!

Неведомое существо с легкостью перескочило на подоконник, безо всяких усилий протиснулось сквозь решетку и исчезло в саду.

– Я туточки! – весело донеслось из коридора, и в кабинет, распространяя приятный аромат кофе, вошла Таня. – Знаю, знаю, вам почудился монстр, который ходит по телу и слизывает пингваниум.

– Вы умеете читать мысли? – изумилась я.

– Нет, – засмеялась Таня. – Просто многие дамы одно и то же рассказывают: открывают глаза, а на груди сидит…

– Серый, с когтями, – подхватила я.

Таня развела руками.

– Глюк. Пингваниум – натуральный продукт, следовательно, имеет генную память. Наверное, в глубине океана обитает чудовище, вот водоросль и пытается о нем рассказать. Не беспокойтесь, тут никого нет! Только я и душевая кабинка. Пойдемте, надо смыть пингваниум.

Через некоторое время я вновь очутилась у рецепшен и услышала восхищенный возглас Светы:

– Господи, вы так шикарно выглядите, больше семнадцати вам и не дать! На завтра записать? У Танечки есть окошко с тринадцати до пятнадцати.

– Это же мое время! – визгливо заорал звонкий голос. – Светка, дура, не вздумай опять перепутать! Лохушка хренова, работать не умеешь! Цирк на колесах! Я два года в одни часы хожу, а она их другой обещает!

В холл вплыл резкий аромат духов, за ним появилась стройная блондинка в обтягивающем кроваво-красном сарафане.

– Идиотка! – завершила она выступление. – Завтра к часу приду я, и пусть косорукая Танька не забудет приготовить мою любимую музыку!

Светлана замялась.

– Ларочка, солнышко…

– Ну? – прищурилась клиентка.

– Вы не можете завтра получить процедурочку, – тихо сказала администратор.

– Че-е-е-е? – изумленно протянула Лариса.

– Хозяйка сказала… это… невозможно.

Блондинка вздернула подбородок.

– Ну ты, баба Яга в тюнинге, зажигаешь! Или вашего коньячища опилась? Эй, ау, ты с кем меня перепутала? Купи себе новый мозг!

– У вас, Ларисочка, большой долг, – решилась на откровенную беседу администратор, – сорок неоплаченных процедур. Алла Николаевна приказала, пока деньги не отдадите, вас не обслуживать. Я сегодня из жалости вас пустила, понимая ваше положение.

Губы блондинки сжались в узкую линию, глаза сузились.

– Из жалости? – протянула она. – Из жалости??? Из жалости я хожу в ваш дрянной кабинет с тупыми массажистками. Ну Алка! Вот сука! Ох я ей покажу… Она у меня попляшет…

– Ларонька, не нервничайте! – взмолилась Света. – А к вам дама пришла… Лариса посмотрела на меня.

– Че надо?

Я растерялась и честно ответила:

– Ничего. Я не собиралась с вами беседовать.

– Светка, сволочь! Ты что себе позволяешь? – завелась клиентка.

Администратор стала ниже ростом.

– Ларисонька! Это гениальная российская писательница Арина Виолова, она хотела пообщаться с госпожой Зарубиной. Специально вас ждала.

– Тут какая-то ошибка, – удивилась я. – Мне нужна бывшая жена Петра Зарубина.

– Ну, это я, – бросила через плечо Лариса.

Очевидно, слова Светланы про писательницу произвели на дамочку должное впечатление, сейчас Лариса казалась почти любезной.

– Желтый «Ламборджини» на парковке ваш? – со вздохом поинтересовалась я, уже понимая, что произошло.

– Только не говорите, что ваш идиот шофер его поцарапал! – взвилась Лариса.

– Нет, – успокоила я очередную экс-супругу излишне любвеобильного олигарха. – Прошу прощения, недоразумение вышло.

– Значит, меня тут обслуживают из жалости? – навалилась грудью на стойку Лариса, потерев всякий интерес к писательнице.

Я быстро вышла в сад. Черт бы побрал этого Зарубина! Ну зачем он купил своим бывшим одинаковые «ламборджинчики»? Неужели не мог приобрести автомобили разных цветов? Хотя, может, он взял сразу оптом десяток гоночных машин и получил скидку как мелкооптовый клиент?

– Мария! – позвал чей-то смутно знакомый голос.

Я вздрогнула и обернулась. Никого.

– Эта сволочь опять приходила, – продолжал тот же голос.

Наконец я сообразила, что звук несется из раскрытого окна. Косметолог Таня беседовала с кем-то в своем кабинете.

– Пролезла сквозь решетку, – продолжала Татьяна, – и стала клиентку облизывать. Хорошо хоть не постоянная в кабинете была, какая-то Виолкина, вроде писательница. Ох, не знаю, развелось их, словно ящериц. Она сама Светке представилась, а та не растерялась, комедию разыграла. Мы же на сдельщине, не на окладе, тут всякой ерунде обрадуешься. Раскрутили, блин, Достоевскую, по полной. А ты… Сколько раз говорила: прячь кошку! Запри ее, еще отравится дрянью, которой я дур мажу.