Наталья Александрова - Лямур, тужур и абажур Страница 33

– Круто! – не удержалась я. – Я хоть про своего от чужих людей узнала, сама при этом не присутствовала…

– Такая на меня злость накатила – не передать! – Татьяна повысила голос. – Свет включила, начала орать. Нет бы подумать сначала, как все обернется – куда там! И главное – кто с Петенькой-то моим оказался! Сестричка из детской поликлиники, мы с ней часто общались, можно сказать, почти дружили! И зовут тоже Таней! Ну, за волосы я ее оттаскала прилично, Петенька нас разнять пытался, ему тоже попало под горячую руку! Короче – шум, крик, мордобой, народу в Новый год дополнительное развлечение!

– Да уж, – вставила я.

– Наутро вызывает меня командир части к себе в кабинет. Я, говорит, запросто могу устроить, чтобы ее, потаскушку эту, выдворили из части в двадцать четыре часа, переведут ее куда-нибудь. Да только, если уж делу дать ход, то и фамилия твоего мужа везде фигурировать станет. И так за ним дело это и потянется на весь срок службы. А тебе такое надо ли? Так хоть через пять лет надежда есть, что переведут из этой дыры в более приличное место, а в случае официальной огласки – оставь надежду на перевод!

Прихожу я домой – а Петенька мой на коленях стоит, кается, головой о стенку бьется, прощения просит. Больше, кричит, – никогда! Ну, я и простила, стали мы дальше жить. Продержался он месяцев пять или с полгода, а после стала я замечать кое-что. Ученая уже, на разные тонкости внимание обращаю. Тут пришел он как-то поздно, выпивши слегка, и духами чужими несет. Я и не утерпела: снова, говорю, за старое принялся? А хоть бы и так, он отвечает, ты что сделаешь? Если снова шум поднимешь – тебе же хуже будет, на всю жизнь тут останемся. Нагло так держится, глаза не прячет.

– Гад какой! – не выдержала я.

– Ну, смолчала я тогда, после бабы мне донесли обо всех мужниных художествах. Да тут еще эту Таньку встретила, сестричку детскую, она мне и говорит без обиняков: «Вот ты на меня бочку тогда покатила, а того не понимаешь, что не я была бы, так другая. Дело-то тут не во мне, а в твоем муже». И то верно, думаю, крыть мне нечем. В общем, думала я, думала, до самого лета. И надумала от Петеньки уходить совсем. Что, в самом деле, за какие грехи мне такое наказанье? Ничем я перед ним не провинилась, чтобы терпеть такое хамское отношение. Взяла Гошку, уехала вроде бы в отпуск к маме на месяц.

Встретили меня неласково. Брат Витька за это время женился, уж такую заразу нашел – это поискать! Не то что сестру родную приютить с ребенком, она маму в такие условия поставила, что та к тетке переехала за город. Но раз я решила, так решила. Сняла квартиру, Гошку в садик определила, сама на работу устроилась, по прошествии месяца позвонила мужу – так, мол, и так, можешь считать себя свободным. Он поначалу не понял, все на шуточки хотел свести. Ну, я трубку бросила и по своим делам пошла. После звонил он, все телефоны оборвал, в любое время дня и ночи, пока Витькина жена его матом не послала.

– Вот такие дела… – Татьяна затушила сигарету в блюдечке и откинулась на спинку стула. – Почти два года прошло, с тех пор мужа не видела. Квартирку снимаю крошечную, до работы ехать далеко, Гошку из садика самого последнего забираю…

– Зато ты карьеру сделала… – проговорила я, пытаясь ее утешить.

– Карьеру! – Она сухо, нервно засмеялась. – Такую карьеру я и врагу не пожелаю!

– Ну, как же… – пробормотала я. – Ты – директор, глава фирмы… не так уж плохо для женщины!

– Фирма! – Она перегнулась через стол и понизила голос. – Если бы знала, что это за фирма, – ни за какие деньги бы сюда не пошла! Хотя мне и очень деньги нужны, я ведь теперь одна ребенка воспитываю… И тебе, кстати, очень не советую в эту фирму устраиваться. Держись от нее подальше…

– А что такое? – спросила я. – Чем тебе твоя фирма не нравится? Мало ценят или работать приходится допоздна?

– Да нет, – Татьяна криво усмехнулась, – не в этом дело…

– А в чем же? – не отступала я, хотя и видела, что Татьяне не очень хочется отвечать.

– Вот как эта фирма называется? – проговорила она вполголоса.

– Ну, «Сайгак»! – ответила я, не понимая, к чему она клонит.

– Верно, – подтвердила она. – А полгода назад в этом же месте другая фирма располагалась, и называлась она «Архар»… А еще за восемь месяцев до того была фирма «Муфлон»…

– Ну и что? – Я по-прежнему ничего не понимала.

– А то, что все эти фирмы – самые настоящие конторы по заготовлению рогов и копыт! То есть чистой воды липа, подставные конторы, бабочки-однодневки…

– Для отмывания денег, что ли?

Татьяна прикусила язык, сообразив, что сказала лишнее, и опасливо огляделась по сторонам. Кроме нас, в кофейне никого не было, только молоденькая девушка в кружевном переднике за стойкой старательно перетирала чашки.

– Да брось ты, – попыталась я успокоить Татьяну. – Может, все не так плохо, как ты думаешь?

Видно, у Татьяны накопилось на душе, и хотелось перед кем-то выговориться, так что я подвернулась ей в подходящий момент.

– Понимаешь, – начала она, – есть такая крупная ритейлерская сеть… в общем, большая компания, владеющая несколькими гипермаркетами. Ты их, конечно, знаешь – «Бонжур»…

– Еще бы! – Я уважительно кивнула. – Кто же их не знает! Огромные магазины, толпы покупателей… наверняка через них проходят многие миллионы! А при чем тут твой «Сайгак»?

– В том-то все и дело! Через эти гипермаркеты проходят миллионы, и налогов компания должна платить очень много. А кому хочется отдавать лишние деньги? Вот владельцы сети и придумали такую схему: все продукты и товары приобретает по низкой цене «Сайгак», а потом перепродает сети гипермаркетов втридорога. Так что у тех почти не остается прибыли, и налоги платить не с чего…

– А вся прибыль оседает в твоем «Сайгаке»! – догадалась я. – Ох, ничего себе!

– Вот именно! – подтвердила Татьяна мою догадку. – Сейчас прибыль оседает в «Сайгаке», до того – в «Архаре», еще раньше – в «Муфлоне» и в каких-нибудь других «Рогах и копытах»… Все это называется – схема налоговой оптимизации.

– А сами эти «Рога и копыта» налогов не платят?

– Сначала у новой фирмы налоговая льгота, потом начинаются проволочки с отчетностью, а потом ее закрывают. Закрывают раньше годового отчета и открывают на ее месте новую, сменив весь персонал, включая руководителя… так что я – не директор, как ты думала, а зиц-председатель Фунт! Как в «Золотом теленке» у Ильфа и Петрова! Просижу на этом месте еще несколько месяцев, и все! До свидания!

– А что было с прежними директорами? – спросила я после короткой паузы.

– В том-то и дело! – прошептала она, округлив глаза.

– Неужели сели?! – Я поняла причину ее испуга. Действительно, перспектива не из приятных…

– Нет, – она снова откинулась на спинку стула. – Директор «Архара» исчез бесследно. Директор «Муфлона» попал в аварию и погиб. А кто был до него – мне не удалось узнать… Понимаешь теперь, с чего я так дергаюсь? Сама говоришь, что Альбина Николаевна, бухгалтер, увольняться надумала… А это такая тетка… на два метра под землей видит! Если уж она почуяла, что пора отсюда ноги делать, то, значит, так и есть. Вот надумают они «Сайгак» закрыть, станет Таня им больше не нужна – и пристукнут где-нибудь в темном переулке, чтобы не болтала. И Гошка сиротой останется… – Голос ее дрогнул.

Тут я пожалела, что сболтнула про увольнение неизвестной мне Альбины Николаевны, только Татьяну еще больше растревожила.

– Подожди! – прервала я Татьяну. – Если человек попал в аварию, в этом нет ничего удивительного… Знаешь, сколько людей за год по всей стране гибнет в дорожных происшествиях? Десятки тысяч! Как от какой-нибудь эпидемии! А насчет того, который бесследно пропал, – ты ничего не путаешь?

– Не путаю…

У нее на лице появилось очень странное выражение, и тут меня осенило.

– У тебя с ним что – что-нибудь было?

– Да ничего не было… почти!.. – Татьяна сгорбилась над своей чашкой и принялась размешивать кофейную гущу. – Ну, были кое-какие мечты, надежды… сама понимаешь – работали вместе, сидели друг против друга… Он, Олег Петрович-то, человек вроде приличный, вежливый… Мне после моего мужа много ли было нужно… доброе слово скажет – я и рада… цветы подарит, духи, Гоше игрушку…

– Одинокий?

– Разведенный… Года три, как развелся, и квартиру разменял. Квартира, правда, не бог весть что…

– Значит, была у него дома? – спросила я въедливо.

– Ну, была пару раз, – неохотно призналась Татьяна. – Квартира – полторы комнаты на первом этаже в старом фонде. Ему при разводе больше не удалось выменять…

– Как это – полторы комнаты? – не поняла я. – Уж либо одна, либо две…

– По документам числилась одна комната, большая. А вторая без окон, вроде кладовки, но тоже довольно просторная. Я уж прикидывала, что там детскую можно сделать. Поставить лампы дневного света, и вполне будет уютно. А то я с Гошей однушку снимаю, сколько можно…