Дарья Донцова - Клетчатая зебра Страница 36

– Раз вы в курсе, зачем пришли? – чуть слышно прошелестела Филиппова. – Я ничего не знала, Вадим… он… никогда ничего мне не сообщал и…

– Дорогая Людмила Николаевна, – торжественно объявила я, – мне неинтересен тот факт, что ваш муж брал взятки и таким образом копил на счастливую старость. Я занимаюсь совсем другим делом, но его корни прорастают в прошлое, к преступлениям Алексея Фурыкина. Если я в ходе расследования обнаружу кольцо, то верну его вам. Чтобы получить его назад, вам следует честно ответить на мои вопросы. Не следует убеждать меня, что вы ничего не знали. Муж, безропотно отдающий жене зарплату и получающий взамен шестьдесят восемь копеек в день на личные расходы, явно делился с супругой своими проблемами! Да, сотрудники правоохранительных органов обязуются строго хранить служебную тайну, но большинство из них обсуждает рабочие дела дома. Ведь так?

Филиппова опустила руки.

– Вы правда отдадите мне перстень?

– Зачем он мне? – улыбнулась я. – Чужое золото счастья не приносит!

Внезапно Филиппова заплакала по-настоящему.

– Верно, наши неприятности начались после того, как Светлана отдала свои украшения. Я отлично разбираюсь в ювелирке, это мое хобби, прочитала много книг и враз правильно оцениваю чужие цацки. Вот на вас серьги от известной фирмы, дорогая безделица, хоть и смотрится просто. Несведущий человек примет «шарики» за серебряные, но они из платины, покрыты алмазной крошкой, а крупные двухкаратные бриллианты спрятаны, их можно увидеть, лишь посмотрев на подвески снизу. Эта коллекция была специально разработана для тех, кто не хочет демонстрировать свое богатство. Есть категория женщин, которые под офисным костюмом носят бешено дорогое белье, а другие украшают себя эксклюзивом.

– Сногсшибательно, – сказала я, – стопроцентное попадание.

Людмила Николаевна кивнула.

– Я знаю о драгоценностях почти все, и когда увидела перстень Светланы, поняла – такая вещица… мда!

– Лучше, если вы начнете от печки, – попросила я.

– История длинная, – предупредила Филиппова.

– Я никуда не тороплюсь, – заверила я хозяйку, откидываясь на спинку кресла.

…Вадим Петрович считал свою супругу умной женщиной, ничего от нее не утаивал и, конечно же, рассказал о деле Фурыкина. Опытный следователь Филиппов был шокирован, когда выяснилось, что маньяк, убивший многих детей и подростков, его коллега.

– Как он ухитрялся прикидываться? – кипел Вадим Петрович. – Женат, имеет дочь, безупречные характеристики, в личном деле одни благодарности!

– Ужасно, – соглашалась его жена, – вероятно, Фурыкин психически ненормален.

– Начальство тоже хочет, чтобы преступника признали больным, – вздохнул Филиппов, – тогда с него взятки гладки, умалишенный не отвечает за свои действия. Лучше шизофреник, чем сотрудник милиции и серийный убийца. Ситуация взята на контроль нашим главным, на меня постоянно давят. Но я очень хочу довести дело до суда, общаюсь с родственниками жертв, вижу фотографии покалеченных детей и испытываю огромное желание лично пристрелить мерзавца.

Людмила Николаевна испугалась:

– Вадик, я буду тебе заваривать в термосе успокаивающий чай!

Муж обнял ее.

– Я справлюсь. И постараюсь подвести гадину под расстрел.

В пятницу Вадим Петрович неожиданно вернулся домой рано, на часах еще не было пяти, когда он вошел в квартиру.

– Вадюша, почему ты не позвонил, что быстро освободишься? – воскликнула Людмила. – Котлеты еще не готовы. Сделать тебе бутерброды?

– Я теперь неделю жрать не смогу, – мрачно заявил супруг. – Лучше водки налей!

В голосе мужа звучало нечто такое, от чего Людмила, ярая противница выпивки, быстро достала из холодильника початую бутылку водки, стоявшую там аж с Нового года, и поднесла мужу стопку. Филиппов опрокинул рюмку и рассказал шокирующие новости.

Алексей Фурыкин великолепно понимал, что начальство не захочет поднимать шума, и первое время вел себя на допросах нагло. Но мало-помалу до него дошло: прикинуться сумасшедшим не удастся, ему светит расстрел, – и маньяк начал сотрудничать со следствием. Фурыкин предложил Вадиму Петровичу сделку: он расскажет обо всех убийствах, покажет, где спрятаны тела жертв, тогда родственники смогут наконец похоронить несчастных как положено, ведь страшно потерять близкого человека, но еще хуже оказаться в неведении, что случилось с ребенком, где лежат его останки. Взамен Фурыкин просил сохранить ему жизнь, он был готов отсидеть самый длительный срок, только бы не отправиться на тот свет.

Филиппов, скрипнув зубами, пообещал походатайствовать за мерзавца. Вадим Петрович понимал, каково приходится отцам и матерям детей, пропавших без вести, хотел облегчить их страдания, а не участь арестованного, но следователю нужны были показания Фурыкина.

Преступник начал сыпать признаниями, и первым оказалось самое шокирующее. Выяснилось, что Фурыкин сам являлся жертвой, он подчинялся человеку, который сначала заманивал ребенка, а затем заставлял Фурыкина его убить.

Маньяк действовал с фантазией, высматривал очередной объект и собирал о нем сведения, ему нравился не только момент истязания, но и охота за жертвой. Когда мерзавец убеждался, что ему нужна именно эта жертва, он под благовидным предлогом уводил несчастную малышку в укромное место, где издевался над ней. Фурыкин потом прятал тело.

– Но почему дети шли с незнакомцем? – поразилась Людмила. – Неужели они не боялись? И как негодяю удавалось оставаться незамеченным? Ты же мне рассказывал, что некоторые девочки пропали во время прогулки на школьном дворе, другие со спортивной площадки. Любой мужчина, общавшийся с детьми, должен был привлечь внимание учителей, тренеров, воспитателей!

Вадим посмотрел на жену.

– А кто сказал, что маньяк мужчина? Это девочка десяти лет. Алена, дочь Фурыкина.

Глава 23

Людмила схватилась за сердце.

– Ребенок?

– Угу, – кивнул следователь.

– Дочь руководила отцом? – не успокаивалась Людмила.

– Так он говорит, – подтвердил Вадим. – Никому в голову не приходило насторожиться, когда в школьном дворе или в песочнице появлялась милая девочка с косичками. Среди толпы школьников, одетых в одинаковые коричневые платья с черными фартуками, было трудно вычислить чужую, и среди множества детей, игравших в волейбол или лазавших по всяким спортивным сооружениям, она не выделялась. Не смущала Алена ни сверстников, ни тех, кто постарше. Взрослых детей она просила о помощи, рассказывала о своей бабушке, которая за углом сломала ногу, младшим обещала показать новорожденных котят.

– Фурыкин – чудовище! – закричала Людмила. – Он все врет!

Вадим снова потянулся к бутылке.

– Он утверждает, что говорит правду: Алена участвовала во всех преступлениях.

– Глупости! – безапелляционно заявила жена. – Он запугал девочку, заставляет ее взять вину на себя.

– Не знаю, – протянул муж, – у меня пока нет ясности.

– Что ждет Алену? – насела Людмила на супруга.

– Ничего, – развел руками следователь. – По закону ее обязаны отпустить. Но я должен понять, разобраться, а пока у меня в голове каша. С таким случаем я сталкиваюсь в первый раз.

– Надеюсь, что в последний, – прошептала Людмила. – Есть вещи, которые настолько ужасны, что кровь стынет в жилах. И неужели девочку оставят безнаказанной, если выяснится, что она соучастница?

– Ей только-только исполнилось десять лет, – напомнил Вадим. – Алене можно лишь пальцем погрозить! Кстати, если суд сочтет, что Фурыкин говорит правду, тогда он избежит расстрела. Сейчас подследственный излагает стройную историю: Алена родилась чудовищем, с раннего детства мучила животных, нападала на мать с ножом. А потом убила одну девочку и прибежала к отцу с требованием: «Надо спрятать труп!» Несчастный отец, конечно, бросился на место преступления. Будучи профессионалом, он знал, как скрыть улики, и старательно замел следы. Теперь Фурыкин кается: «Да, я помогал ей совершать преступления. Но она моя дочь! Единственная, любимая! Я пытался лечить девочку, но ничего не получилось. Я виноват лишь в том, что защищал своего ребенка!»

– И кто-то же насиловал детей! – справедливо заметила Людмила. – Каким образом десятилетка может справиться, скажем, с восьмиклассницей?

– Я тоже спросил об этом Фурыкина, – вздохнул Вадим. – И знаешь, что тот мне ответил? «На данную тему я говорить не стану! Я здесь ни при чем. Думал, Алене надоест убивать и она остановится. Но есть вещи, которые обсуждать я не буду никогда».

– Если в его словах есть хоть доля правды, девочку необходимо запереть в психиатрической лечебнице. Навсегда! – запальчиво воскликнула Людмила.

– У закона в данном случае руки коротки, – вздохнул Филиппов.

– Ты обязан хоть что-нибудь сделать, – насела на него жена.

– Подумаю, – пообещал тот. – Понимаешь, Алена ведь не родная дочь Фурыкина, он ее удочерил, женившись на Светлане. Так что мне слабо верится, что любовь отчима к падчерице столь велика.