Елена Логунова - Суперклей для разбитого сердца Страница 39

– Очень грустно, – тихо сказала я.

– Эх, Васька, Васька! – дед Ваня закрыл лицо ладонями и пригорюнился.

Мне было жаль старика, но я не знала, как его утешить. Подумала, что лучше будет, если я просто потихонечку уйду. Встала с дивана, машинально подняла оброненную дедом Ваней тетрадку… И одним быстрым движением вырвала из нее свою фотографию.

– Отчет никому уже не понадобится, так зачем же мне в нем фигурировать? – оправдывая этот некрасивый поступок в собственных глазах, вполголоса сказала я себе уже на лестничной площадке. – Ни один уважающий себя частный сыщик не допустит, чтобы его фотографировали при исполнении!

Я вышла во двор и немного постояла, глазея на пацаненка, выписывающего кренделя на трехколесном велосипеде. Мысли мои тоже шли по кривой. Я вспомнила, что трамвайная остановка «Парк» в двух шагах отсюда, и решила осмотреть место трагической гибели деда Васи.

Трамвай на этом участке пути действительно шел под уклон, сразу за остановкой нырял носом вниз, как кораблик с волны. Самоубийственное желание перебежать пути перед идущим вагоном в этом месте могло возникнуть только у психа с синдромом Анны Карениной! Отставной токарь дед Вася не произвел на меня впечатления сумасшедшего. С чего же ему вздумалось лезть под трамвай?

Я осмотрелась, углядела поблизости будочку продавщицы проездных билетов и направилась прямо к ней.

– На следующий месяц трамвайно-троллейбусные карточки есть? – спросила я, чтобы заввязать беседу.

– Рано еще, на той неделе приходи, – буркнула в ответ женщина.

Я нагнулась, заглянула в полукруглое окошко душной конуры и посочувствовала:

– Ох, как тяжело вам работать! Жара, духота – как вы выдерживаете?

– Жара – ладно, а вот что туалета нет – это да, проблема! – сердитый голос немного смягчился.

– И шум, и гам постоянно! – продолжала причитать я. – И трамваи под уклон летят – прямо на ваш киоск! Это не опасно?

– Как же, не опасно! – баба в будке заворочалась, как потревоженный пес. – Только нынче утром старика задавили!

– Как задавили? – ужаснулась я. – Неужто насмерть?

– Ну, ясное дело, насмерть! – с какой-то странной гордостью ответила киоскерша. – Кровищи было столько, что пришлось все вокруг из садового шланга мыть! Лужа на путях небось еще не просохла!

Я не стала оглядываться, чтобы, не дай бог, не увидеть эту лужу. У меня и без того мурашки по коже побежали!

– Движение на два часа остановили, тринадцать трамваев в хвост вытянулись, дурдом полный! – пожаловалась баба.

Но мне уже расхотелось сочувствовать суровой участи киоскерши, меня другое интересовало:

– А зачем же этот дед под трамвай полез?

– А он воришку догонял, – охотно объяснила баба. – Старичок как раз в трамвай вскарабкаться собирался, когда сзади на него какой-то малый налетел и сумочку вырвал.

– Какую сумочку?

– А маленькую такую, вроде барсетки, черненькую. Шнурок от нее у деда на запястье так и остался, я сама видела, когда на труп посмотреть ходила, – объяснила баба. Очевидно, жалеть она умела только себя саму. – Воришка сумку ка-ак дернул! Дед пошатнулся! Воришка – гоп через рельсы, и как дунул в парк – на коне не догонишь! А этот старый дурак все-таки почапал следом, а трамвай уже тронулся, вот и вся история.

– На коне не догонишь? – повторила я, бросив взгляд в сторону парка, откуда доносился легкий запах навоза, неизменно присущий лошадиным стойлам.

Обстоятельства смерти деда Василия следовало обдумать.

Я со всей возможной осторожностью приблизилась к подошедшему трамваю, села в него и проехала одну остановку до торгового центра. Таким образом, мне не понадобилось пересекать столь неприятный мне пустырь, а от «Мегаполиса» открывался прямой и короткий путь к дому.

– Взять противника в плен и отнять нашу «Хельгу! – такую задачу я, как полководец, поставила перед своими войсками.

«Войска» в лице Дениса и морде Барклая явно испытывали смущение и недоверие.

Я поднялась к новым друзьям на восьмой этаж сразу, как только заметила, что Денис пришел домой. Честно говоря, вернувшись в родные пенаты, я весь вечер напролет буквально подкарауливала Дениса! Открыла в своей комнате окно, села на подоконник и с седьмого этажа, как с особо высокой пограничной вышки, смотрела во двор, чтобы не пропустить появление нового друга. Тем не менее все-таки пропустила, потому что папуля отвлек меня: он позвал перекусить вполне съедобной китайской запеканкой из морской капусты с мидиями.

Впрочем, легкий ужин не помешал: вернувшись на свой наблюдательный пост, я сразу же увидела Дениса и Барклая. Они были заняты какой-то странной игрой на свежем воздухе – то есть на собственном балконе.

Игра эта имела отчетливо спортивный характер и слегка напоминала классическое перетягивание каната, в роли которого выступал Барклай. Свесив за балконное ограждение ушастую голову, бассет, на морде которого застыло выражение тупого упрямства, передними лапами цеплялся за перила. Задние лапы собаки держал в своих руках Денис, на физиономии которого читалось смешанное выражение непреклонной решимости и крайнего раздражения. Оба шумно сопели.

Некоторое время я молча, с интересом, наблюдала за их действиями, пытаясь понять, в чем тут кайф? Потом не выдержала, высунулась подальше в окно и крикнула:

– Эй, на балконе! Что это вы делаете?

– Гау! – ответил Барклай.

Это прозвучало не очень-то вежливо, вроде совета не лезть не в свое дело. Излишне эмоциональная реплика, вероятно, чуток подточила силы бассета, позволив его хозяину обрести какое-то превосходство. Собачьи лапы проскрежетали когтями по перилам, и Барклай рухнул на свой балкон. Не удержавшись на ногах, победитель соревнования по перетягиванию собаки Денис тоже свалился. Оба скрылись с моих глаз, послышался шум борьбы, короткое человеческое ругательство, а потом – возмущенный собачий скулеж, приглушенный закрытой дверью.

– Добрый вечер! – радостно приветствовал меня Денис, вновь появившись в поле моего зрения.

– Чем это вы занимались? – спросила я.

– А… Э… Лечебной физкультурой!

– Барклай болен? – встревожилась я.

– На голову! – буркнул Денис.

Я молча ждала продолжения, и ему пришлось объяснить подробнее:

– У Барклая что-то вроде сезонной депрессии с суицидальными порывами. Доктор настоятельно рекомендовал нам физические упражнения на свежем воздухе.

– Какой доктор? – удивилась я.

– Ну, такой, специальный доктор, – Денис пожал широкими плечами. – Ветеринар-психоаналитик!

– Ты водишь свою собаку к психоаналитику? – не поверила я.

Денис кивнул, и я тяжело вздохнула. Похоже, с этим парнем у меня нет будущего! Если он с такой готовностью лечит психические расстройства у своей собаки, то что ждет меня, бедную сумасшедшую? Душевно больную жену Денис определенно отправит в дурдом!

– У тебя плохое настроение? – Денис заметил мгновенную перемену в моем настроении.

– У меня плохие новости, – поправила я. – Сейчас я поднимусь к вам, нужно поговорить.

Я слезла с подоконника, поднялась по лестнице на один этаж вверх, толкнула дверь в квартиру Дениса и по-свойски прошла прямо на кухню, где натужно сипел чайник. Воды в нем было на донышке, очевидно, чайник кипел давно, а Денис с Барклаем его свиста не слышали, самозабвенно занимаясь своей лечебной физкультурой. Я долила в посудину воды и позволила хозяину дома поизвести прочие манипуляции, необходимые для организации чаепития. За чаем я и обнародовала свой схематический план военной кампании: пленить противника и отнять у него «Хельгу», которая по всем законам принадлежит нам.

– А разве противник не превосходит нас числом? – после длинной паузы, за время которой я успела грозно нахмуриться, спросил Денис.

– С чего ты взял?

– Ну, как же! Ведь эти бандиты своими силами унесли из квартиры на седьмом этаже громоздкий шкаф!

– Грузовой лифт за углом, у мусоропровода, – напомнила я. – А внизу их ждал фургон.

– Но до лифта и потом к фургону «Хельгу» нужно было тащить на руках, а для этого нужны были, как минимум, два силача-тяжеловеса! Или три-четыре нормальных мужика, – посчитал Денис. – Я думаю, их было четверо.

– Почему? – коротко спросила я.

– Элементарно, Ватсон! – воскликнул Денис. – По всему видно, что грузчики не надрывались, действовали ловко: габаритный шкаф вынесли очень аккуратно, дверные косяки не побили, стены не поцарапали!

То, что меня назвали Ватсоном, мне очень не понравилось. Я заставила себя напрячь извилины и сказала:

– И еще с ними женщина. Она оформила кредит на холодильник и напала на меня на пустоши. Итого, получается, против нас три-четыре бандита мужского пола и одна бандитка. Бандитку я возьму на себя, а вот мужики все достанутся тебе одному. Справишься?