Дарья Телегина - Душные бандиты Страница 32

— Вот так-то, Мария Даниловна, — покачал головой Петруха, выпив принесенного им вина. — И что-то вы там еще говорили… Много всего, я уж точно и не припомню… И вообще, действие — почище Спилберга! А крюк этот ну просто врезался в память намертво!.. Как лихо вы им трясли! Н-да… Еле ведь ушел… Или не ушел? Уже не сообразить… Чем же все кончилось?.. Вам налить?

— Спасибо, Петруша, я попозже… Как-то, знаете ли, с утра… Не в моих правилах… — Мария Даниловна сидела за столом в своей комнате, подперев голову рукой с самыми прозаическими пальцами, и кивала в продолжение всей истории.

— Что же за чертовщина с этими снами! — воскликнул опер, вновь наполнив себе рюмку. — Бред полный! А вот засядет в голову и мурыжит потом целый день…

— Ну наконец-то! — обрадовалась Сухова. — А я вам что говорила? А вы все не верили! Нет, сновидения игнорировать нельзя! Это скрытая информация, она нам не зря посылается! Важно только научиться читать ее! Просто мы пока неспособны…

— Да какая информация! — отмахнулся Петруха. — Ну что, по-вашему, может означать крокодил, проглотивший часы? Что у человечества не осталось времени, поскольку движется угроза с Востока? Или с Юга — оттуда, где крокодилы живут?

— А что, не исключено, — хозяйка, задумавшись, почесала голову.

— Да ладно! — поморщился опер. — Ничего это не означает, кроме того, что я иногда племянникам книжки читаю, Питера Пэна, к примеру! Или то, что вы на меня бросились, будто черепашка-ниндзя, размахивая палками! Прикажете ждать от вас подвоха?

— Приказать не прикажу, — потупилась Мария Даниловна, — но, знаете ли, я теперь как-то странно себя все время чувствую… Не то к психиатру пора обращаться, не то к гадалке… Я вон даже газетки отложила, схожу, быть может, к колдуну какому-нибудь…

— Что вы! — ужаснулся Алексеев. — Ни в коем случае! Это же вы себе только навредите! Все эти экстрасенсы, маги — они же бесовской силой могущественны!

— Ну, не знаю, — позволила себе не согласиться пенсионерка Сухова. — Это ваша субъективная точка зрения. Я вот почти уверена, что меня сглазили! Сами посудите, на полчаса, можно сказать, домой заглянула, то да се захватить, лампочку опять же… А Семеновна на меня уставилась — чуть дырку глазами в спине не просверлила! Сглазила, не иначе! А мне-то какие сны снятся! Еще почище ваших! С ума можно сойти! — невесело закончила она, вдруг сообразив, что последнее восклицание гораздо ближе к реальности, чем ей бы того хотелось…

— Хрен с ними, со снами, извините за выражение! — промолвил опер, опустошив и снова наполнив небольшую рюмку.

— Нет уж, позвольте! — возмутилась собеседница. — Вы мне свой сон рассказали — теперь так просто не отделаетесь, придется и мой выслушать! Как же иначе?

— Ну давайте, — согласился Петруха и приготовился скучать.

— Ну, в общем… Вам как, все сны последних дней или только сегодняшний?

— Сегодняшний! — в ужасе вскричал Петруха и демонстративно посмотрел на часы.

— Ну ладно, спешите, я понимаю… А я, знаете, почему спросила? Сегодня мне как раз не самое интересное снилось, вот в те ночи… Ну хорошо, хорошо! — заметив жалобный взгляд опера, перешла она к сути дела. — Мало того, что постоянно — Египет и Египет, каждую ночь… Это маленькое предисловие! Чтоб понятней было! А сегодня вообще черт знает что! Будто я снова в Египетском зале Эрмитажа… Вы бывали там?

— Хм… Кажется, только в школе… Не помню… — задумался Алексеев.

— Вот и я никогда раньше не была любительницей подобного! Один раз только и занесло, случайно, когда родственница гостила… С тех пор ни разу в этом зале не была, а вот снится упорно, каждую ночь, то из мифологии что-то, то вообще фантасмагория какая-то…

— Ближе к делу, — решился все-таки оборвать ее Петруха, с самого начала догадывавшийся, что краткого рассказа он не услышит.

— Да уж куда ближе! — Глаза у Суховой горели, казалось, она села на своего любимого конька. — И вот сегодня во сне будто бы я снова в этом самом зале и вижу экспонаты, и преподробнейшим образом! Даже не нужно таблички читать — откуда-то я знаю, что это, зачем то… Ну откуда, скажите, мне могло бы это присниться, если я мельком все осматривала? Непонятно. Ну вот, дальше. Самое интересное то, что я в этом зале нахожусь как будто ночью — темно, никого нет, вроде бы где-то горит сигнализация… Скучновато вам слушать, согласна, действия особого-то нет… Но вы только представьте себе мой ужас! Меня этот сон в такое угнетенное состояние духа вогнал…

— Так выпьем же… — поднял рюмку Петруха, приготовившись произнести шутливый тост, но осекся, заметив сердитый взгляд женщины, совершенно не склонной в данный момент к шуткам.

— Ужас-то в том, что я не иду по залу, как вы могли вначале подумать…

— Летите? — предположил тоскующий Алексеев. — Если летите, это хорошо, это я вам могу объяснить: летать во сне — означает расти!

— Я где-то слышала иное мнение, — насупилась Мария Даниловна. — Не перебивайте! Не иду, не лечу, не плыву я! Я как будто на одном каком-то месте нахожусь и вижу, соответственно, только небольшую часть зала… Представляете — всю ночь, весь сон любоваться раскрашенными гробами и баночками для хранения внутренностей!

— Н-да, — усмехнулся Петруха. — Невесело! А вы идти не пробовали?

— Пробовала, но я вообще не чувствовала, что способна пошевелиться! И мне как-то не по себе было… Вот, вспомнила — и опять прямо мороз по коже…

— Да, печально… — подвел итоги Петруха. — Гулять надо больше, витамины кушать… Нервы беречь. Я вот все забываю: восстанавливаются или не восстанавливаются нервные клетки? То одно заявляют, то другое, я запутался… Так что не напрягайтесь, отдыхайте… Как все-таки хорошо на пенсии! А тут вкалываешь, вкалываешь… Только, казалось бы, отпуск отгулял, а такое ощущение, что несколько лет спины не разгибал… Эх, кому жизнь — карамелька, а кому — муки сплошные…

— Ну что вы, не преувеличивайте! — утешительно заявила Сухова. — И вот, кстати: что там все-таки с вашим товарищем? Выяснилось что-нибудь определенное?

— Гусь свинье не товарищ! — уверенно отчеканил Алексеев и на всякий случай разъяснил: — В смысле — я ему не товарищ! И вообще, ничего я в деле с инкассаторами не понимаю! Вчера просто день потрясений был! А с утра сделал пару звонков, узнал окончание истории… Ух! — Он вздохнул, покачав головой.

— Расскажите, расскажите!

— Вот… — отпив кагора, продолжил Петруха. — Где-то через пару часиков после окончания опознания Маркина выпустили… Коллега все-таки… Улик нет, а свидетельские показания хоть и важны, безусловно, но одних их все же недостаточно, учитывая к тому же множество неясностей во всем этом… Короче: тут же, представьте себе, раздался анонимный звонок, кто-то сообщил, что убийца движется по Вознесенскому проспекту, назвали номер машины… Ну тут все, конечно, на уши встали… И догнали… Маркина! В его машине, в багажнике, была обнаружена инкассаторская сумка! Пустая, к сожалению. Теперь предстоит деньги искать, но сама по себе улика неслабая!

— Ну и? — с напряжением спросила Мария Даниловна.

— Ну! Он психанул, попытался уйти… Дурак! Сами понимаете, милиция у нас хорошая, люди работают опытные… Уйти ему не удалось!

— И что? Подстрелили? Пал? — предположила пенсионерка Сухова.

— Пал… Скорее, секам! Секам башка ему теперь! Хотя и пал тоже, только в другом, как оказалось, смысле…

— Простите? Я, видимо, задумалась… Что-то ничего не поняла…

— Ну, поймали, посадили в кутузку, повели на допрос… Он там выл, на стены, можно сказать, бросался… Но алиби представить не мог…

— Как не мог? В смысле — глупости говорил? Ну, типа того, что спал, чему свидетелей не было? Это же неумно! Кто же спит днем? — размышляла собеседница. — Или вообще заявил, что не помнит? Это, ясное дело, чушь собачья! Понятно, я могу забыть, у меня, извините, годы не те, провалы в памяти… уже зловещие… Но милиционер же никак не может забыть, чем занимался в такой-то час такого-то дня! Если милиционеры станут такое забывать, чего же от простых граждан требовать?

— Его, между прочим, и не у нас в отделении допрашивали, — продолжал делиться опер. — Я и сам далеко не со всеми подробностями знаком, но мой однокурсник, оказалось, как раз работает там, где его допрашивали…

— Ваш? — перебила дотошная пенсионерка. — По семинарии?

— Ну, Мария Даниловна! — поперхнулся кагором собеседник. — Ну… Ну вы даете! Конечно же не по семинарии! А, вы решили, что он у Маркина последнюю исповедь принимал? Ха, а что, неплохая идея!.. Ну вот, и где-то к часу ночи он все-таки выдал свое алиби… А к трем взяли и свидетелей, подтвердивших его…

— А их-то за что? — ужаснулась Сухова. — Вот каково, выходит, свидетелем быть? Вот не знала… Спасибо, что подсказали…

— Ох… — устало отмахнулся Алексеев. — Маркин, оказывается, в момент этого двойного убийства вместе с помощниками… естественно, не у нас работающими… Вытряхивал деньги с какого-то должника… Это он так себе вторую зарплату… или, скорее, первую… сделал. Знаете, как это сейчас практикуется: был наемным работником по возвращению долгов… Работа по контракту…