Суфле из бледной поганки - Дарья Александровна Калинина Страница 33

Так ведь он и лег! Означало ли это, что Сидор считал свою миссию выполненной?

– Получается, что целые три последние недели Сидор не мог никому причинить вреда? Он был прикован к больничной койке?

– Он находился на ней неотлучно.

– Но Татьяна… И ее муж…

– Их убил кто-то другой. И Венди с Михаилом пытался отравить тоже кто-то другой.

– Но все свидетели видели возле их квартир именно Сидора!

– Или человека, умело замаскировавшегося под несчастного сумасшедшего.

– Но…

– Убийца явно не рассчитывал, что Сидор помрет так не вовремя. Или что его тело вообще найдут. Он-то думал, что Сидор до сих пор скитается где-нибудь по глуши, если и помрет, то знать об этом будут разве что дикие звери да птицы, которые никому не смогут сказать. Поэтому на него с легкостью можно свалить любое преступление. Даже над мотивом особенно не нужно голову ломать. Сидор же сумасшедший! А у сумасшедшего в голове всякая нелепица. А потому достаточно лишь использовать тот способ, которым умерщвлял свои жертвы Сидор, и будет все в порядке. Подумают на него, искать будут Сидора, а настоящий злодей останется в стороне. И тут вдруг такой облом! Сидор умер, об этом стало известно, всем планам убийцы перевести стрелки на Сидора конец.

– Значит, убийца знал про Сидора. Значит, это кто-то из числа близких Татьяне людей.

– Вот мы и думаем, кто бы это мог быть. Кто мог знать про Сидора?

– Сидор умер, но убийца об этом еще не знает, – задумчиво произнесла Фима. – Он по-прежнему крутится возле наследников! Его видели возле дома Кати – дочери Анатолия Петровича.

– Кстати, о личности Анатолия Петровича… Говоришь, он снимал кино для взрослых? И у тебя даже имеется кассета с этим кино?

– Да. Не представляю, что я из нее должна почерпнуть, но давший ее мне человек уверял, что она на многое раскроет мне глаза.

– Кто это?

– Один из соседей Анатолия.

– Тогда будем смотреть.

Фима почувствовала, как предательски краснеют у нее щеки. Она не была ханжой, худо-бедно могла бы посмотреть такого рода кино в обществе своего кавалера, но вот его коллеги тут уже явно были лишними.

Однако никто из полицейских никакого смущения не испытывал, все они относились к предстоящему просмотру как к обычной рутине, которая ничего, кроме скуки, не вызывает.

– Ну, включай!

Фима закрыла глаза и какое-то время ничего не видела. Наверное, она бы так в тишине и темноте и просидела весь сеанс, благо магнитофон звук воспроизводить отказывался.

Но внезапно услышала, как Арсений произнес:

– Так… А вот это уже интересно!

И голос у него был такой напряженный, что Фима сразу поняла, на видео происходит нечто неординарное. И открыла глаза.

Первым, что она увидела, была огромная волосатая задница, а рядом с ней еще одна. Первая была мужской, вторая принадлежала даме. Эти двое стояли с вытянутыми по швам руками и изображали из себя прилежных учеников, которые наблюдали за другой парой, которая давала им мастер-класс на широкой кровати. Вместе со своим партнером они вытворяли такие штуки, что вызвали одобрительные возгласы полицейских и очередной румянец на щеках у Фимы.

Потом кто-то сказал:

– Я эту дамочку где-то уже видел.

– Конечно, видел! Это же наша потерпевшая. Жила на нашем участке. Только тут она намного моложе будет.

– Что же, она тоже у своего мужа в кино снималась?

– Ну, тогда-то они еще в браке не состояли.

– Все равно, не хотел бы я жениться на женщине, которую на моих глазах шпилил бы чужой мужик.

В этот момент стоящая спиной к экрану девушка повернулась, и Фима увидела ее лицо.

– Ой! – вырвалось у нее.

Но никто из полицейских не обратил на этот возглас внимания. Они обсуждали, как может повлиять увиденное ими на пленке на ход расследования. Пока что получалось, что никак.

– Пленке этой уже лет тридцать, если не больше. Ну, познакомились потерпевшие раньше, чем мы думали, и не совсем так, как это принято в приличном обществе, и что с того? В конце концов, это их личное дело. Если обоих устраивало то, чем они когда-то занимались, то мы-то тут при чем?

– Да, будь еще жив чокнутый братец потерпевшей, можно было бы увязать одно с другим. Мол, наказал братец сестренку за развратное поведение, а заодно и ее муженька, чтобы неповадно было такие штуки на пленку снимать. Чуток, правда, припозднился с возмездием, но все знают, лучше поздно, чем никогда.

– Сидор мертв, и говорить не о чем. Остальным по барабану, кто и кого когда-то оттарабанил.

Фима сидела молча. Она так и не решила, стоит говорить о сделанном ею открытии или нет. Колебалась она не потому, что хотела что-то скрыть от следствия, просто не была уверена, что вещь эта стоящая.

Потом все же робко произнесла:

– На видео есть еще одна знакомая Анатолия и Татьяны.

– Да? И кто же?

– Марина, их соседка по дачному поселку.

Но полицейских не слишком впечатлила эта новость.

– Пусть они там все друг с другом перетрахаются, нам-то что с того? Нам убийцу искать надо. А вероятность того, что нынешние убийства связаны с видео тридцатилетней давности, практически равняется нулю.

На этом полицейские и порешили. Сеанс просмотра видео они прекратили на середине, даже не дождавшись концовки и заявив, что прекрасно знают, чем там дело кончится. После чего кассета была возвращена Фиме, и вроде бы делать ей в отделении больше было нечего. Она нарочно громко попрощалась, надеясь, что Арсений обратит на нее внимание, но ему было не до Фимы. Он разговаривал со своими коллегами, что нужно усилить охрану в больницах, где находятся Михаил и Венди.

– Если на их жизни и впрямь покушались, то преступник может захотеть повторить свое покушение.

И сделать это ему будет удобнее именно сейчас, когда пострадавшие еще не отошли от действия яда и их смерть можно легко списать на последствия неправильного лечения или даже полное отсутствие оного.

Фима еще с удовольствием бы послушала, но кто-то из коллег Арсения спохватился, что она все еще находится в кабинете, и вызвался проводить ее.

Фима не отказалась, надеялась, что Арсений заметит и приревнует, но ничего такого не произошло. Какая там ревность, он в их сторону даже не посмотрел!

В полнейшем разочаровании жизнью и мужчинами Фима