Михаил Маковецкий - Девушки для диктатуры сионизма Страница 32

— Майор Пятоев, — строго произнёс Рабинович, — Не общепринято авторство Шолохова применительно к «Тихому Дону», чтоб поднятая целина была ему пухом. На протяжении последних двухсот пятидесяти лет самой актуальной задачей популярного языкознания является укрытие от широкой публики факта влияния И. С. Баркова на вышеупомянутое языкознание. Вина Баркова состояла в том, что, будучи человеком низшего сословия, он создал современный русский язык и стоял в основе современной русской поэзии. Но формальным поводом к его забвению послужила его же лирика. Будучи по природе человеком гениальным, Барков писал стихи безупречного вкуса, глубокого такта и яркого натурализма. Именно натурализм и был поставлен ему в вину. Ивана Баркова как бы не было. Но «Лука Мудищев» был известен всенародно, и с этим что-то нужно было делать. Решение, как всегда в таких случаях, было найдено самое издевательское. Чуждый марксистко-ленинской идеологии «Лука Мудищев» был омоложен на сто пятьдесят лет и был признан рождённым в конце девятнадцатого века. Мол, больно современным языком написан. Всё согласно установкам большого мастера языкознания И. С. Сталина и строго в соответствии с теорией Ивана Петровича Павлова об условных и безусловных рефлексах. Суровая же действительность такова.

Иван Семенович Барков был современником Ломоносова. Я позволю себе процитировать отрывок из его стихотворения «Письмо к сестре», написанное за 50 (пятьдесят) лет до рождения А. С. Пушкина, который находился под влиянием творчества И. С. Баркова и явно ему подрожал.

Я пишу тебе сестрица,Только быль — не небылицу.Расскажу тебе точь в точьШаг за шагом брачну ночь.Ты представь себе, сестрица,Вся дрожа, как голубица,Я стояла перед нимПеред коршуном лихим.Словно птичка трепеталаСердце робкое во мне.То рвалось, то замирало…Ах, как страшно было мне.Ночь давно уже настала.В спальне тьма и тишина,И лампада лишь мерцалаПеред образом одна.Виктор вдруг переменился,Стал как будто сам не свой.Запер двери, возвратился,Сбросил фрак с себя долой.Побледнел, дрожит всем телом,С меня кофточку сорвал…

Ну, что было дальше, Вы, конечно, знаете. В тот год, когда было написано это стихотворение, поэт был принят на учёбу в академию. Вот как это звучало: «…о приеме Ивана Баркова 16-ти лет, за острое понятие и порядочное знание латинского языка, с надеждою, что он в науках от других отметить себя сможет». Так до Баркова звучал русский язык. Напомню, на дворе стоял сырой и дождливый 1748 год. А теперь, пусть любой непредвзятый человек, желательно, находящийся в здравом уме и трезвой памяти, скажет, чем слог Баркова отличается от современного. И не является ли, например, автор «Сказки о царе Султане» продолжателем стихотворной традиции автора «Письма к сестре».

От слога, которым писал свои верноподданнические оды современник Баркова, Ломоносов, не было никакого эволюционного развития русского языка. Параллельно с ним был создан русский язык поповского сына Баркова Ивана Семёновича, который, как и положено гениальному русскому поэту, жил грешно и умер смешно в возрасте тридцати шести лет. А так как его творчество лежит в основе русской культуры, то и современный русский язык является таковым, каковым создал его Барков Иван Семёнович, 1732 года рождения, русский, из семьи священнослужителя, неоднократно привлекавшийся к административной и уголовной ответственности за нарушение общественного порядка.

В средней школе о нём не упоминают, что эту школу и характеризует соответствующим образом. Хотя в списках, среди учащихся самих различных учебных заведений, его произведения ходят уже двести пятьдесят лет. И ходить будут ещё двести пятьдесят.

— Далее, — продолжил тему Рабинович, — Не могу молчать когда речь идёт о насущных вопросах родного языкознания. Самые невинные еврейские слова, попав из иврита в русский, обычно приобретают зловещее, даже холодящее кровь значение. Рассмотрим, например, такое ничем не примечательное слово как «могила». Слово (могила) в переводе на русский язык означает всего на всего «противная». Невинное слово «обязательство», на иврите (кабала), попав в русский язык, приобретает совершенно жуткий смысл.

Ведьма — это девушка в возрасте. До принятия христианства ведьмами славяне называли языческих богинь, от которых многое зависело. «С ведома», это с их, ведьм, разрешения. И вдруг эти чистые женщины собираются на совершенно еврейский (шабаш).

Кстати, о язычниках. Язычник на иврите (погани). Когда Нестор Летописец писал «Поганая богиня», он хотел выразить не своё отношение к девушке, а всего лишь констатировал, что она языческая богиня.

Но вернёмся к нашим ведьмам и слову (шабаш). Перевести это слово с иврита на русский язык я затрудняюсь. К счастью, вместо меня это сделал Лев Николаевич Толстой.

Как-то, работая в ночную смену, чтобы не заснуть, я начал переводить Л. Н. Толстого на иврит. Вскоре выяснилось, что Толстой в переводе на иврит труден. Первая же фраза, а это была фраза «Война и мир», поставила меня в тупик. В иврите слово «мир», в смысле отсутствия войны, называется (шалом), а «мир», в смысле совокупности стран и народов, называется (тевель). Что же хотел сказать Лев Николаевич, «шалом» или «тевель», я так и не понял. Кстати говоря, лозунг «Миру мир» я понял, только выучив иврит. «Тевелю шалом» — всё ясно и понятно.

Ну, так вот! Отложив борьбу со словом «мир» до лучших времён, я направил все свои усилия на перевод фразы «Всё смешалось в доме Облонских». Вопреки моим ожиданиям, перевод этого предложения дался мне легко и просто. Рука невольно вывела:

(иштобеш, что значит «смешалось»), это глагол в прошедшем времени образованный от существительного (шабаш). Именно в этом предложении слово «смешалось» строго соответствует ивритскому глаголу, образованному от слова «шабаш». Граф Толстой, как будто переводя с иврита, сообщал, что шабаш случился в доме Облонских. Только участвовали в нём не ведьмы, а присутствующие в доме Облонских товарищи. Чем кончилось там дело, я не хочу рассказывать, чтобы не отбить желание читать книги этого замечательного писателя.

Вспомнив отлучённого от церкви Льва Николаевича, естественно, хотелось бы продолжить богословскую тематику. В иврите буква иногда читается как «б», а иногда как «в». Тому, кто желает ознакомиться с этим вопросом более подробно, я бы порекомендовал обратиться к учебнику иврита за первый класс израильской средней школы. Кирилл и Мефодий, во избежание разночтений, постановили, что в церковнославянском языке буква всегда будет произноситься и писаться только как «в». В результате Бабилон превратился в Вавилон, а Бейт-Лехем в Вифлеем. Не только Кирилл и Мефодий грешили излишними строгостями при переводе Библии. Но переводчики Библии — это просветители, приобщающие свой народ к цивилизации. С их мнением необходимо считаться.

Переводчики этого литературного и культурного памятника на английский язык также ввели канонические правила. В частности, в иврите существуют буквы (таф) и (тет) которые по звучанию близки к русской букве «т». Переводчиками Библии на английский язык был дан приказ вместо всегда писать «th», а вместо всегда писать «t». За что им большое спасибо от многих поколений английских школьников. А вот их подход к букве в корне отличался от решения, принятого Кириллом и Мефодием. Букву они решили переводить как «б» (по-английски «b»). В результате город Бабилон и в английском Бабилон, а город-герой Бейт-Лехем, где на рубеже нашей эры родился Иисус Христос, превратился в Бедлам. В восемнадцатом веке всё той же нашей эры главной и единственной психиатрической больнице города Лондона было присвоено высокое звание «Бейт-Лехем», по-английски «Bedlam» (Бедлам). Как известно, Англия — страна давних демократических традиций. Поэтому нет ничего удивительного в том, что пациенты этого лечебного заведения уже в те времена позволяли себе разговорчики в строю и прочие вольности. В результате всего выше перечисленного полный развал дисциплины в русском языке называют «бедлам».

Но всё это меркнет по сравнению со словом «идиот», которое вошло в языке всех народов, которым посчастливилось соприкасаться с евреями. В иврите существует в высшей степени почтенное слово (идея). Словом «идея» иврит обогатил массу языков и наречий, и своё начало это слово берёт от («еда», с ударением на первом слоге), что в переводе означает «знание». Но всеобщий закон языкознания имени меня, гласящий, что любое слово, попадающее из иврита в русский язык, приобретает зловещий оттенок, не обошло стороной и это, казалось бы, достойное слово. Слово «идея» в иврите находится в женском роде и в единственном числе. Во множественном числе, согласно всем правилам ивритской грамматики, оно превращается в (идиот). В таком виде оно входит в язык европейских евреев идиш в значении «человек — кладезь дерзновенных (вздорных, нелепых) идей». Проще говоря — придурок.