Чё делать? - Владислав Михайлович Попов Страница 40

Афанасьевича Мизулькина? Добытыми кедами? Исчезнувшей борсеткой? Грядущими бриллиантами? Да. Но главное отличие в том, что Дюша стал женатым человеком. На первый взгляд, менеджер Анна царила только в его голове, а фактически он был свободен, но это только на первый взгляд. А на второй – все наоборот. У Дюши появилась реальная хозяйка, с которой он начал вести реальное совместное хозяйство. Прошло всего несколько минут, а он ее уже любил и ревновал. Слушаться ее он начал еще раньше. Ну, а то, что у него не было кольца на безымянном пальце, штампа в паспорте – это случайная условность, которая сути не меняет. Много есть людей с кольцом и штампом, которые ведут себя как неженатые: пиво пьют с друзьями, когда захотят, другим барышням цветы дарят и, даже, хозяйства совместного не ведут – все жена ведет.

У Андрея Афанасьевича душа была мятущаяся, вся издерганная сомнениями: «купить/ не купить», «пойти/ не пойти» и так далее. Не у кого было спросить, что и как надо сделать. Человек без царя в голове. Без царицы. Другое дело – Дюша. Дюша не мучился сомнениями, лишними мыслями. Все проблемы мог решить легко, потому что знал, у кого спросить, что и как надо сделать. Вот и сейчас он сидит в маленьком складском помещении и в ус не дует. Нету усов. Женек уже успел подумать: «Может не придет никто?» А Дюша не успел. Зачем думать? Сказали: ждите, значит ждите. Анна уже пять минут не знала, что делать, А Дюша знал: сидеть и ждать. Или Анну, или Стаса, или обоих. Он смотрел на коробки, внутри которых были прекрасные туфли: и коричневые остроносые, и черные тупорылые, и такие двухцветные с узорами, были тут и кроссовки, почти адидасовские, бегай не хочу, но никакого желания примерить, носить эту роскошь в департамент или еще куда у Дюши не возникло. Не было на них ценников, не было защитных бирок, звенящих при входе – «бери-не-хочу». Но Дюша не брал и не хотел!

Женек нервничал. Все в складской конуре напоминало о недавних минутах позора. Для поднятия духа он пытался вызвать в памяти татуировку на анином бедре, но соблазнительная картинка не появлялась. «Как он позволил себя заманить в новую авантюру? Что бы на это сказал Патроныч? Страшно подумать, что он сказал бы. Может, свалить, пока не поздно? Ключа нет, так он скрепкой откроет. Наверно».

– Слышь, молодой, – вдруг послышалось из угла, – не мельтеши, а?

На месте Дюши Андрей Афанасьевич сказал бы: «молодой человек», «не суетитесь» или, скорее всего, вообще, интеллигентно промолчал. Андрей Афанасьевич даже на пол не сел бы, заботясь о брюках, в которых ему еще в департамент ходить. Но Дюша брюки не берег, мечты и ставки были у него другие, более высокие.

– Раздался голос из помойки, – как можно презрительнее ответил Женек хмырю. – Ты ваще здесь у меня на подхвате приставлен. Так что сиди, не рыпайся. Те, кстати, чё Анька сказала, когда этова Стаса примерно ждать?

– Когда надо тогда и ждать, панятаа! – попытался придать голосу блатные интонации Дюша, а сам про себя отметил: «так её Анной зовут. Запомним». Затем вслух продолжил:

– Когда придет время – дам знать. Анна мне все подробно расписала, в отличие от тебя. Терь панятна, кто здесь главный? Сиди и слушайся взрослых дядей, салага!

– Кто салага? Я тебя в форточку выкину, главный нашелся! Я без тебя все могу сделать!

Всего несколько секунд назад Женек был готов сбежать со склада, а теперь вот готов все сам сделать. Люди противоречивы и переменчивы. Ну, может, не все, но многие.

Вот взять, хотя бы Костю Таракана. Какой он был целеустремленный, прямой, как стрела. Какая была цельная натура, словно литая! В советских романах так про большевиков писали. Но это было раньше. А после того, как он стал обладателем борсетки гражданина Мизулькина, изменился Костя. Костя сменил уже третий обувной магазин: «Фелини», «Пазолини», «Сорентино» и примерил 13 пар туфель, но все сомневался, какие выбрать. Что ни туфли, то состояние. Узнал бы Андрей Афанасьевич, на что его деньги потратятся – упал бы в обморок. Вот и сейчас Таракан держал в руке один шедевр обувной промышленности, а любовался уже другим, стоящим на полке.

– Это броги – стиль такой. Видите эти декоративные дырочки! Английская классика. Стиль настоящего английского джентельмена! – продавщица была любезна и восторженна. – Идеальная кожа, двойной шов, очень подходят к светлым шерстяным брюкам. Аристократическая вещь.

– А эти? – в отличие от Мизулькина, Костя не стеснялся расспрашивать.

– А это на полке италия. Мягкая элитная замша. Цвет бирюзовый – но краситель натуральный. Свежая модель. Лоферы. В переводе – «для лентяев», потому что не надо возиться со шнурками. Такие носит гонщик Формулы-1 Алесандро Баричелло и сам Мастрояни.

Костя колебался: вступить ли ему в клуб английских аристократов или затесаться в компанию Мастрояни и Баричелло? Он окинул туфли жадным прощальным взглядом и кинулся к следующей паре: – А это?

–Мне Анька тоже все рассказала. Я просто тебя проверял.

Женек подергал ручку двери.

– Тихо ты! – взвился Дюша и громко возмущенно зашептал, – вдруг Он уже рядом, отпугнешь его только! Замри! Мы же в засаде сидим, а не в кафе! Наберут на дело дилетантов! Откуда Анна тебя раскопала только?

– Это я дилетант?! Да у меня подготовка! Я спец по рукопашному бою! Я знаю технику ниндзя! – проигнорировал призыв к тишине возбужденный Женек и тут же осекся на слове «ниндзя». СуперЭго и память о недавнем фиаско вошли в конфликт. После непродолжительной борьбы победило суперЭго.

– Да, мы с Анькой с утра за этим певцом охотимся! Да если хочешь знать, мы с ней сто лет уже знакомы, да мы с ней давно уже… того! Понимаешь о чем я? Мы, между прочим, даже татуировки себе сделали в знак… этого… самаго, ну что навсегда… Ты хоть знаешь, где у нее татуировка? Ха! Там, где ты никогда, ни-ког-да не увидишь! Понятно! Так что ты мне не указ!

Женек торжествующе посмотрел на врага, растерянно сидящего на полу. Посмотрел и решил добить его окончательно.

– По секрету скажу, она тебя выбрала, чтобы подставить!

Тем временем менеджер Анна совершила попытку обдумать сложившуюся ситуацию. Попытка оказалась неудачной – кроме того, что ситуация нелепа – в голову не пришло ничего. Раз не получилось думать, она решила действовать. Вытащила салфетку из кармана, скомкала в шарик и положила обратно. Зашагала в левую сторону, авось что-нибудь произойдет, и будет понятно, что делать дальше. Ничего не произошло, только мысль,